— Еще подождем, — решил он.
Корман полыхнула глазами, но возразить не посмела. В соседней комнате что-то упало. Она распахнула дверь — Сана без чувств лежала на полу.
— Дождались, — выкрикнула женщина, бросаясь на помощь. Теперь она не собиралась слушать начальника, а приняла командование на себя. — Закрыть окно! В постель ее. Она холодная, несите водку, надо растереть тело. И вызовите «скорую»!
Последняя команда была излишней, Трифонов уже кричал в телефонную трубку, требуя лучшую бригаду медиков.
Вскоре Вокалистке оказали первую помощь и увезли в больницу. На следующий день ее навестил Трифонов.
— Двухстороннее воспаление легких, высокая температура, — сообщила ему заведующая отделением перед тем как впустить в палату. — Была непонятная сыпь на груди, но уже прошла.
— А уши? Или что-то важное внутри ушей она не застудила?
— Уши? Причем тут уши? — Врач осуждающе взглянула на мужчину. — Ей бы придатки не застудить, глупенькой. Теплее следует одеваться в такую погоду. Дурацкая мода на короткие юбки до добра не доведет.
— Она ценный специалист, ей нужен особый уход, — предупредил полковник.
— Мы уже поняли. Больная в отдельной палате с лучшим оборудованием.
— Какой прогноз? — осторожно поинтересовался Трифонов.
— Организм молодой, выкарабкается. Но три недели она пробудет здесь.
Трифонов облегченно кивнул, зашел в палату, сел у кровати. Сана открыла глаза. Полковник решил ее приободрить:
— Врач заверила, что ты…
— Я слышала, — прервала его Сана.
«Она слышит. Даже в таком состоянии она слышит через стену», — воодушевился полковник, с трудом скрывая радость.
— Ты нам помогла. Не лично мне, а вообще всем, стране.
— В следующий раз ведите переговоры летом, — пошутила Сана.
Трифонову понравилось ее настроение. Он спохватился и открыл толстый портфель:
— Я тут кое-что принес. Апельсины и бананы по спецзаказу из торгового отдела. А это… — Полковник достал кассетный магнитофон, положил в изголовье кровати и включил воспроизведение. — Ты спрашивала про отца: почему его звали Композитор? Тут песни, которые он тайно писал для молодой певицы. Подбрасывал ей ноты, а она исполняла.
Зазвучала музыка, Сана прослушала три песни.
— Красивые мелодии. Но почему тайно?
— Композитор ее безумно любил.
— Как ее зовут? Я могу с ней встретиться? — попросила Сана.
— Нет, она умерла. Давно.
— Почему? Она же молодая.
Сергей Васильевич ответил не сразу. Он сомневался, рассказывать ли правду, но потом понял, что ложь воздвигнет преграду между ними.
— Ее убил Композитор.
— Мой отец? — не веря услышанному, переспросила Сана.
Трифонов молча кивнул. Девушка была в шоке, она не понимала, как такое возможно.
— Любил и убил?
— Любил безумно, — подтвердил Трифонов и, вздохнув, добавил: — Убил жестоко.
36
«Дождался», — с волнением подумал полковник Трифонов, положив трубку служебного телефона в рабочем кабинете.
За долгие годы службы в госбезопасности его впервые вызвали к председателю КГБ. Разумеется, он видел Андропова на общих собраниях и на совещаниях в узком составе присутствовал, но так, чтобы лично один на один оказаться в кабинете одного из руководителей страны — такое предстояло впервые.
В свое время Андропов скептически отнесся к созданию отдела по изучению паранормальных явлений. Главу КГБ убедило лишь то, что американцы уже не первый год разрабатывают эту тему. «Пусть и у нас будет», — согласился Андропов.
До поры до времени начальство мало интересовалось делами третьеразрядного отдела. Трифонов сам на рожон не лез, да и похвастаться было нечем. К операции «Эхолот», отслеживающий каждый шаг американской делегации, его отдел подключили ради формальности. Основные надежды возлагались на специализированный отдел технической прослушки и профессионалов наружного наблюдения. Однако их отчеты описывали мероприятия по слежке и бытовые разговоры американцев, а его — содержали расшифровки тайных совещаний противника.
Успех оценили. Трифонов стал регулярно докладывать начальнику управления. Дошла очередь и до председателя КГБ.
Адъютант распахнул тяжелую дверь, Трифонов вошел в большой кабинет, остановился по центру ковра в натоптанном месте и доложил о себе. Холодный взгляд Андропова сквозь очки в тонкой оправе пытливо изучил начальника отдела, раскрытая ладонь указала на ближайший к себе стул у Т-образного стола:
— Присаживайтесь, Сергей Васильевич. В ЦК партии операцию «Эхолот» сочли успешной. Наши данные оказали неоценимую помощь в переговорах с американцами. Мы добились большего, чем рассчитывали. Наиважнейший договор будет подписан с учетом наших интересов.
— Работаем, — скромно ответил Трифонов.
— Что за секретный микрофон вы применили? Кто его разработал?
— Мы не изобретали микрофон, Юрий Владимирович, а использовали женщину с особыми способностями.
— Женщину, — прищурился Андропов. — Значит, это правда про голый микрофон?
— Так требовали обстоятельства, она особенная, слышит всем телом. Одежда для нее, как затычки в ушах.
— Вот как. — Председатель откинулся на спинку высокого кресла. — У отдела прослушки техника, антенны, фургоны, набитые аппаратурой, я не говорю по количество сотрудников, а у тебя одна особенная женщина. Кто она? Как ей это удается?
— Бывшая певица, задержана за левые концерты. Завербована, как агент Вокалистка. А ее способности — это природный феномен, она слышит сквозь стены.
— Хм-м, сквозь стены, говоришь. Это метафора или правда?
— Я не преувеличиваю. Мы не знаем физиологию процесса, но способности Вокалистки подтверждены специальными тестами. В процессе операции «Эхолот» она показала сверхчувствительность к звуковым волнам. Правда, подорвала здоровье.
— Насколько серьезно?
— Уже идет на поправку.
— Агента надо беречь, пока она приносит пользу. И контролировать.
— Мы не оставляем ее одну, — заверил Трифонов.
Андропов снял очки, сжал пальцами переносицу, а когда вновь водрузил оправу на нос, его взгляд стал строгим и требовательным:
— Американцы — это внешние проблемы, но в стране есть и внутренние, не менее серьезные. Как только Вокалистка поправится, подключитесь к следственной группе генерала Линькова. У него в разработке серьезное дело о хищениях госсобственности. Не хватает ключевой информации. Той, о которой преступники делятся шепотом за закрытыми дверями.
— Я понял, Юрий Владимирович. Подключимся. О чем идет речь?
— В магазинах «Океан» торгаши мутят воду и вылавливают золотую рыбку. Линьков тебя введет в курс дела.
37
Генерал Павел Кузьмич Линьков, непоседливый и активный, как в служебных делах, так и телодвижениях, принял Трифонова с распростертыми объятиями.
— Сергей Васильевич, наслышан о твоих успехах, наслышан. Выудил, чертяка, в болоте шарлатанов настоящую паранормальную особу. — Он похлопал полковника по плечу и рассмеялся. — Придумают же мудреные словечки, чтобы шизиком не называть.
Трифонову не понравилось сравнение Саны с умственно больной, но возразить возможности не было, генерал продолжал наседать:
— Ты скажи, твоя Вокалистка страшна, как баба-яга, или она, как фея? Все по-разному болтают.
— С какой стороны посмотреть. Она, как царевна-лягушка, — нашелся полковник.
Линьков хмыкнул и погрозил пальцем:
— Ты поаккуратнее с серыми мышками. Это самые опасные женщины, внешне — сухая ветка, а пригреешь — расцветет розой и шипы пустит.
— У меня шкура дубленая, — ответил Трифонов и напомнил: — Председатель говорил о важном деле.
— Не важные — у ментов, у нас только важные! — гордо заявил Линьков и ткнул собеседнику пальцем в грудь. — Хотя, ты прав, рыбное дело на контроле у Андропова, и ты должен нам помочь.
— Если это связано с прослушкой… — осторожно начал Трифонов.
— И с усушкой, и утруской, — живо добавил Линьков, вернулся за стол, раскрыл сразу несколько папок, зашелестел бумагами. — Мы взяли в разработку фирму «Океан» — они занимаются рыбой от добычи до прилавка. Там такие деньжищи крутятся, мама не горюй, а отчитываются, считай, сами перед собой. Подчиняются только министерству рыбной промышленности. Ты посмотри на эти рожи.
Генерал подтолкнул к полковнику пару фотографий и возмущенно затряс растопыренной ладонью:
— Ведь по мордам видно, что жулики. А им предоставляют должности, к деньгам подпускают.
— Кто они?
Линьков ткнул пальцем:
— Руководитель фирмы «Океан» Фельдман и директор крупнейшего магазина Фишман. По нашим данным они вывезли в Болгарию большую сумму наличных. Там обменяли их на валюту, буржуи! Нам с тобой и за пятьдесят лет столько не заработать. Откуда у них деньжищи?
— Воруют, — пожал плечами Трифонов.
— Ясно, что воруют, но как?
— Петр Кузьмич, мне ли вас учить выводить жуликов на чистую воду, — похвалил генерала Трифонов.
— Так я бы их сразу к стенке, но законы нынче не те. — Линьков саданул себе кулаком в раскрытую ладонь, злобно поморщился и поманил пальцем собеседника, чтобы тот придвинулся поближе: — В наши времена, Сергей Васильевич, где большие деньги, там птицы высокого полета кружат. Копнешь дерьмо поглубже, а тебя сверху тюк-тюк клювом! И как червяка проглотят.
— Думаете, Фельдман и Фишман действуют не одни?
— К гадалке не ходи, у них высокопоставленные покровители. Чтобы таких прищучить, мне нужны неопровержимые доказательства. Мы начали проверки по магазинам, и Фельдман с Фишманом затаились. Их телефоны на прослушке: и домашние, и служебные, но оба очень осторожны. Ни слова лишнего по телефону, но где-то же они обсуждают свои темные делишки. Короче так, одолжи мне свою паранормальную Вокалистку. У нее же уши, как локаторы.
Идея, отдать уникального агента, Трифонову не понравилась. С козырным тузом по доброй воле не расстаются. Но и отказать генералу нельзя, приказ Андропова, все-таки. Полковник осторожно подбирал слова: