Вполне возможно, что это ей посоветовал сделать кто-то из многочисленных любовников царицы, которая была просто орудием в руках заговорщиков. Нет ничего удивительного в том, что Митридата попытались устранить в самый канун начала боевых действий. Если бы царь погиб, то и войны бы никакой не было, а сенаторам не нужно было тратить деньги из государственной казны и отправлять легионы на восток. Для квиритов смерть Митридата была наилучшим выходом из сложившейся ситуации.
Однако заговор был раскрыт, поскольку Лаодику выдали собственные служанки. Реакция царя была соразмерной преступлению, неверную жену и всех её многочисленных любовников отправили на плаху. Времени предаваться печали у Митридата не было, поскольку пожар войны разгорался всё сильнее, а римские армии заканчивали сосредоточение для вторжения в Понт.
Теперь посмотрим, что делали римляне и их союзники в преддверии большой войны. Какими располагали силами и какова была их диспозиция. Главная проблема для Аквилия и его товарищей заключалась в том, что события приняли стремительный оборот, и в Малой Азии просто не оказалось достаточного количества легионов. Взять их было негде, поскольку по поводу войны с Митридатом не существовало ни постановления сената, ни решения народного собрания. К тому же тот факт, что Евпатор оставил безнаказанным вторжение Никомеда, усыпил бдительность римских уполномоченных. Понадеявшись на то, что Митридат не перейдет в наступление первым, они жестоко просчитались. Жадность квиритов сыграла с ними злую шутку.
От безысходности римские полководцы стали набирать воинов где только было можно – в Вифинии, Каппадокии, Пафлагонии, землях галатов. Собственно римских войск, судя по всему, было немного, но они были. Когда же Аквилию удалось сколотить более-менее боеспособную армию, военачальники собрались на военный совет. Обсудив сложившуюся ситуацию, пришли к выводу о необходимости разделения войск. Были созданы три компактные и мобильные армии, которые должны были перекрыть Митридату пути вторжения в провинцию Азия, а также атаковать территорию Понта. Численность этих группировок Аппиан определяет в 40 000 пехоты и 4000 всадников каждую.
План заключался в следующем. Если Митридат нападал на одну из трех армий, то она должна была сковать царские войска боями, а две другие в это время беспрепятственно вторгались в Понт и в Каппадокию. На это указывало само расположение римских войск. Армия Квинта Оппия стояла у границ Каппадокии и, вторгнувшись в эту страну, должна была освободить её от войск царевича Ариарата. Севернее, в Галатии, у самой границы Вифинии, стояли войска проконсула Луция Кассия, которые через Пафлагонию должны были ударить непосредственно по Понту. На самом опасном направлении, там, где ожидали вторжения Митридата в Вифинию, расположил свою армию Маний Аквилий. Из всех римских военачальников он был самый опытный и заслуженный, и его военные таланты равнялись разве что его алчности.
Но Аквилий располагал ещё одним дополнительным козырем, и этот козырь назывался – армия вифинского царя Никомеда IV, в которой насчитывалось 50 000 пехотинцев и 6000 кавалеристов. Войска Аквилия и армия Никомеда находились рядом и всегда могли прийти на помощь друг другу в случае ухудшения обстановки. Но с другой стороны, и Митридат мог попробовать разбить их поодиночке. Как видим, планы римлян и их союзников подразумевали как оборонительные, так и наступательные действия, в зависимости от ситуации.
В итоге было принято решение действовать наступательно. Главный удар через Пафлагонию должны были наносить армия Никомеда и войска Мания Аквилия. Конечная цель – Синопа. Но почему-то получилось так, что войска Никомеда стремительно рванули вперёд, а Маний Аквилий замешкался и отстал. В итоге вифинцы ушли достаточно далеко и без поддержки со стороны Аквилия вторглись на территорию Понта. Но ничего страшного в этом не было. Армия Никомеда была достаточно многочисленной, неплохо обученной и могла дать бой понтийцам. Всё теперь зависело от того, как царь Вифинии распорядится своими войсками.
Шествие Диониса (89–88 гг. до н. э.)
Разгром царя Никомеда
Вышибая ногами пыль из анатолийских дорог, на запад маршировала армия Митридата. Тысячи сарисс, словно лес, качались над головами фалангитов, блестели на солнце большие щиты и доспехи гоплитов из греческих городов. Набросив поверх наборных доспехов светлые плащи, пылили в сторону Вифинии отряды тяжёлой армянской кавалерии, а за ней двигались закованные в пластинчатые панцири сарматские и скифские наездники. Грохотали по дорогам страшные боевые колесницы, пока без смертоносных ножей и серпов – их наденут перед битвой. Шли отряды лучников, пращников и метателей дротиков, набранных среди быстрых на ногу горцев. Часть лёгкой кавалерии ушла далеко вперёд, остальные всадники двигались вдоль походного строя и в тылу наступающей армии, наблюдая за обозом, в котором везли осадные машины. Нескончаемые колонны понтийских войск тянулись до самого горизонта, и казалось, нет в мире такой силы, которая сможет противостоять войскам Митридата. Но где-то там, на закате, находилась вифинская армия Никомеда, готовая вступить в бой с понтийской громадой. Предвкушение предстоящей битвы охватило всю армию Евпатора – от царя до последнего пращника.
Впереди главных понтийских сил шли передовые отряды стратегов Архелая и Неоптолема, а также кавалерия царевича Аркафия. Именно они должны были первыми войти в соприкосновение с врагом. Войска двигались быстро, впереди рысила конница, за ней быстрым шагом шли легковооружённые бойцы и ехали боевые колесницы. Подразделения тяжелой пехоты Дорилая значительно отстали, отягощённые своим вооружением.
Встреча с армией Никомеда произошла в долине реки Амний. Увидев надвигавшиеся на них войска Митридата, вифинцы построились в боевой порядок и двинулись навстречу врагу. Понтийские стратеги по ходу движения также перестроили свой строй из походного в боевой. Мобильные войска, состоявшие из лучников, пращников, метателей дротиков и пехотинцев с лёгким вооружением, ушли в центр, кавалерия Аркафия сместилась на левый фланг, а Архелай с боевыми колесницами и частью пехоты перешёл на правый. Фаланга была далеко, и когда она подойдёт, понтийские стратеги не ведали. Да и разворачивать тяжелую пехоту времени уже не было. Видя, что вифинская армия, которая намного превосходила численностью передовые понтийские отряды, начала охват флангов, Аркафий, Архелай и Неоптолем решили идти в контратаку.
Полководцы Митридата нанесли удар в центре. Их легковооружённые войска неожиданно для врага захватили крутой и скалистый холм, возвышавшийся посреди равнины. Никомед сразу же распорядился прекратить окружение понтийских отрядов и все свои силы двинул против засевших на вершине вражеских пехотинцев. После яростного боя воинов Митридата сбросили с возвышенности и погнали вниз по склону.
Но в сражение уже вступили отряды Неоптолема и Аркафия. Кавалерия царевича врубилась в правый фланг войск Никомеда и привела его в расстройство. Воины стратега также пошли в атаку и столкнулись с вифинской фалангой. Но против тяжёлой пехоты Никомеда у легковооружённых бойцов Неоптолема не было никаких шансов. Сдвинув щиты и ощетинившись частоколом копий, сариссофоры перешли в наступление по всему фронту, и понтийцы не выдержали. Отчаянно сопротивляясь, забрасывая фалангитов стрелами, дротиками, камнями и копьями, воины Неоптолема начали быстро откатываться вглубь долины. Видя, что центр отступает, стала выходить из боя и кавалерия Аркафия. Отбиваясь от наседавших врагов, всадники царевича начали отход в долину. Почуяв вкус победы, воины Никомеда навалилась на пятившегося врага, намереваясь обратить его в беспорядочное бегство.
Но в этот момент на них обрушился страшный и неожиданный удар, который разом положил конец всем надеждам на успех. Обойдя армию Никомеда с правого фланга, в атаку пошёл отряд Архелая. Лучники, зайдя в тыл фаланге, выпустили стрелы практически в упор, и задние ряды сариссофоров повалились как скошенные. Закидав врагов градом метательных снарядов и приведя их ряды в полное расстройство, воины Архелая пошли врукопашную. Выхватив мечи, понтийцы с тыла врубились в вифинские шеренги. У страха глаза велики, и Никомед сдуру развернул всю свою армию против отряда Архелая, оставив в покое отступавшие части Неоптолема и Аркафия. Те получили драгоценное время, перегруппировали свои войска и, перейдя в наступление, в свою очередь ударили вифинцам в тыл. Боевые порядки неприятеля пришли в расстройство, но Никомед попытался парировать этот новый удар понтийцев. Однако счёт шёл на секунды, а их в распоряжении царя уже не было…
Грохот мчавшихся боевых колесниц потряс равнину. Блестели на солнце отточенные серпы и косы, прикреплённые к колёсам. Ветер свистел в ушах возниц, направлявших эти машины смерти прямо в густые ряды вифинского войска. Удар во фланг фаланге был страшен, косы и серпы рассекали сариссофоров на части, отсечённые руки, ноги и куски тел полетели во все стороны. Колесницы продолжали атаку, оставляя кровавые просеки в неприятельских рядах. Возницы гнали их в самую гущу вражеских рядов, боевые кони были забрызганы кровью с ног до головы, а на повозках повисли куски мяса и человеческие конечности.
Ужас объял воинов Никомеда. Бросая пики, копья, мечи и щиты, они обратились в повальное бегство, и паника начала стремительно распространяться по всей царской армии. Полководцы Никомеда пытались организовать сопротивление, но их воины, которых поражали бойцы Митридата, гибли тысячами.
Осознав, что большая часть его войск перебита и что сам он рискует попасть в плен, Никомед удрал с поля боя. Видя бегство своего царя, за ним последовали и остатки его армии. Последнее сопротивление рухнуло, теперь каждый думал только о себе. Царский штандарт упал и был затоптан беглецами. Грозная армия вифинского царя Никомеда IV перестала существовать.