— Ой, как тут здорово! Айяр, а ты тоже тут родился? А ты умеешь так рисовать? А меня научишь? А свет тут откуда? А почему у гномов он другой?
С детской непосредственностью она бегала от одной картины к другой, аккуратно трогала пальчиком, когда считала, что ее никто не видит, и явно мысленно рисовала что-то столь же грандиозное. Аяйр явно угадал с реакцией своего народа на ее характер: один из провожатых, улыбнувшись, стал отвечать ей.
— Освещение здесь делали гномы. Просто они учли пожелания ночных воинов и сделали специальные фильтры, создающие иллюзию ночи. До этого днем приходилось все световоды закрывать, прямое солнце неприятно нашему народу. Картины? Картины мы рисуем сами, каждый из народа дроу имеет право хотя бы раз выразить в камне то, что его поразило. Для этого существует специальный магический прибор, созданный в незапамятные времена. Этот артефакт позволяет создать очередную картину… или уничтожить ее, если шедевра не получилось. Подобное считается большим позором, поэтому редко кто рискует больше двух-трех раз за свою жизнь… А живут ночные воины долго. Прибор? Нет, он не сложный, и это не великий секрет, просто заправка его требует тщательной и долгой работы одновременно магов всех стихий. Поэтому таких артефактов не очень много, но много и не требуется.
Ладар даже пожалел, что идти оказалось недалеко: можно было узнать массу интересных подробностей о ночных эльфах.
Кабинет Владыки утопал в зелени. Даже свет тут был более ярким и похожим на солнечный. Небольшой стол, свитый из побегов, венчала тонкая плита прозрачного камня, под которым распускались незнакомые, причудливые цветы. Сам глава ночного народа — молодой, стремительно взвившийся эльф, похожий на веселого, жизнерадостного повесу, встретил их на середине кабинета, небрежным движением кисти отпустив охрану. Он с интересом принялся изучать неожиданных гостей, при этом его взгляд приобрел глубину, знакомую всем, кто сталкивался с особым отделом любой расы. Айя замолкла на полуслове и поежилась.
— Значит, ты — оторванный лист нашего народа? — Спрятанные уши Айяра не могли его смутить. — Меня зовут Орвир. Добро пожаловать домой.
— А что такое… — Айя тихонько пискнула и окончательно смутилась.
Впрочем, Владыка услышал ее и широко улыбнулся, вновь став легким и веселым парнем.
— Оторванный лист, малышка — эльф, потерявший свои корни. К сожалению, бывает и так. Часть нашего народа живет на поверхности, она разбросана и разрознена. Нет ничего страшней, чем не знать своих предков. Даже если таких листьев много — им никогда не стать деревом. Впрочем, не будем о грустном: еще один лист нашел дорогу в родную рощу. Это нужно отпраздновать! Я распоряжусь!
— Подождите, владыка! — Айяр вздохнул, но выдержал взгляд хозяина. — Я пришел не вернуться домой. Я пришел за помощью.
Орвир страдальчески вздохнул, затем вернулся за стол, сел, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и коротко бросил:
— Рассказывай.
— Я… мы хотим остановить войну людей. Там, на равнинах. Это возможно. Но для этого нужны двести эльфов, двести ночных воинов, способных выстрелить из необычного оружия необычной стрелой на максимальное расстояние. Нужен один-единственный выстрел — но двух ветвей воинов одновременно. По-другому не получится.
— И война закончится? — Острый, с прищуром, взгляд.
— Скажем, она превратится в нечто менее масштабное, к тому же у вас появятся могущественные друзья в королевстве Кирол.
— Кирол? Если ему не помогать, то через пару лет его полностью завоюют. Чем плохо такое окончание войны? Какая разница, кто правит на равнинах? Тот ли человек, или иной?
— Ронхарцы не остановятся, завоевав одно королевство. Им нужен весь мир. Уже сейчас они сильнейшие, а завоевав своих противников и узнав их секреты…
— Секреты? Магический мох они уже отвоевали, теперь их маги будут жить намного дольше. Что еще? Метатели? Да, их секрет они еще не знают. Но он им по большому счету и не нужен. Им хватает кристаллов маны. В этом их сила, там, где они устанавливают свои дьявольские штуки, ни у кого нет шансов. Не вижу смысла связываться со столь опасным противником.
— Вы правы. Их главное оружие — кристаллы маны. Без них они просто еще одно обычное государство, каких много, и все их имперские замашки просто смешны. А вы в курсе, что их основа — зерна Хаоса?
Орвир замер. Его глаза сощурились — казалось, сквозь зрачки выглянул кто-то древний и бесконечно мудрый.
— Если это так… Впрочем, это ничего не меняет. Мы не можем вам помочь.
— Но почему? Если вы достаточно сильны, чтобы беспечно запускать гостей к Владыке эльфов, что вам мешает немного помочь в извечной борьбе Порядка и Хаоса? — Ладар не выдержал, вмешиваясь в разговор. — Нам есть, чем отблагодарить народ ночных воинов.
— Сильны? А чем могут угрожать несколько путников народу дроу? Обычные воины, один немного маг. Кстати, те два артефакта, что вы несете с собой, мы с удовольствием купим… Но не готовы платить за них жизнями наших воинов. К сожалению, народ дроу немногочислен. Поэтому мы так рады каждому оторванному листу, если ветер странствий возвращает его на родину… хотя бы ненадолго. Что касается лично меня — вы не поняли. Владыка дроу — это не титул, соответствующий вашему королю. Всего лишь тот, кто взял на себя не слишком уважаемые в нашем народе обязанности общения с внешним миром. Даже обычные стражи ворот более свободны: они общаются с Чужаками, только если сами того хотят. Я же — обязан. Поэтому должность Владыки — скорее обязанность. Мудрейшие нашего народа находят подходящего воина — и на долгих сто лет вручают ему этот венец. Да, я могу говорить от имени своего народа, но далеко не всегда хочу этого. Сейчас — как раз такой случай. Я не буду просить никого из ночных воинов работать диверсантами. Но вы можете сами поискать сорвиголов. Добровольцы найдутся всегда, правда, вряд ли их будет много. Сегодня праздник, я не солгал вам. Ночь новых рисунков. Все желающие сегодня, получив такую возможность, создают картины, украшающие наш мир. Остальные — пируют, в ожидании шедевров. Вы можете присоединиться к празднеству. Оно начнется на закате, через три часа, а пока можете подкрепиться и отдохнуть, вас проводят.
Блюда кухни дроу были изысканны. Какое-то нежное мясо, изысканные овощи. Все незнакомое, но с утонченным, пьянящим вкусом. Соки, ни капли спиртного. Молчаливые охранники принесли целые подносы снеди, заставив ими столы в отведенном для путников помещении. Все молча ели, наслаждаясь редкой минутой отдыха, и с сочувствием поглядывали на Ладара, изучающего записку, невесть как оказавшуюся на его подносе:
«Мне знакомы руны на твоем кинжале. Я отдаю долг. То, что вы просите, невыполнимо, если не завоевать интерес народа дроу. Пусть лучший из вас вызовется на соревнование мастеров рисунка. Если он победит — недостатка в добровольцах у вас не будет, ночные воины высоко ценят чувство прекрасного, и вы сможете выбрать лучших из лучших. Других шансов у вас просто нет. С уважением к подгорному народу, ночной воин».
— Ну, что там, Ладар? — не утерпела Айя. При этом она понизила голос до шепота, отчего тот наверняка стал слышен не только в коридоре, но и в соседних помещениях.
Бац! Ладонь Вакенши аккуратно прикрыла ее рот, глаза его укоризненно глядели на малышку. Впрочем, интерес был написан на лицах всех присутствующих. Ладар задумчиво свернул записку и спрятал ее поглубже в карман.
— Ребят, у меня к вам вопрос как у художника к художнику. Вы рисовать умеете?
После получаса обсуждений, криков и споров в комнаты «высоких гостей» заглянули охранники и, насмеявшись, рассказали следующее. Для создания рисунка выдавался особый артефакт, который надевался на голову. Он считывал образ картины напрямую из сознания и наносил ее на стену. Опытные художники помогали нанесению рисунка, указывая глазами на неточности в обработке камня, но большинство просто стояло с закрытыми глазами и как можно отчетливей представляло себе будущий шедевр. Как правило, после создания одной картины разумный приходил в себя минимум неделю, настолько большой расход был внутренней энергии. Нет, не маны и не жизненных сил, что — они не знают. Подобные артефакты ни гостям, ни даже оторванным листьям, до того, как их примут в семью, никто в руки не даст: слишком велика их ценность. При этих словах Ладар хмыкнул и, вытащив из-за пазухи витой обод, небрежно поинтересовался, не это ли их гениальный артефакт. Изумленные лица охранников послужили слабым утешением: маны в найденном в схороне обруче были крупицы.
— Если у кого-то и есть шанс воспользоваться им, Ладар, то только у тебя. В тебе есть хоть какие-то магические резервы, — подытожил Айяр. — Не знаю, как ты подобное сделаешь, но я был прав: на тебя опять вся надежда. И, знаешь, что-то мне подсказывает, что ты выкрутишься и в этот раз.
— Или меня выкрутят. — Ладар мрачно смотрел на переплетение матовых проволок. — Нельзя все время надеяться на тропу тени… Или, верней, на Илис. Она, конечно, поможет, но, чтобы делать подобные вещи, нужен талант художника. Или скульптора. Или даже обоих. В любом случае я и не представляю себе, даже как начать действовать.
Айя сочувственно посмотрела на парня, аккуратно положив свою изящную ладошку ему на руку.
— Иногда нужно просто расслабиться, и вдохновение само придет. У меня так с музыкой — стоит выкинуть все лишнее из головы, почувствовать еле слышную мелодию, позвать ее — и она приходит и начинает звучать в голове, это так здорово!
— Так, может, я буду заряжать этот обруч… ну, как могу, а ты — рисовать? — Сипал с надеждой посмотрел на нее, но та только замотала головой.
— Не, рисовать никогда не пробовала, и начинать не буду. Не хочу опозориться.
— А мне, значит, можно? — Ладар попробовал обидеться.
— У тебя это хорошо получается. — Айя мигом скорчила ехидную мордашку. — То на Диком острове опозоришься, то на южном материке… каждый раз за тебя краснеть приходится, так потом льер Датим ругается, по потолку бегает. Ему из-за тебя каждый раз все планы менять приходится!