— Я прикинусь помощником Мосягина, скажу, что он перепутал сумки, — строил планы Антон, спрашивая мнение Саны: — Прокатит?
— Лучше, если об этом пилоту скажет сам Мосягин, — подсказала Сана.
— Как? Допустим, я уболтаю дежурную, и она соединит с комнатой отдыха экипажей. Не станешь же ты говорить при ней мужским голосом.
— Зачем при ней. — Сана указала взглядом на телефоны-автоматы. — Дежурная набирала не внутренний, а городской номер.
— Осталось узнать какой. — Глаза Самородова загорелись. — Сейчас включу обаяние и попробую.
Антон готов был сорваться с места, но Сана его остановила:
— Прибереги обаяние для меня. — Она закрыла глаза и стала вспоминать щелчки телефонного диска при наборе номера. — Три, два, шесть…
Антон записывал цифры на ладони.
— Обалдеть, — выдохнул он и покачал головой, пораженный необыкновенными возможностями Саны. — Ты не ошиблась?
— Давай проверим, — кивнула девушка в сторону телефонов-автоматов.
Через три минуты второго пилота Ляхова, коротавшего время между полетами, подозвали к телефону. Он услышал извиняющийся голос своего знакомого Мосягина:
— Слава, прости, я в конец замотался! Не ту сумку тебе сунул. Сейчас мой помощник подскочит и заменит. Еще раз извини. За хлопоты в следующий раз с меня бутылочка коньяка. Нет-нет, никаких отговорок, обещаю лучший коньяк. А сейчас, будь другом, выйди на то же место, мой помощник уже рядом.
Самородов спокойно обменял сумки, вернулся в машину и приказал Васькову ехать. Его пальцы яростно отдирали неуступчивый целлофан.
— Ну что там? — в нетерпении спрашивал Витек.
— Фрукты. Теперь можешь жрать.
Антон бросил сумку под ноги, достав из нее плоскую конфетную коробку, завернутую в газету. Он разодрал бумагу и приподнял крышку. Азартно вспыхнувшие глаза увидели пачки денег. Здесь были трешки, пятерки, десятки, а также крупные купюры по двадцать пять и пятьдесят рублей с профилем Ленина.
— Есть! — радостно выкрикнул Антон и похвалил Сану: — У тебя золотой голос.
— Но деньги загребают другие.
— Теперь они наши! — заверил Самородов.
Но Сана была настроена мрачно:
— Поэтому самое время сматываться из города.
— Не спеши. Пока Мосягин сообразит, что к чему…
— Он не дурак, если зарабатывает такие деньги.
— Я тоже. Еще посмотрим, чья возьмет.
Девушка недоверчиво покачала головой:
— И что ты предлагаешь?
— Работай концерт как обычно. И положись на меня.
Мосягин действительно не волновался, он много раз переправлял деньги в Москву через знакомого пилота и всегда все шло, как по маслу. Поэтому он удивился, когда мать позвонила ему в номер на следующий день.
— Спасибо, Ося. Витаминчики я получила, а конфетами ты меня зря искушаешь, у меня же диабет.
— Конфеты? — рассеянно переспросил Мосягин. Перед ним в вазочке лежали шоколадные конфеты, которые он вытряхнул из коробки.
— Ассорти, — подтвердила женщина. — Вкусные, но вредные.
— Как ассорти? А где…
— Открыток с профилем вождя я не нашла, — перебила его мать. — Пришлешь в следующий раз?
«Сученок!» — чуть не вырвалось у Мосягина. Он быстро сообразил, что подмену мог совершить только один человек — пилот Слава Ляхов.
— Я перезвоню, — пообещал Иосиф и стал набирать телефон квартиры Ляхова.
Но пилот был в рейсе, и администратор повторял звонки через каждый час, срывая злость на артистах основной группы.
Конферансье Левон, державший ушки на макушке, узнал о дурном настроении босса и предупредил дублирующий состав:
— Я исчезаю, к телефону не зовите. Иосиф лютует.
Сана рассказала об этом Антону. Тот выслушал и решил:
— Будем действовать на опережение. Ты запомнила голос Станченко, начальника милиции по Краснодарскому краю?
— Допустим. Что ты задумал?
— Избавиться от твоей конкурентки.
Вечером Мосягин наконец дозвонился до Ляхова. Разговор он начал ласковым удушающим тоном:
— Слава, я считал тебя порядочным человеком, который не копается в чужих вещах.
Молодой пилот пребывал в недоумении. Постепенно выяснилось, как и где ему подменили сумку. Ляхов утверждал, что Мосягин сам предупредил его, что пришлет помощника для замены сумки. Он прекрасно слышал его голос и не мог ошибиться. Теперь Мосягин впал в ступор, так нагло врать Славик не станет. Что же случилось?
После мучительных раздумий он вспомнил, что видел в аэропорту белые «жигули» с номером АЛ — Алтайский край. Такая машина обслуживает Сану! Совпадение? Как бы не так. Девчонка отлично имитирует голоса многих певиц, а однажды разыграла музыкантов, выругавшись из-за кулис его голосом! Парни так ржали, когда вместо администратора увидели ее. Сейчас не до смеха. Наверняка Сана причастна к краже денег. Вот, тварь!
Мосягин был готов тут же поехать к дублирующей группе и вывести Шаманову на чистую воду, но главное дело жизни перевесило. Начался заключительный концерт Арины Славской в Адлере, после которого он должен разделить неучтенную выручку с директором концертного зала. Столь щепетильное дельце на самотек пускать нельзя. А Шаманова пусть отработает свой концерт в Лазаревском, а уж потом он с ней разберется. Он заставит ее вернуть все до копеечки!
Зациклившись на своей проблеме, администратор упустил из вида принципиальный момент: если Сане подвластен его голос, то и требовательный тон начальника краевой милиции ей не сложно воспроизвести. И она уже это сделала.
Только что генерал Станченко позвонил полковнику Лугинину, начальнику милиции города Сочи.
— Лугинин, приветствую, это Станченко. Тут щекотливое дело, мне отдыхающие из Москвы пожаловались. Уважаемые люди пошли на концерт певицы Славской, а она, вроде бы, не настоящая.
— Не понял, товарищ генерал, — опешил Лугинин.
— Я тоже сначала засомневался, но выяснилось, что у тебя под боком, и в Адлере, и в Лазаревском, одновременно проходят концерты Арины Славской. Как такое может быть?
— Разберемся.
— А тут и разбираться нечего. Одна из певиц точно мошенница.
— Кто именно?
— А ты документы у обоих проверь и выяснишь. Уверен, что самозванкой руководит отъявленный проходимец. Он и с билетами мухлюет, и деньги народные прикарманивает. Прижми его, как следует.
— Слушаюсь, товарищ генерал. Сейчас же высылаю опергруппы на оба концерта. Мошенники от нас не уйдут, — заверил Лугинин.
24
В Адлер оперативная группа прибыла во время концерта Арины Славской. Старший группы, капитан Невзоров, посмотрел в полный зал и принял решение:
— Певице мешать не будем, возможно, она настоящая. Сначала займемся документами.
Он прошел к кабинету директора дома культуры, за дверью двое мужчин спорили о деньгах. Капитан решил использовать элемент неожиданности, потрогал ручку замка — дверь заперта, и сделал знак сержанту: выбивай! Рослый сержант с разбегу саданул плечом, хрястнул дверной косяк, дверь распахнулась, ударившись о стену, и опергруппа ворвалась в кабинет.
Толстенький директор, увидев непрошенных гостей в форме, оцепенел, врос в кресло и стал похож на собственную восковую копию. Стоявший рядом Мосягин, наоборот, засуетился, украдкой пряча что-то в карманы замшевого пиджака.
— Руки на стол! — рявкнул Невзоров. — Оба!
Директор повиновался. Мосягин выдавил невинную улыбку:
— А в чем, собственно, дело? Я концертный администратор, мы обсуждаем планы культурных мероприятий, а вы врываетесь.
— Я с удовольствием послушаю. Продолжайте. — Капитан подошел к столу, взял бумаги, лежавшие перед директором, пробежал глазами текст: — Ведомость о проданных билетах. Зал на 450 мест, а продано всего 220. Число сегодняшнее, подпись, печать. Любопытный документ. Может мы пройдем в зал, и вы покажете пустующие места?
— Артисты имеют право на контрамарки для знакомых, — пролепетал директор.
— Двести тридцать знакомых, — картинно округлил глаза оперативник. — Познакомьте и нас с ними, а мы поинтересуемся, сколько они выложили за свои места. Кстати, а где непроданные билеты?
— Мы их утилизировали, сожгли.
— Оперативно, — похвалил Невзоров и спросил: — Собиралась комиссия, составлен акт?
— Как положено, — выдавил побледневший директор и стал уже похож на состарившуюся восковую копию.
Капитан изучил следующий листок, оказавшийся в его руках.
— А вот и акт. Три члена комиссии поставили подписи. Прекрасно! Мошенничество в составе преступной группы. Кстати, в ведомости указан один концерт, а у вас на афише заявлено два.
— Это ошибка.
— Где? На афише? Так мы посмотрим, придут ли зрители на второй концерт.
— Я пойду? — вежливо спросил Мосягин, который все это время потихоньку пятился к двери. — Я руковожу музыкантами и не имею отношения к продаже билетов.
— Стоять! — цыкнул Невзоров, которому надоело вежливое ехидство, и приказал сотруднику: — Обыщите его.
Сержант ощупал одежду администратора и вывернул из карманов пиджака две пачки разнородных купюр. Капитан тем временем дернул ящик стола, на который пузом налегал директор, и выложил на стол еще столько же.
— Как вы объясните происхождение этих денег? — спросил он.
Директор и администратор молчали, косясь друг на друга.
— Не хотите говорить? Тогда я скажу. Вы хапнули больше, чем отчисляете в Госконцерт. Это хищение в особо крупных размерах!
— Какое хищение? Я занял у товарища директора личные средства, по-дружески. — нашелся Мосягин.
Капитан перевел суровый взгляд на директора:
— Его слова означают, что вы единолично организовали хищение.
— Я?! — подпрыгнул от возмущения директор. — Это он все придумал и заставил меня участвовать. Я не хотел, я раскаиваюсь.
— Дурак, — процедил Мосягин.
Выступление Арины Славской закончилось, и певицу привели в директорский кабинет к капитану милиции. Невзоров посмотрел в ее паспорт и хмыкнул:
— Так я и думал. Антонина Курочкина. Что ж вы гражданка Курочкина людям голову морочите, прикидываетесь Ариной Славской?