«Отцы отечества» были неприятно удивлены тем, что буквально под боком у них возникло сильное государство, во главе которого стоял талантливый и энергичный правитель. Ведь вся римская политика сводилась к тому, чтобы не допустить вблизи своих границ образования стабильных и прочных государственных образований. А Митридат это сделал. Мемнон прямо пишет о том, что «благодаря этому римляне стали особенно подозрительно относиться к его замыслам и постановили, чтобы он возвратил царям скифов отцовские владения».
Сенаторы были хитры, но в этот раз не на того напали. Согласно сообщению Мемнона, базилевс Понта скромно внимал поучениям из Рима, а затем взял да и заключил со скифами союз официально. Вот и всё, формально не придерешься, и «отцам отечества» пришлось проглотить эту подслащенную пилюлю.
Что же касается Митридата, то больше всего его самолюбию льстила слава победителя скифов: «Благодаря невероятно счастливой судьбе он покорил скифов, до него никем не побежденных». О том же сообщает и «Декрет», где сказано, что «Митридат Евпатор первый поставил над ними трофей». Юстин тоже пишет о том, что Митридат «единственный из всех смертных покорил весь Понт и Скифию, куда никто до него не мог проникнуть и остаться невредимым». Однако истинным победителем непобедимых скифов был не царь Понта, а его полководец Диофант, сын Асклепиодота. В том же «Декрете» четко сказано, что именно стратег «обратил в бегство скифов, считавшихся непобедимыми», и именно благодаря этой победе прославился Митридат.
Но как бы там ни было, авторитет Евпатора как в Малой Азии, так и в Северном Причерноморье взлетел на небывалую высоту. Базилевс Понта, отныне именующий себя не иначе как Царь царей, решил продолжить деятельность по расширению пределов своего царства.
Владыка Востока (106—90 гг. до н. э.)
Игры с огнем
Появление в Малой Азии могущественного государства, созданного Митридатом, вызвало настоящий переполох среди соседей – монархов. По большому счёту, они знали, что Евпатор ведет войны в Таврике и Закавказье, но никак не ожидали, что всё закончится так быстро. И когда понтийские стратеги победоносно закончили боевые действия в регионе Понта Эвксинского, правители лежащих рядом с Понтом земель задались вполне закономерным вопросом – кто следующий? Понимали, что теперь Митридат располагает колоссальными ресурсами и поэтому может себе позволить гораздо более активную внешнюю политику в Малой Азии. И в какую сторону теперь промаршируют понтийские фаланги, известно одним богам. Из державы региональной Понт неожиданно превратился в мировую державу.
У Митридата было два пути, по которым он мог повести свою страну. Первый заключался в том, что царю было необходимо на некоторое время отложить оружие и заняться укреплением внутренних связей между различными землями и областями своего огромного государства. Слишком уж они были разные. Работа здесь предстояла долгая и кропотливая, но и результаты могли превзойти ожидания. Ведь сам факт создания единой державы в Черноморском регионе был огромным шагом вперед.
«Объединение причерноморских городов и земель под властью Митридата Евпатора явилось завершающим этапом подготовлявшегося издавна процесса создания единого государственного образования в этом районе. Оно завершило собой многовековой период обособленного существования отдельных эллинских полисов. Процветание городов под властью Митридата в первые годы его правления выглядело настолько резким контрастом по сравнению с положением греческих городов, подвластных Риму, что в период успехов Митридата все греческие города римской провинции Азия встали на его сторону…
Превращение Понта Эвксинского во внутреннее море Понтийского царства представляло купцам причерноморских городов удобный и безопасный в военном отношении путь для торговых операций. Сосредоточение основных торговых интересов этих городов в бассейне Черного моря привело к тому, что внутренний рынок государства поглощал абсолютное большинство торговой продукции, производимой городами и сельскими местностями. Прочность этих внутриэкономических связей стала основным источником силы и могущества Понтийского царства. Создание объединения причерноморских городов и областей предоставило в распоряжение Митридата Евпатора мощную военно-экономическую базу. Костяком этой базы являлись античные города черноморского побережья, служившие основным источником денежных доходов понтийского царя, плацдармами для его военных наступлений и связующими пунктами всей разноплеменной империи Митридата в целом. Действуя в их интересах, Митридат имел крепкую опору. Но как только он оказался неспособным сохранить единство своих черноморских владений, города побережья один за другим покинули его, чем обрекли на полное поражение и личную гибель» (Е. А. Молев).
Второй путь развития страны предполагал активную внешнюю политику Понта в регионе Малой Азии и дальнейшее территориальное увеличение державы Митридата. Подчинение соседних государств. Но он был чреват негативными последствиями, поскольку рано или поздно привел бы к вооруженному конфликту с Римской республикой. И чем такое противостояние закончится, предсказать никто не мог.
На первый взгляд, кажется, что если бы Митридат занялся внутренними проблемами своего государства, то это выглядело бы предпочтительнее того пути, по которому пошел Евпатор. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что Рим никогда бы не дал спокойно развиваться и усиливаться Черноморской державе и приложил бы максимум усилий для того, чтобы сорвать этот процесс. И по возможности уничтожить конкурента в регионе.
Для начала сенаторы сколотили бы против Митридата коалицию из малоазийских царей и династов, и спровоцировали их на агрессию против Понта. Но если Евпатор с этой напастью справится, тогда в войну должна будет вступить республика. Под предлогом защиты союзников. И как следствие, вооруженное противостояние Понта с сыновьями волчицы. Получается, что каким бы путем Митридат не повел свою страну, итог был только один – война с Римом. И вопрос для понтийского царя встал по-другому – либо ждать, когда на него нападут, либо самому перейти к активным действиям. Тщательно всё взвесив, царь решил, что пришло время продемонстрировать соседним правителям силу понтийского оружия. Вернуть те территории, которые были утрачены за годы правления его матери.
Новый поход Евпатор организовал в Пафлагонию, поскольку после смерти Митридата V Эвергета она вышла из-под понтийского контроля. Тогда римляне надавили на царицу Лаодику, и, несмотря на то что наследником считался Митридат, Лаодика согласилась на все требования сенаторов. Именно это и имел в виду Евпатор, когда говорил о том, что «римляне приказали ему, Митридату, уступить Пафлагонию, разве это не было своего рода войной? Ведь его отец получил Пафлагонию не насилием, не оружием, но в результате усыновления, по завещанию, как наследство, после того как вымер род местных царей».
Пафлагония – это древняя страна в Малой Азии, на побережье Чёрного моря, расположенная между Вифинией, Галатией и Понтом. Пафлагония славилась своими всадниками и со стратегической точки зрения была важнейшей областью региона. Поэтому Митридат и решил начать именно с неё. Проблема заключалась в том, что теперь сенаторы очень внимательно стали следить за тем, что происходит на Востоке, и царю надо было действовать очень тонко. Поразмыслив, Митридат решил отказаться от открытой аннексии Пафлагонии, чтобы соблюсти хотя бы видимость приличий. Также он посчитал целесообразным найти себе в этом деле союзника, чтобы было в случае чего с кем разделить ответственность и выступить единым фронтом против Рима. Таким образом, на сцене появился царь Вифинии Никомед III.
Никомед, как и Митридат, имел свои виды на Пафлагонию. В одиночку он бы никогда не рискнул поживиться за счет соседей, опасаясь вызвать неудовольствие в Риме. Но в союзе с Евпатором Никомед не побоялся проигнорировать мнение сенаторов. Договорившись, два царя начали тихо и неторопливо прибирать к рукам сопредельные их землям территории Пафлагонии. При этом аккуратно подготавливали почву для того, чтобы со временем ввести в города и крепости свои гарнизоны. Посчитав, что нужный момент наступил, в 104 г. до н. э. союзники приступили к решительным действиям. Понтийские и вифинские войска перешли границу и, не встречая организованного сопротивления, разошлись по стране. Таким образом, в период со 107 по 103 г. до н. э. Митридат VI и Никомед III полностью оккупировали земли Пафлагонии. При дележе добычи Митридату достались прибрежные районы вплоть до Гераклеи Понтийской, а Никомеду – внутренние земли.
Это был очередной успех Митридата. Казалось, что всё, за что бы он ни брался, обречено на успех. Однако римские сенаторы, до которых наконец-то дошло, что же происходит в Малой Азии, решили принять ответные меры. К Никомеду III и Митридату VI были отправлены посольства «с приказанием вернуть народу пафлагонскому его прежнее положение» (Юстин). Как видим, «отцы отечества» спохватились и попытались исправить ситуацию. Но какое же жестокое разочарование их постигло! «Так как Митридат уже считал себя равным по величию с народом римским, то он дал гордый ответ: ему досталось на долю царство, на которое имел наследственные права его отец; он удивляется, почему оспаривают у него то, чего у отца его не оспаривали. Не испугавшись угроз, он захватывает еще и Галатию» (Юстин). Это был плевок в самодовольные лица сенаторов, но что самое поразительное, они утёрлись и промолчали!
Во-первых, потому, что почувствовали, что с той страшной силой, которая появилась на востоке, теперь просто так не справишься. Война с Митридатом потребует длительной и серьезной подготовки. Во-вторых, положение дел в самой Италии и некоторых провинциях внушало квиритам серьезные опасения. Дело в том, что именно в это время началась новая война с рабами на Сицилии (104—99 гг. до н. э.) и успехи восставших не на шутку переполошили сенаторов. Но не это было самое страшное.