Про лицо Сана ничего не могла сказать, ей проще было вспомнить голос непутевого пешехода. И она вспомнила!
— Это официант из «Арагви». Он брал у бармена напитки для клиентов.
Сорокин кивнул:
— Точно! — кивнул Сорокин. — Мир тесен. Наверное, на работу спешит.
Они не ошиблись, пострадавшим действительно был официант из ресторана «Арагви», но на их пути он оказался не случайно. Добравшись до ресторана, официант доложил администратору:
— Я сделал, что вы просили. Подкараулил, шагнул под машину. — Парень закряхтел, взывая к сочувствию: — Синячище на бедре огромный, хромаю, мне бы пару отгулов.
— Давай по делу.
— В «жигулях» была женщина со шрамом на щеке и мужчина с военной выправкой. Наши клиенты, те самые! — убежденно сказал официант.
— Уверен?
— Двух таких красоток не сыскать, — ухмыльнулся парень.
— Ладно. До субботы отдыхай, — решил администратор и поспешил в кабинет.
Прикрыв дверь, он набрал номер директора фирмы «Океан» и зашептал в трубку:
— Ваши подозрения подтвердились. В красных «жигулях» та же парочка, что была в ресторане в тот вечер.
— Так, теперь припомни: к банкетному залу они подходили? — спросил Фельдман.
— Нет. Даже не спускались вниз.
— Тогда как они могли нас подслушать?
— Я не знаю, но уродина подловила бармена. Сказала, что разбавленный коньяк звучит по-другому, и потребовала настоящий, такой, как в банкетном зале.
— Звучит по-другому, — задумчиво повторил Фельдман. — Если она слышала звук коньяка…
Он нажал отбой, с минуту подумал и стал набирать новый номер. Однако на последней цифре его палец остановился, и он положил трубку. Как говорится, это не телефонный разговор.
Фельдман собрал бумаги для видимости, вызвал служебный автомобиль, сел в черную «волгу» и приказал персональному водителю:
— Егор, в министерство.
Замминистра рыбной промышленности Нефедов принял руководителя фирмы «Океан» по-деловому без привычного радушия. Они обсудили выполнение планов, повышенные обязательства к Первомаю, и Фельдман покинул кабинет. Вместо лифта он направился в туалет и надолго засел в кабинке. Минут через десять в туалет пожаловал Нефедов. Вскоре они мыли руки, стоя у соседних раковин и шумно сливая воду. Их взгляды скрещивались только через зеркало.
Нефедов цедил сквозь зубы:
— Под тебя копают, Фельдман. Меня предупредили сверху, что многое органам уже известно. Кто-то болтает лишнее.
— Кто? Все повязаны, мы работаем как раньше.
— Вот и подумай, что изменилось за последнее время. А ко мне не приходи и не звони. Все! — отрезал чиновник и покинул туалет.
По дороге обратно Фельдман неустанно размышлял над справедливым предупреждением замминистра: что поменялось в его окружении в последние дни? И первое, что лезло в голову — появление барышни со шрамом.
Сначала ее заметили в «Арагви». Сопровождавший парень строчил в блокнот компрометирующие записи, а она отпустила замечание про звук коньяка, мол, не такой, надо, как в банкетном зале, куда она даже не спускалась. Вдобавок ко всему красные «жигули» с этой парочкой дважды были замечены на хвосте у Фишмана. Случайность ли это? Ой, не смешите мои тапочки.
— Приехали! — бодро сообщил водитель, задумавшемуся начальнику.
Прежде чем выйти из машины Фельдман пристально посмотрел на верного и исполнительного Егора. Когда-то он отмазал шофера грузовика от обвинения в хищении продуктов и приблизил к себе. С тех пор поощрял личной премией, используя здорового детину для особо щепетильных заданий. Кажется, пришло время для нового поручения. Фельдман похлопал Егора по плечу, одарил несколькими купюрами и объяснил, что нужно узнать сегодня.
Вечером преданный водитель докладывал хозяину, что красные «жигули» вот уже несколько дней пасутся около дома Фишмана и около магазина, где тот работает. Соседи по дому запомнили женщину со шрамом, и экспедиторы магазина ее видели.
Это планомерная слежка, убедился Фельдман. Действуют на расстоянии, но многое уже узнали. Как? Непонятно. Но баба со шрамом ключевое звено в слежке, иначе бы ее не использовали для операции, где требуется незаметность.
Надо что-то делать. Что-то радикальное, но верно рассчитанное, чтобы одним махом избавиться от опасной парочки. Он разработает план, а Егор исполнит задуманное.
41
Генерал Линьков пребывал в хорошем настроении. Он довольно потирал руки, и расхаживал по кабинету, что не позволяло присесть полковнику Трифонову.
— Твоя Вокалистка не фея, а ведьма. Наша ведьма! — Генерал по-дружески стукнул полковника по плечу: — Ты скажи, она и правда раздевается, чтобы лучше слышать? Голый микрофон, мать твою!
— Не всегда.
— Про особый подход к ней болтал, — погрозил пальцем генерал. — Теперь я понял, почему ты не отдал раздевающуюся бестию нам. Кто там с ней ездит? Сорокин. Мне бы такую службу в его годы.
— Как результаты? — спросил Трифонов, чтобы перевести разговор в деловое русло.
— То, что доктор прописал. Схема хищений ясна, масштабы впечатляют. За такое дело можно новые звездочки получить.
— Пора брать фигурантов. Всех и сразу, — предложил Трифонов.
— Сразу — это не проблема. А вот всех… — Линьков умерил свою энергию, остановился около окна, сложил руки на груди. — В этом деле ниточки уходят наверх. Высоко. Надо продолжить слежку, чтобы поймать крупную рыбу.
— Мы ведем Фишмана или переключаемся на Фельдмана? — уточнил Трифонов.
— Из телефонной прослушки мы узнали, что в субботу Фельдман назначил Фишману встречу на своей даче. Фельдман был взволнован, говорил, что будет важный разговор, сообщил, что позвал покровителя. — Линьков развернулся. — Короче так! Ты ведешь Фишмана, мы остальных. Все дорожки приведут к даче Фельдмана, там и посмотрим, как работает наша Вокалистка.
Формулировка «наша» — неприятно задела Трифонова. Вокалистка его агент, только его! Это он опекал ее отца, Композитора, и чуть не поплатился за это карьерой. Это он нашел Вокалистку, поверил в ее возможности и заставил работать на Контору. Если бы не он, Сана Шаманова мотала бы срок в тюрьме, а страна лишилась бы главных аргументов на переговорах с американцами. Но служба такова, что как только появляется весомый результат, начальство тут же хочет к нему примазаться. А если результат обеспечивает «палочка-выручалочка», то не грех отнять волшебную палочку у подчиненного. Трифонов посчитал необходимым самому участвовать в операции, чтобы генерал не увел у него ценного агента.
В субботу утром у дома Фишмана в красных «жигулях» дежурили трое: капитан Сорокин и агент Вокалистка привычно расположились на передних сиденьях рядом с аппаратурой, а полковник Трифонов сидел сзади. Алексей первым засек чету Фишманов, выходящих из дома, сделал несколько фотокадров и сказал в микрофон.
— Одиннадцать сорок, Фишман с супругой вышел из подъезда, сели в свою «волгу». Начинаем преследование.
Он передал микрофон Вокалистке и завел двигатель. Трифонов контролировал работу подчиненных.
«Волга» покрутилась по городу, не пытаясь оторваться, и заехала на хозяйственный двор крупного универсама.
— Идут за мясом для шашлыка, — комментировала семейный разговор Вокалистка.
— Не рыбой единой жив человек, — процедил Сорокин. — Все у торгашей через заднее крыльцо.
Пока жена Фишмана придирчиво выбирала мясо у молчаливого мясника, Фишман перекинулся парой фраз с заведующим универсама и попросил воспользоваться телефоном. Ему любезно уступили не только телефон, но и кабинет.
— Привет, мы едем к вам, — сообщил Фишман собеседнику.
Им оказался не кто иной, как директор фирмы Фельдман.
— Жду. Ты посмотрел афишу?
— Да, вы были правы. Красная Шапочка шла всю неделю и сегодня тоже.
— Последний день, — твердо сказал Фельдман и спросил: — Вы скоро будете?
— Сейчас возьмем мясо и в путь. Думаю, через двадцать минут.
— Двадцать, — повторил зачем-то Фельдман и сухо добавил: — Мы уже готовы.
«Волга», а вслед за ней «жигули» выехали на загородную трассу. В середине весны в городе снега почти не осталось, а здесь по обочинам дороги сохранились грязные снежные отвалы.
На трассе было мало машин, Трифонов приказал увеличить дистанцию, чтобы не маячить в зеркале заднего вида «волги», но держаться на таком расстоянии, где Вокалистка без напряжения способна прослушивать Фишмана. Впрочем, говорила только его супруга. Зудела о том, что завуч школы выпрашивает итальянские сапоги, ладно бы для себя, так еще и для математички, совсем обнаглели училки, рыбы с икрой им мало. И тут же вздыхала, что всюду нужны знакомства, если не угодишь в школе, то у сына начнутся проблемы, а так мальчик почти отличник.
— Кто богаты, те и гады! Все проблемы через дефицит, — злобно комментировал Сорокин. — Кого они вырастят из пацана? Приспособленца живущего по принципу: ты мне — я тебе.
— Не будет дефицита, не будет таких проблем, — убежденно сказал Трифонов.
— Дожить бы, — вздохнул Сорокин. — А Фишман что-то молчит. Готовится к серьезному разговору на даче с каким-то покровителем.
— Они только что о ерунде говорили, про Красную Шапочку. Его сыну уже четырнадцать, вряд ли подросток интересуется детскими мультфильмами, — заметил полковник.
— В кинотеатрах мультики по выходным идут, а тут целую неделю. Необычно, — согласился Сорокин.
Трифонов задумался:
— Ты видел афишу с мультфильмом по дороге?
— Не приметил, — признался Сорокин.
«Странно», — мысленно согласился Трифонов. Еще более странно, что ранее Фельдман прямым текстом сказал по телефону о встрече с важным покровителем. А ведь раньше ни слова о темных делишках, опытный делец опасался, что телефоны прослушивают. Только что о детских мультиках поговорили, словно о чем-то важном.
«Красная Шапочка, уже неделю, сегодня последний день, — припомнил слова разговора Трифонов. — Какая-то ерунда, а вроде взрослые люди».
— Фишман разгоняется, придется и нам прибавить. — Сорокин нажал педаль газа.