1. Польша и Великое княжество Литовское составляют одно нераздельное государство — «Речь Посполитую».
2. Они имеют одного короля, который выбирается совместно и коронуется в Польше.
3. Сеймы впредь должны быть общие, не раздельные Польши и Литвы, как было раньше.
4. Общая монета и финансовая политика.
5. Свобода поселения поляков в Литве, а литовцев в Польше.
6. Отторжение от Великого Княжества Литовского и присоединение непосредственно к Польше всех «русских» (украинских) земель Великого Княжества Литовского и южной части Белоруссии.
7. Сохранение автономии Великого Княжества Литовского, с отдельным войском и внутренним финансовым управлением (Литовская казна).
Проект вызвал негодование представителей Литвы, которые покинули сейм и уехали из Люблина. Но не все. Многие православные (русские магнаты и шляхта Великого Княжества Литовского) остались и подписали Люблинскую унию.
Когда на основании этого Сигизмунд издал манифест об отторжении от Литвы русских земель, представители Литвы вернулись в Люблин и 1 июня 1569 года подписали этот чреватый последствиями исторический документ.
Во владении Литвы осталась только территория, населенная литовцами, и большая часть Белоруссии.
Вся Украина, границы которой тогда простирались на юге — по линии Каменец-Подольск — Умань — Днепр (с запада на восток); на востоке — Новгород-Северский, Стародуб, Глухов, Гадяч, Полтава (несколько восточнее), на севере — несколько южнее Припяти, а на западе — по Карпатам — все отошло к Польше.
Кончился более чем двухсотлетний период сосуществования Украины с литовцами и начался период непосредственного подчинения Польше.
Последствия Люблинской унии
Сейчас же после унии, в том же 1569 году, по просьбе Польши из Рима были посланы в Польшу иезуиты, которые вскоре и взяли в свои руки дело распространения католичества на восток, а одновременно с этим и полонизации населения Руси-Украины. Польские же магнаты и шляхта, хлынувшие после Люблинской унии на восток, начали ускоренными темпами вводить на Украине польский социальный порядок, известный полным бесправием крестьянства и ничем не ограниченным всевластием магнатов и своеволием шляхты.
Вслед за магнатами и шляхтой двинулись на восток евреи в качестве арендаторов, торговцев и посредников, без которых не могла обходиться шляхта того времени. Щедрою рукою начали короли раздавать магнатам и шляхте «пустопорожние» земли. Фактически земли эти не были «пустопорожними», а на них, в условиях относительной свободы, жили крестьяне, но в Польше той эпохи владеть землей имела право только шляхта и монастыри. Поэтому вместе с пожалованием «пустопорожней» земли в зависимости от новых владельцев попадали и жившие на ней люди. Желая извлечь побольше дохода из своих владений, новые владельцы начали изощряться в накладывании и во взыскании с крестьян всяких налогов и поборов, как в деньгах, так и в натуре и в бесплатном принудительном труде.
Платили налог от «дыма», т. е. от жилья, «десятину» на церковь, особый налог на содержание польского войска, принуждали строить мельницы и шинки (кабаки), которые обычно сдавались в аренду евреям, а крестьянам запрещалось молоть зерно или производить водку дома, чем вынуждали их пользоваться этими мельницами и шинками; зерно, яйца, птица, скот, воск и мед, пойманная рыба, сотканное полотно — все облагалось в пользу владельца земли, и крестьянин должен был известную часть доставлять владельцу или арендатору. Часть эта имела тенденцию все возрастать, так как и владелец, и арендатор старались выколотить возможно больше дохода. Жаловаться же на несправедливость было некому. Крестьянин находился в юрисдикции шляхтича, который не только его судил, но и мог накладывать наказания до смертной казни включительно. Еще в 1518 году, как уже упомянуто выше, король, под давлением магнатов и шляхты, отказался от своего права рассматривать жалобы крестьян на своих шляхтичей.
Кроме того, в новых землях начал вводиться и принудительный труд — барщина, уже давно введенная в Польше и Галиции. Сначала он ограничивался одним днем в неделю (около 20 гектаров) земли, которой пользовался крестьянин (не имея права ни его продать, ни оставить и переселиться); но вскоре количество дней барщины начало быстро расти и доходить до 200 дней в году и больше, постепенно превращая крестьянина в полного и совершенно бесправного раба.
В эту эпоху происходил быстрый рост внутреннего рынка благодаря росту городов и быстрому увеличению экспорта сельскохозяйственных и лесных продуктов в западную Европу. За границу, на запад, шли хлеб, скот, сало, смола, деготь, поташ и другие продукты. Ввозились сукна и предметы ширпотреба.
Сохранились данные, что в 1560 году прошло только в Данциг для экспорта 1,2 миллионов пудов хлеба, а в 1579 году — уже 2 миллиона.
Только через Перемышль в 60-х годах XVI столетия прогонялось ежегодно по 20 000 волов, не считая лошадей и другого скота.
Росли также и торговые обороты в городах и на ежегодных ярмарках, куда приезжали купцы и из заграницы: из Москвы, Турции и из Западной Европы.
Конъюнктура при продаже продуктов сельского хозяйства, естественно, вызвала на них повышенный спрос и стремление производителей выбросить на рынок возможно большее их количество. Это и привело к созданию так называемых «фольварков» — хозяйств, в которых на землях владельцев работали в порядке принудительном (барщина, панщина) крестьяне, а весь продукт их труда — поступал к землевладельцу или арендатору.
С ростом спроса на эти продукты и расширение запашек в фольварках росла и потребность в рабочей силе, которая, в свою очередь, вызывала повышение количества дней барщины и ухудшение положения крестьянства и их хозяйств. Барщина отнюдь не освобождала крестьян от прежних денежных и натуральных повинностей.
Этот зажим крестьян непрерывной волной шел с запада на восток, и особенно усилился после Люблинской унии, оторвавшей Украину-Русь от Литвы и отдавшей ее Речи Посполитой с непосредственным подчинением Польше.
Одновременно шло и усиленное проникновение с запада на восток католицизма. Облегчено оно была тем обстоятельством, что магнаты и шляхта — католики имели много преимуществ по сравнению с магнатами и шляхтой православными, которых в XVI веке еще немало было на Украине.
Начался все усиливающийся переход в католичество правящего класса, а вместе с ним и ополячивание старых исконных русско-православных княжеских и шляхетских (дворянских) родов.
Все это привело к полному разрыву широких народных масс с правящим классом.
Кроме все усиливавшегося, благодаря проводимой экономической политике, классового антагонизма появился и антагонизм религиозный и национальный между феодалами и народными массами. Землевладельцы — шляхта и магнаты стали для народа совсем чужими и чуждыми, врагами, посягавшими не только на его экономические интересы, но и на его религию и национальность.
Крестьянство искало выхода в переселении (бегстве) на восток, за Днепр, но волна шляхетско-каголической агрессии быстро его настигала и устанавливала над ним свою власть и порядки.
И к концу XVI века вся Украина очутилась под властью феодалов польской культуры и католического вероисповедания.
О размерах их владений можно судить по сохранившимся данным о владениях некоторых магнатов на Украине-Руси на рубежах XVI и XVII веков. Конецпольскому только на Брацлавщине (район южного Буга) принадлежало 740 сел и 180 городов и местечек. У князя Острожского (до XVII века православного) на Украине было 2760 сел и 80 городов и местечек. Потоцкому принадлежало все Нежинское староство (область) и Кременчуг с окрестностями. Князю Иеремии Вишневецкому — почти вся Полтавщина с 10 000 крестьянских и мещанских дворов-хозяйств.
Немалые владения имели и монастыри и епископы, как католические, так и православные. Так, например, Киево-Печерской Лавре только в Правобережной Украине принадлежали города Васильков и Радомысль с замками, 50 сел, 5 деревень, 5 усадеб, 2 рыбных промысла, пасеки, мельницы.
Городки Жабче и Хорлуй принадлежали Луцкой епископии, были укреплены, имели артиллерию и запасы оружия.
Кроме магнатов бесчисленная шляхта имела более мелкие владения, которыми, как и магнаты, в большинстве случаев управляли через управляющих или арендаторов.
Арендаторами были, главным образом, евреи, которые изощрялись в выжимании доходов с крестьян, т. к. надо было и удовлетворить владельцев, и выделить возможно больше для себя.
В результате, не имея выхода, крестьянство только озлоблялось и накоплялись те силы, которые вскоре привели к восстаниям и гибели самой Речи Посполитой.
Не в лучшем положении находились и мещане, жители городов и местечек. Несмотря на «Магдебургское право», дарованное многим городам, и связанное с ним самоуправление, жители городов, мещане-ремесленники и мелкие торговцы, фактически всецело зависели от прихоти своевольных магнатов. К тому же из года в год все усиливались притеснения православных ремесленников со стороны католиков.
Сохранилось много жалоб, что руководители цехов отказываются принимать православных ремесленников и тем самым лишают их права работы. По Магдебургскому праву ремесленник вне цеха не имел права заниматься своим ремеслом. Вследствие этого и большинство городских жителей было единодушно с крестьянством в ненависти к правящему классу и позднее приняло активное участие в начавшихся с конца XVI века восстаниях.
А так как и в городах те, кто притеснял, были католики и люди польской культуры, то к мотивам чисто классовых противоречий все больше и больше присоединялись мотивы религиозные и национальные.
Мещане, как и крестьяне, все больше и отчетливее начинали себя чувствовать другим, отдельным народом, отличным от правящего класса, который народ в своем сознании отождествлял с поляками и католиками, хотя среди него еще и была некоторая часть православных и русских (украинцев) по происхождению.