редварительное перемирие, согласно которому России передавались указанные выше города. Шведский король Юхан III не признал этого соглашения, и военные действия вскоре возобновились. Однако Дмитрий Иванович Хворостинин в них уже не участвовал. 7 августа 1591 года знаменитый воевода умер, перед смертью приняв монашеский постриг под именем Дионисия.
7. Дьяк Иван Григорьевич Выродков
В военной истории России имя дьяка Иван Григорьевич Выродков (?–1568) занимает одно из самых почетных мест. Прославился он не ратными подвигами, а смелыми инженерными решениями, в неменьшей степени способствовавшими победе над врагами Отечества. Заслуги его, бесспорные и признанные, перечисленны во многих научных трудах. Тем не менее, обойти это имя в работе, посвященной выдающимся военным деятелям XVI, нельзя.
В источниках Иван Григорьевич Выродков упоминается с 1538 года (как посланник к одному из ногайских мирз), однако его талант раскрылся лишь в середине XVI века, когда московское правительство стало готовить завоевание Казанского ханства. В 1540-х годах в русской восточной политике наметился существенный перелом. Окончание эпохи боярского правления положило конец колебаниям Москвы в отношении Волжской Татарии. Причина крылась в поведении хана Сафа-Гирея, упорно цеплявшегося за союз с Крымом и постоянно нарушавшего мирные соглашения с Россией, и казанских князей, обогащавшихся за счет набегов на приграничные русские земли. Игнорировать враждебные действия татар и мириться с ними в Москве уже не могли. В те годы определяющее влияние на политику Русского государства оказывал митрополит Макарий, инициатор многих предприятий шестнадцатилетнего Ивана IV, в 1547 году, принявшего бразды правления. Постепенно в окружении митрополита и молодого царя вызревала идея силового подчинения Казанского царства России как единственного средства прекращения татарских вторжений на свои восточные земли.
Выродков участвовал в зимних походах на Казань, предпринятых в начале царствования Ивана Грозного.[714] Он состоял при «наряде» и в одном из боев, по-видимому, был ранен «варварской стрелой. Об этом известно по упоминанию о чудесном излечении от мощей преподобного Макария Желтоводского «Ивана, по прозванию Выродков, человека знатного рода, почтенного от царя воеводским чином».[715]
Походы на Казань, предпринятые в 1547–1550-х годах, закончились неудачей. Причина их скрывалась в невозможности наладить правильное снабжение войск, вынужденных действовать на вражеской территории, вдали от своих городов. С целью исправления ситуации было решено в будущем 1551 году в устье реки Свияги, на Круглой горе, в 20 верстах от Казани, построить новую большую крепость. Превратив ее в крупную базу, русские войска могли контролировать все правобережье («Горную сторону») Волги и ближние подступы к Казани. Основной набор стен и башен, а также жилых помещений и двух храмов будущей твердыни, зимой 1550–1551 годов заготовили на Верхней Волге, в Углицком уезде, в вотчине князей Ушатых – недалеко от города Мышкина. Надзирал за строительством государев дьяк Выродков, которому предстояло не только изготовить крепость, но затем, в разобранном виде, доставить ее к устью Свияги, как можно быстрей поставив город над волжской кручей, о чем сообщил автор Пискаревского летописца: «не стерпя царь и великий князь козанские тотары измену, посылает дияка Ивана Выродкова на Волгу, в Углецкой уезд, в Ушатых вотчину, церкви и городы рубити».[716]
Иван Григорьевич блестяще справился с возложенной на него задачей. Огромный речной караван вышел в путь в апреле, а подошел к Круглой горе только в конце мая 1551 года, доставив детали стен, 7 башен и других зданий будущего города. Крепость, построенная за четыре недели – 28 дней, была наречена «во царское имя» Ивангородом Свияжским (Свияжском) и стала русским форпостом в Казанском ханстве. Возведение сильной цитадели в сердце татарского государства продемонстрировало силу Москвы, способствовало началу перехода на русскую сторону всей Горной части Казанской земли, в том числе и ряда поволжских народов – чувашей и черемисов-марийцев.
Вторым этапом борьбы с татарами стал поход 1552 года. В начавшейся осаде Казани дьяк Иван Выродков также сыграл выдающуюся роль. 19 августа русская армия, окружив хорошо укрепленный город, приступила к подготовке к штурму. Повсеместно рубили туры – передвижные башни из бревен. Ими окружили крепость, все ближе и ближе передвигая ко рву. Между башнями под руководством Выродкова ратные люди сооружали из бревен тын – забор из острых кольев. Перед тыном и турами рыли окопы. Однако первые попытки русских взять Казань штурмом были отбиты. Татары обрушили на русских стрельцов град ядер, пуль и стрел, бросали камни, бревна, обливали штурмующих кипящей водой и смолой. Татарское конное войско из ближайшего леса по сигналу из города (зеленое знамя, поднятое на одной из башен) нападало на московские войска с тыла. Одновременно с этой атакой из Казани выходили отряды татар и тоже устремлялись на русских, которые отбивали вылазки татар, но прорваться в крепость так и не смогли. Судьбу Казани решили военные инженеры – «розмыслы», предложившие ряд новых способов осадной борьбы. Выродков также не остался в стороне. В двух верстах от города по его чертежам была построена подвижная башня высотой в 6 саженей (13 м),[717] которую на бревнах-катках прикатили к крепости и поставили между Арскими и Царевыми воротами. Размещенные на ней 10 пушек и 50 пищалей обстреливали город «аки с небес», нанося защитникам Казани огромный урон. Не обошлось, по-видимому, без участия Выродкова и при сооружении подкопов, с помощью которых пороховыми минами были взорваны стены Казани. Отмечая заслуги государева дьяка, летописец назвал его «хитрец, градоздавец и делатель».
В дальнейшем Выродков продолжал строить крепости. В 1557 году, в самый канун Ливонской войны, царь поручил ему возвести город и порт в устье реки Наровы. Об этом сообщает краткая запись в РК: «…Велено быть на Наровском устье у моря поставити город, а воеводы были князь Дмитрей Семенович Шестунов да Петр Петров сын Головин, а город делал Иван Выротков».[718] Завершив это строительство, Иван Григорьевич отправляется в Галич – ставить крепость в этом городе.
Видимо, знания и опыт Выродкова стали определяющими при назначении его воеводой в Астрахань, где также велось большое крепостное строительство. Вскоре укрепления в устье Волги были возведены. Новый город поставили в 1558 году на западной оконечности острова Белого (Заячьего), у впадения в нее реки Кутума.[719]
В 1563 году, во время зимнего Полоцкого похода Ивана Грозного, Выродков командовал посошной ратью, обеспечивающей действие русской осадной артиллерии.[720] После взятия Полоцка Иван Григорьевич участвовал в сражении на реке Уле, когда было разгромлено войско князя Петра Ивановича Шуйского, но сумел спастись. А его байдана (доспех) стала литовским трофеем.[721] Вскоре после завоевания Полоцка, Выродков стал разрядным дьяком, но в начале опричной грозы по доносу некоего Митьки Нелидова «Турунтаева человека» (слуги князя И. И. Турунтая Пронского)[722] Выродков был казнен (6 июля 1568 года), как и некоторые другие заподозренные царем русские воеводы. Вскоре после расправы над ним и его близкими опричники убили и боярина Ивана Ивановича Турунтая Пронского (1569 год). Старого воеводу то ли утопили, то ли забили палками. Оба они (и Турунтай Пронский и Выродков), по-видимому, были сторонниками Владимира Андреевича Старицкого, за что и пострадали.
8. Князь Иван Петрович Шуйский
Князь Иван Петрович Шуйский (вторая половина 1550-х годов – 1587) – один из наиболее известных русских воевод последнего периода Ливонской войны. Родился он, как предполагают биографы, во второй половине 1550-х годов и был сыном воеводы Петра Ивановича Шуйского, взявшего в 1563 году Полоцк, но в 1564 году погибшего в сражении на реке Уле. При подготовке Полоцкого похода Иван Петрович получил свое первое служебное назначение. Молодой Шуйский попал в число довереннейших людей, которым приказали «за государем ездити» – выполнять своего рода адьютантсткие поручения.[723] То было время, полное ярких и примечательных событий, которые не могли обойти и нашего героя, чьи родичи всегда находились в числе самых видных государевых воевод. Под ударами Москвы рухнули Казанское и Астраханское ханства, признала власть царя Ивана IV Грозного Ногайская Орда, на восточных, южных, западных рубежах строились новые крепости, прикрывая границы, русские рати бились с крымцами, литовцами, ливонскими немцами и шведами. В такой кипучей обстановке быстро мужали молодые воеводы, их заслуги ценились по достоинству и щедро награждались.
Подобно другим выходцам из родовитых семейств, Иван Шуйский вскоре получил воеводские назначения в городах и полках, прикрывавших южные границы страны.[724] Ему довелось испить горькую чашу поражения 1571 года, когда крымской коннице удалось прорваться к Москве и сжечь ее. Помешать врагу командовавший Полком левой руки воевода Шуйский не смог. Но уже следующим летом 1572 года он участвовал в знаменитом сражении с татарами при Молодях. В этой кровопролитной битве крымская орда была наголову разбита войсками выдающегося полководца Михаила Ивановича Воротынского. В Молодинском сражении воевода Шуйский командовал Сторожевым полком русской рати,