В связи с тревожным положением весь личный состав эскадры оставался на кораблях. Для отражения возможной минной атаки часть корабельных орудий, помимо башенных, была заряжена. Артиллеристы и минеры находились на своих боевых постах.
Меры безопасности, принятые для охраны кораблей на внешнем рейде, явно не соответствовали сложившейся обстановке. Поведение самого командования, в первую очередь адмиралов Старка и Витгефта, вынуждало личный состав сомневаться в необходимости проведения мероприятий по повышению боеготовности, не верить в возможность вооруженного столкновения. Получив известие о разрыве дипломатических отношений с Японией, наместник не сделал никаких выводов. Он даже не предупредил об этом эскадру.
Дозорная служба была организована формально. Отсутствовала связь эскадры с береговой обороной крепости. Даже об обнаружении противника дозорные корабли должны были доносить не сигналом с моря, а лишь по прибытии в Порт-Артур. Так терялось драгоценное время.
Около 22 часов дежурные миноносцы «Бесстрашный» и «Расторопный», находясь в 20 милях восточнее Порт-Артура, осветили боевым фонарем горизонт, обозначив тем самым свое местонахождение. Это помогло японским миноносцам уклониться от встречи с русскими кораблями.
Определив скорость хода и курс русских миноносцев, противник увеличил ход и беспрепятственно достиг внешнего рейда раньше, чем к нему подошли «Бесстрашный» и «Расторопный». Ориентируясь по огню маяка и огням кораблей, японские миноносцы приблизились к русской эскадре и с небольшой дистанции выпустили по кораблям 16 торпед; 3 из них достигли цели.
В 23 часа 35 минут на броненосце «Ретвизан» раздался первый взрыв. Всеми орудиями левого борта по японским миноносцам немедленно был открыт огонь.
На личный состав некоторых русских кораблей противоречивые указания командования подействовали так, что, даже увидев атакующие их японские миноносцы, русские артиллеристы и минеры, чтобы не допустить ошибки, не открывали огня до тех пор, пока не увидели идущие на них торпеды или не услышали взрыва. Как позднее докладывал наместнику адмирал Старк, даже на его флагманском броненосце первое время «господствовало убеждение, что первый взрыв был случайным». Подумали даже, что это взорвалась мина с нашего миноносца, на котором именно в этот день мины были подготовлены к боевому выстрелу. Сигнал с броненосца «Цесаревич» рассеял все сомнения.
Атака японских миноносцев началась в 23 часа 30 минут и продолжалась свыше часа. Миноносцы действовали в составе трех групп (отрядов). В первом и втором отрядах было по 4 миноносца и в третьем — 2. Каждый отряд выполнял атаку самостоятельно и с довольно большими интервалами по времени. Внутри тактических групп также не было согласованности ни в маневрировании, ни в производстве ими торпедной стрельбы, что не могло не сказаться на результатах атаки. Миноносцы, ориентируясь по лучам прожекторов, светивших с некоторых кораблей и берега, выбирали себе цель и поодиночке выходили в атаку. При подходе к рейду и выходе в атаку имел место ряд столкновений между своими кораблями. Миноносцы стреляли одиночными торпедами с дистанции 1–2 кабельтовых.
Русские корабли, обнаружив японские миноносцы, открыли по ним артиллерийский огонь, который, по заявлению японцев, велся с большой интенсивностью, и некоторым миноносцам противника приходилось выходить в атаку буквально под градом русских снарядов10. Но т. к. общего сигнала об отражении атаки не было сделано, то стрельба в целом носила довольно беспорядочный характер и была недостаточно эффективной.
Открытие огня с русских кораблей сразу же, как только были обнаружены японские миноносцы, и та интенсивность, с которой он велся, показывают, что они были готовы к отражению нападения противника, и если бы русские дозорные миноносцы обнаружили подход противника к Порт-Артуру и вовремя предупредили об этом свою эскадру, то все могло сложиться иначе.
Всего, по японским данным, их миноносцы выпустили 15 торпед. Некоторые из них, как потом выяснилось, были выпущены с не вынутой чекой. В цель попали три торпеды. Ими были повреждены эскадренные броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич» и крейсер «Паллада», т. е. те корабли, которые при отражении атаки включали прожектора, что, по заявлению японцев, облегчало им выход на цель.
В результате ночной атаки японских миноносцев были повреждены и выведены от строя сроком на 6 месяцев три корабля, из которых «Ретвизан» и «Цесаревич» являлись самыми сильными броненосцами в составе русской эскадры на Дальнем Востоке. Это серьезно ослабило русский флот на Тихом океане, тем более что ремонт кораблей, получивших подводные пробоины, осложнялся отсутствием в Порт-Артуре доков для кораблей такого класса.
Несмотря на ряд серьезных недостатков в организации и проведении ночной атаки японских миноносцев, они добились определенного успеха, что объясняется не столько искусством, проявленным японскими миноносцами при атаке, сколько ошибками, допущенными русским командованием в организации обороны якорной стоянки. К наиболее важным из них следует отнести отсутствие бонового и минного заграждений, слабо организованную дозорную службу и отсутствие разведки на театре, неправильную диспозицию кораблей на внешнем рейде, отсутствие связи эскадры с береговыми батареями, которые узнали о ночной атаке японских миноносцев только утром следующего дня, отражение атаки миноносцев мелкокалиберной артиллерией, не дававшей должного эффекта.
Все это во многом облегчило действия японских миноносцев, которые в этих исключительно благоприятных условиях могли бы добиться гораздо больших результатов, если бы они проявили более высокое тактическое искусство.
Атаку вражеских миноносцев русская эскадра отразила. Высланные в море крейсера и миноносцы пытались преследовать миноносцы врага, но обнаружить их ночью не смогли.
Утром 27 января (9 февраля) русская эскадра в составе 5 эскадренных броненосцев и 5 крейсеров стояла под парами на внешнем рейде Порт-Артура, готовая к бою с кораблями противника. Командование справедливо полагало, что, ослабив ночным ударом русскую эскадру, адмирал Того с главными силами должен подойти к Порт-Артуру, чтобы развить успех. В 8 часов из Ляодунского залива показались японские крейсера «Читосе», «Такасаго», «Кассаги» и «Иосино». Это был 3-й боевой отряд японского флота под командованием адмирала С. Дева. По радио он сообщил главным силам, что русские корабли стоят на рейде и что ночной атакой, по-видимому, повреждены лишь три из них.
В 11 часов 07 минут японская эскадра подошла на дистанцию 46,5 кабельтовых и открыла огонь по русским кораблям, стоявшим на якоре11. По прибытии адмирала Старка на эскадру корабли снялись с якоря и, построившись в строй кильватера, пошли на сближение с противником, ведя огонь из носовых орудий. Открыли огонь по японцам и поврежденные корабли «Ретвизан», «Цесаревич» и «Паллада», стоявшие на мели. Около 11 часов 23 минут русская эскадра легла на контркурс с японскими кораблями и открыла по ним огонь всем правым бортом. Т. к. бой происходил на внешнем Порт-Артурском рейде, то в нем могли принять участие и русские береговые батареи приморского фронта, но они открыли огонь с большим опозданием (в 11 часов 30 минут). Это объясняется отсутствием взаимодействия между флотом и крепостью, которая была подчинена армейскому командованию и в условиях мирного времени не была подготовлена к совместным действиям с флотом, что являлось серьезным недостатком организации базирования кораблей, при которой военно-морская база подчинялась не морскому, а армейскому командованию. Тем не менее, несмотря на то что русским артиллеристам пришлось вести огонь против солнца, огонь их был точен.
Действия береговых батарей в этом бою сыграли важную роль. Адмирал Того, видимо не желая рисковать своими кораблями в бою с русскими береговыми батареями, отказался от решения намеченной задачи. В 11 часов 45 минут японские корабли поворотом все вдруг легли на юг — курс «зюйд». Стало заметно, что один из японских броненосцев сильно накренился, а на концевом крейсере в результате взрыва возник пожар. Из-за увеличивавшейся дистанции русская эскадра стрельбу прекратила и около 14 часов вернулась на рейд Порт-Артура.
Японская официальная история войны не дает каких-либо определенных объяснений причин, побудивших адмирала Того отказаться от продолжения боя, на который он возлагал столь большие надежды. Правда, в первом томе «Описание военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи», составленном японским Морским Генеральным штабом, имеется на этот счет следующее указание: «Адмирал Того, опасаясь атаки неприятельских миноносцев, приказал… отступить на юг с большой скоростью и затем направиться к мысу Шантунг»12.
Действительно, в этом бою русские миноносцы дважды высылались в атаку, но оба раза, не дойдя до дистанции торпедного выстрела, возвращались назад. В условиях дневного боя при большой видимости и возможности стрелять торпедами с дистанции не более 7–8 кабельтовых вряд ли можно было рассчитывать на успешную торпедную атаку русских миноносцев. Повторение атаки ночью, ввиду того что бой закончился за много часов до наступления темноты, вообще исключалось. Поэтому указание в японских источниках на то, что адмирал Того поспешил выйти из боя из-за опасения атак русских миноносцев, вряд ли соответствует действительности. Более вероятно предположить следующее: адмирал Того, полагая, что ночная атака миноносцев прошла с большим успехом, чем это было в действительности, подошел к Порт-Артуру с полной уверенностью застать жалкие остатки русской эскадры и без особых усилий и риска добить их артиллерийским огнем своих эскадренных броненосцев и крейсеров. Но когда он встретился с достаточно организованной силой и получил должный отпор со стороны русской эскадры и береговых батарей, побоялся продолжать бой в зоне действия русской крепостной артиллерии и, чтобы не рисковать своими кораблями, поспешил выйти из боя. Не исключена возможность, что своим маневром на юг адмирал Того рассчитывал увлечь за собой русскую эскадру в открытое море и там навязать бой в выгодных для себя условиях. Но т. к. русские корабли не последовали за противником, то японцы ушли к побережью Кореи, где для них был установлен пункт сбора.