Доктор медицинских наук Василий Лебедев и не думал, что очередная публикация в научном журнале будет иметь такие последствия. Он уже несколько лет работал над созданием препарата, укрепляющего иммунитет. Опыты принесли неожиданный результат: Лебедеву удалось выделить вещества, снимающие чувство усталости. Он решил поделиться своими наблюдениями с коллегами, но на публикацию неожиданно откликнулись сотрудники спецслужб.
Непосредственно к нему обратились за помощью: предложить какое-либо лекарственное средство, которое обеспечило бы укрепление здоровье спецсостава.
Под неопределенным понятием «спецсостав» обычно фигурируют сотрудники разведки и контрразведки, агенты, работающие под прикрытием, те, кто часто вынужден действовать в самых экстремальных ситуациях. Дальнейшую работу над препаратом ученый продолжил уже совместно с лабораторией психофизиологии и психологии труда ФСБ. Испытания было решено проводить на сотрудниках, которым требовалась срочная психологическая реабилитация.
Давайте сравнивать. Американский спецназ, прошедший специальную подготовку по так называемой программе «Зомби»: это приборы ночного видения, спутниковая шифрованная связь, сложнейшая аппаратура, больше похожая на бортовую систему управления. В российской практике упор в спецподготовке делается не на экипировку, а на то, что называют человеческим фактором — способность выживать и действовать в любых условиях.
Практика показывает, что примерно восемнадцать-двадцать процентов личного состава конкретную боевую задачу не выполнят. Все объясняется тем, что функциональные возможности у каждого практически здорового воина различны.
Специальные методики позволяют буквально вычислить потенциальные возможности человека.
Специальные приборы сканируют биотоки мозга, итог работы программы — особый график. Если хоть один из параметров не вписывается в установленные рамки, человек, как бы хорошо он ни был подготовлен, к выполнению спецзадания не допускается — он просто рискует его провалить. Но если картина не устраивает, можно ли внести в нее нужные поправки, подогнать под специальные задачи? Над решением этого вопроса уже не один десяток лет бьются секретные лаборатории всего мира.
По негласной статистике в 1996 году после первой чеченской среди военных и сотрудников спецслужб прокатилась война самоубийств. Около 900 человек покончили с собой. Препарат Лебедева устранял это патологическое нежелание жить после пережитого ужаса.
Люди, которые подвержены депрессиям, теряют интерес к жизни, то есть абсолютно ко всему, и в клинике это достаточно легко посмотреть хотя бы по аппетиту, потому что у людей, которые находятся в тяжелой депрессии, нет аппетита, им не хочется ни есть, ни читать — ничего: они хотят лежать и полностью они погружены в свои черные мысли.
Появление препарата Лебедева доказало вывод других спецразработок. Как показали современные исследования военных психологов, стремление к самоубийству напрямую связано с пониженным содержанием лейкоцитов в крови: чем их меньше, тем сильнее депрессия.
Значит, теоретически можно синтезировать полную противоположность таблетки счастья. Результат применения — самоубийство в состоянии сильной депрессии; уникальный яд, который вполне может занять свое место в арсенале спецлабораторий.
Генрих Майрановский — полковник госбезопасности, сотрудник лаборатории отдела оперативной техники МГБ СССР
В тридцатых годах прошлого века японская армия оккупировала огромные территории Китая. Среди местных крестьян ходили слухи, что японские солдаты способны видеть в полной темноте. Это необычное свойство стало результатом многолетних усилий японских военных медиков. Им удалось синтезировать боевой стимулятор «хиропон», который впрыскивали часовым, заступавшим в караул — обострялось зрение, и спать не хотелось. За это средство прозвали «Кошачьи глазки».
Но у препарата обнаружился сильный побочный эффект — после дозы хиропона вчерашний крестьянин с криком «банзай!» бежал в атаку так, словно был потомственным самураем. Препарат начали давать солдатам перед штыковой атакой. Эксперименты показали, что в зависимости от дозы он может обострять зрение, блокировать страх или подхлестывать во время утомительных марш-бросков. «Кошачьи глазки» стали выдавать работникам оборонных предприятий, работающим в ночную смену. После капитуляции военные запасы хиропона хлынули на черный рынок. Японию захлестнула невиданная волна наркомании. Более двух миллионов японцев подсели на «кошачьи глазки». Вскоре запаниковали и оккупационные власти.
Передозировка боевого препарата превращала человека в машину для убийства. Он мог наброситься на случайного прохожего, если ему вдруг показалось, что на него как-то особенно пристально посмотрели. Из секретных правительственных лабораторий производство «кошачьих глазок» перекочевало в подпольные фабрики якудза. Однако идею управления сознанием с помощью боевой химии уже обкатывали в странах-победительницах.
Об угловом здании в Варсонофьевском переулке Москвы, примыкающем к зданию бывшей внутренней тюрьмы НКВД, ходили самые страшные слухи. Здесь, в спецлаборатории до середины прошлого века на приговоренных изучали действие различных ядов. Некоторые из подопытных гибли сразу, другие медленно высыхали на глазах экспериментаторов.
Там собирались рецепты отравляющих веществ, токсинов, которые разрабатывались специалистами Индии, Египта, Японии, Германии, где очень много было ученых-химиков, фармакологов и отечественных специалистов.
Как выяснилось, в своих разработках ученые использовали даже летописи времен Ивана Грозного, у которого был свой личный врач-отравитель Элизеус Бомель, или Бомелий.
Бомель мастерски умел создавать по заказу царя разные яды. Одни убивали мгновенно, другие — медленно, так что человек гнил месяцами и умирал в назначенный день и час. Грозный сам побаивался своего лекаря и у него не лечился. В итоге Бомеля постигла участь всех тех, в ком Иван Грозный видел потенциальную угрозу. Придворного отравителя под пытками вынудили сознаться в заговоре, затем увезли куда-то в тайное место. Больше доктора Бомеля никто не видел. Через несколько веков его судьбу в точности повторит придворный отравитель Сталина — начальник той самой секретной лаборатории Генрих Майрановский.
Долгие годы лаборатория Майрановского разрабатывала яды, которые не оставляли следов. Эксперты ездили по миру, собирая информацию о самых экзотических видах боевых спецсредств.
На партийном съезде в Северной Корее вдруг погибает целиком делегация одной страны — отравление. Приехали специалисты из лаборатории, стали брать анализы — все нормально, никаких признаков отравления у целой делегации, просто заснула и не проснулась. И только потом, когда додумались измельчить печень и провести спектральный анализ печени, обнаружили признаки яда. Этим ядом был курарин. Его ввели в оборот индейцы в Южной Америке: смачивают стрелу, попадают в крупное животное, у того паралич сердца, оно падает. Но выяснилось, что этот яд улетучивается, сам уходит из организма в течение суток. Были и другие яды, которые имитируют болезнь печени или отек легких, что может случиться с каждым. Они тоже считались ходовым товаром.
Разработка другой спецлаборатории в 2003 году всплыла в Лондоне. Британская полиция арестовала группу террористов из Чечни. В подпольной лаборатории они наладили производство одного из сильнейших ядов — рицина. Смертельная доза — в восемьдесят раз меньше, чем у цианистого калия, для отравления достаточно вдохнуть аэрозоль или микроскопические частицы порошка. Механизм его воздействия пока досконально не изучен. Рицин может действовать избирательно, убивая определенные клетки. Сегодня ученые пытаются найти способ использовать его в борьбе с раковыми опухолями.
Для арсенала боевых спецсредств рицин оказался настоящей находкой. Идеальный яд без цвета и запаха, причем из самого ходового сырья — отходов от производства касторового масла.
После войны рицин был на вооружении у наших чекистов, и он использовался в террористических целях. Именно таким ядом был убит в Лондоне болгарский диссидент Георгий Марков. Он получил укол зонтиком, в наконечнике которого была спрятана микрокапсула с ядом. Противоядие от рицина до сих пор не найдено. В зависимости от дозы смерть может наступить не сразу, а даже на пятый день.
Смертельная доза — в восемьдесят раз меньше, чем у цианистого калия, для отравления достаточно вдохнуть аэрозоль или микроскопические частицы порошка.
Особенность секретных служб, особенно советских, как раз и состоит в том, что они всегда стремились избежать следов. Нужно было сделать так, чтобы никто не мог никогда указать на них пальцем. И яд был всегда излюбленным средством расправы со своими противниками, оппонентами.
Но в спецлаборатории были не только яды. В те годы молодой переводчик Станислав Лекарев входил в московскую сборную по теннису. Как спортсмену ему пришлось выступать за ведомственную команду на первенстве по легкой атлетике. Накануне он выкрал в лаборатории несколько таблеток препарата из арсенала спецназа. Этими препаратами пользовались люди из «Бранденбург-800» — немецкого спецназа абвера. Действие препарата он знал только в общих чертах, поэтому решил ограничиться небольшой дозой:«Чувствую, что у меня начинается ощущение: каменеют икры ног, потом мышцы, потом спина, бицепс, трицепс, пресс. Я такой богатырь, что разнесу, если кто-нибудь нападет, человек пять-шесть раскидаю, как Шварценеггер».
По правилам первенства для начала было необходимо сдать норматив по бегу. Но тут возникло непредвиденное препятствие: старт отложили на несколько часов. Накачанный боевым стимулятором спортсмен начал нервничать, что действие препарата скоро улетучится и все уловки окажутся напрасными.
Но действие продолжалось двое суток. Пекарев пробежал дорожку, вышел из второго разряда, чуть-чуть не дошел до первого. Но после того как кончилось действие препарат