– Что…, что происходит? – свободной рукой корел-лианин указывал на растерзанные останки Куд'ара Муб'-ата. – Он снова помер! Как иначе-то… ничего же не осталось…
Денгар в панике оглянулся:
– Так почему они все еще?..
– Ты – идиот, – спокойно констатировал Боба Фетт, разве что не пинком направляя кореллианина к центральному коридору. – Не догадываешься? По нам стреляют.
В подтверждение камеру за спинами охотников осветила еще одна ослепительно белая вспышка. Денгар почувствовал лопатками жар, когда сорвался с места и побежал по рассыпающейся паутине. До переходника оставалось каких-то несколько метров…
С тем же успехом могло быть и несколько километров.
Еще один выстрел лазерной пушки распорол ткань потолка прямо над головой Денгара. Снежной вьюгой закрутились обугленные лоскуты. Кореллианин почувствовал, как одновременно взлетает и проваливается в темноту.
Она все крутила и крутила в голове слова. Имя, ее настоящее имя. Ниелах обнаружила его среди закрытых паролем файлов, в которые влезла без спроса. Там было много интересного, того, о чем Боба Фетт молчал, ценности чего охотник едва ли сознавал. Ниелах отыскала их, отключила терминал и убрала руки от клавиатуры, оставшись перед пустым экраном. Девчонке было на все наплевать, даже на холодные звезды, которые медленно вращались за лобовым иллюминатором. Мысленным взором она все еще видела символ, который нашла в базе данных, с ним еще была связана какая-то история про Нила Посондума. Девчонка откинулась на спинку неудобного пилотского кресла, закрыла глаза, а криво очерченный круг и вписанный в него треугольник, которые Нил Посондум кое-как нацарапал на полу клетки, трансформировались в древнюю, инкрустированную золотом эмблему правящих семей планеты Куат.
И одна из этих семей – моя. Ниелах не во всем была уверена – память все еще затягивал туман, – но знала наверняка, что существовало несколько кланов, экономически связанных с источником богатств, в народе известном как конструкторские верфи Куата. Члены их носили на парадных одеяниях эмблему корпорации, такую же, что была вышита на детском одеяльце, в которое в младенчестве заворачивали Ниелах. Лишь при жизни последних поколении распри между правящими кланами разорвали символический круг.
И хотя девчонке было известно далеко не все (например, какой же случай увел ее так далеко от родного дома), зато она знала имя младенца, на чьем одеяле была вышита древняя эмблема. Мое имя, думала Ниелах. Мое настоящее имя.
– Катиель, – выговорила она, как будто негромко окликала заблудившегося и неожиданно найденного человека. – Катиель из Кулвультов.
Она улыбнулась. Что ж, начало положено…
В размышления ворвался еще один звук – или, вернее, отсутствие звуков, тишина. Ниелах наморщила лоб, открывая глаза; на то, чтобы сообразить, в чем дело, потребовалась секунда. Толстый черный кабель, который тянулся от бортового компьютера через внешний шлюз в восстановленный дом Куд'ара Муб'ата, вдруг перестал подергиваться. Лежал себе на полу рубки обожравшейся дохлой змеей.
Наверное, ее спутники завершили свой тяжкий и не очень понятный труд. Девчонке никак не удавалось представить, что же выяснили (если вообще хоть что-то узнали) охотники за головами у арахноида-сборшика или той его части, которую они отобрали у смерти. И сравнима ли та информация с той, что девчонка узнала, не вставая с кресла. Строить догадки – нет смысла. Боба Фетт вкратце объяснил, что и силовой и дата-кабель обязаны работать непрерывно до тех пор, пока он лично не отключит систему по возвращении на <Гончую>. Участие Ниелах в процессе заключалось в наблюдении, чтобы импровизированное устройство не зашкаливало за параметры, установленные Феттом. То есть сейчас процесс остановился сам по себе. Сквозь размышления о только что обретенном имени протолкалась неожиданная мысль: с ними что-то стряслось.
Ниелах взглянула в иллюминатор и увидела, что из всех щелей гнезда хлещет пламя.
Прошла, наверное, целая секунда, прежде чем девчонка обнаружила причину хаоса: неподалеку появился еще один корабль и обстреливал паутину из лазерной пушки. Как раз сейчас он дал еще один залп.
Ниелах инстинктивно схватилась за рычаги управления. Она справилась бы с <Гончей>, пусть валкой и непослушной, а вот стрелять при этом в противника – едва ли.
Девчонка толкнула вперед рычаг основного маршевого двигателя, корабль отозвался с такой готовностью, что Ниелах вдавило в спинку кресла. Несколько замысловатых упражнений и поправок отвели <Гончую> от паутины к неопознанному кораблю, который по-прежнему упражнялся в стрельбе из лазерной пушки. По металлическим перекрытиям до Ниелах долетел звук отрывающейся от гнезда кишки переходника.
Если передвинуть рычаг еще на деление, двигатели обретут полную мощность и корабль по сверкающей дуге умчится прочь от этого проклятого места. В навигационный компьютер заранее ввели вектор экстремального бегства через гиперпространство; нужно только нажать несколько клавиш, и окажешься в безопасности.
А что дальше? Ниелах сидела перед пультом, как замороженная, это мысли неслись вихрем. Может, с меня уже хватит? Имя, подлинное имя… может, она уже достаточно выяснила? Было время, когда она отчаивалась узнать даже такую малость? Так что будь довольна и крохой…
Выскобленная память вдруг выдала еще несколько слов. Все они сорвались с губ Ниелах, и все они были ругательствами на древнем языке планеты Куат, бывшем в ходу задолго до общегалактического.
Девчонка активировала маневровые двигатели, разворачивая корабль к гнезду и тому, кто хотел его уничтожить.
Мы попали в историю… в ту самую, что я рассказывал, отвлеченно размышлял Денгар. Эта история уже произошла, но мы вернулись в прошлое…
Он сражался с обмороком, зная, что на другом берегу мрака ждет готовая проглотить его смерть. Черные точки, которые сигнализировали о кислородном голодании, слились в одну гигантскую кляксу, и та с ревом, словно темный прилив, погналась за охотником за головами по коридору. Если атмосферное давление упадет еще немного, им с напарником не выжить, в убийственном холоде космоса их кровь выкипит из разорванных внутренностей. Из последних сил втягивая глотки разреженного воздуха, корел-лианин видел окружающие его стены то четко, то как будто не в фокусе. Он словно перенесся в собственный рассказ о чистильщиках из <Черного солнца> и их визите в гнездо Куд'ара Муб'ата. Только на этот раз принц Ксизор не посылал своих головорезов, затянутая кровавым туманом живая паутина распадалась сама собой.
Изображение изменилось. В рассказе этого не было. Внешнюю оболочку гнезда прорвал нос космического корабля; Денгар в полубреду сумел вспомнить его название – <Гончая>. Белесые клочья расползлись по изогнутому лобовому иллюминатору; за полупрозрачным транспаристилом кореллианин с трудом разглядел Ниелах, беснующуюся за пультом управления. Маневровые двигатели, сплевывая огонь, затормозили корабль до того, как он подмял Денгара.
Слишком поздно… мысль утонула во мраке, заполняющем разум. Мне ни за что…
Что-то обхватило Денгара поперек груди, легко оторвало от пола и, придав ускорение, швырнуло в сторону <Гончей>, но кореллианин против собственных ожиданий не врезался в броню корабля. Вместо этого он покатился по палубному настилу открытого шлюза.
Легкие наполнил кислород, и Денгар увидел размытую фигуру в серо-зеленом мандалорском доспехе, которая стояла у входа в шлюз. Фигура подняла руку и сжатым кулаком ударила по небольшой контрольной панели. Шлюз закрылся, давление восстановилось.
Денгар приподнялся на колени, не удержался и сполз по ближайшей переборке. Трясущейся рукой он вытер лицо, посмотрел на ладонь – та покраснела от крови. Текло из носа и рта.
С привычным шипением открылась внутренняя дверь шлюза. Боба Фетт не подумал протянуть руку и помочь напарнику выпрямиться. Вместо этого он ввалился в трюм. Денгар на четвереньках пополз следом, добрался до клетки и, цепляясь за ее металлические прутья, поднялся на ноги. Так он и стоял там, и ждал, когда сердце перестанет изображать из себя барабан.
– Вот что… – просипел кореллианин несколько давшихся ему с болью слов. – Мы в расчете… ясно?..
Кажется, Боба Фетт его не услышал. Он подошел к трапу и полез наверх в рубку.
11
Ладонь Ниелах лежала на рычаге управления маршевыми двигателями, корабль лишь ждал приказа девчонки, чтобы по толчку рычага умчаться прочь от разрушенного гнезда. Прежде чем девчонка успела что-то сделать, за ее спиной раздался какой-то звук. Ниелах оглянулась и увидела Бобу Фетта. Хуже он выглядел только на Татуине, когда лежал в пустыне, полумертвый после встречи с сар-лакком. Боевой мандалорский доспех декорировали обрывки белесой паутины. Охотник отлепился от люка и оттолкнул Ниелах от пульта. Вжавшись в спинку пилотского кресла подальше от охотника, Ниелах наблюдала, как перещелкиваются ряд за рядом тумблеры на панели управления оружейными системами; ярко-красные индикаторы пульсировали, как пылающие свежей кровью и огнем драгоценные камни.
Как только лазерные пушки <Гончей> пришли в полную боевую готовность, Боба Фетт толкнул вперед рычаг маршевого двигателя; Ниелах едва успела отдернуть руку. Один ионный выброс из корабельных дюз, и разорванные лоскуты паутины унесло прочь. В следующую секунду заработали маневровые двигатели малой тяги; <Гончая> замерла на месте. Системы наведения захватили в прицел чужой корабль.
– Можешь стрелять, можешь бежать, – сипло буркнул Фетт в микрофон.
На пульте загорелся еще один индикатор в знак того, что второй корабль получает сигнал.
– Без толку и то и другое.
Вытянув шею, Ниелах через плечо охотника всматривалась в иллюминатор. С близкого расстояния сосед не казался таким уж и грозным. Он не обладал обтекаемыми стремительными обводами боевой машины, скорее напоминал пузатую тихоходную баржу.