Пока мы шли к машине, Паша ругался не переставая:
– Экспериментаторы хреновы! Нет, что он мне предлагает, а? Может, он сам решил опыт поставить, как настоящий врач, прямо на себе, а? Мученик науки, плешь психиатрическая! Ты знаешь, сколько они с меня сорвали, за это обследование? Ни в сказке сказать, ни пером описать! И вот вам результат, своими руками мужика в постель к жене привести! Охренели, ошалели, долбанулись!
– Знаешь, Паша, – сказала я, когда машина тронулась с места. – Давай разведемся. Толку от меня, как видно, не будет.
– Сумасшедшая! Я скоро закончу одну раскрутку, и махнем в Штаты, к докторам получше. О деньгах не беспокойся, сколько будет нужно, столько и заплатим.
На том и порешили. Но жизнь все повернула другим боком. Недели через две мне позвонила старая подруга, когда-то, в восьмом, девятом классе, я была с ней очень близка, даже вела общий дневник. Мы проговорили минут сорок, договорились встретиться, посидеть где-нибудь в кафе, а напоследок она вскользь заметила, что боится сидеть на холодном, поэтому лучше пойти туда, где есть мягкие диваны. Я поинтересовалась, в чем причина, и разговор завертелся еще на час.
Причиной оказалось все тот же творог, только справиться с ним подруге удалось несколько необычным способом. Услышав про мою беду, она вывалила на меня целый ворох слов и понятий: геомантия, радиоэстезия, пояса «Ван-Аллена» в ионосфере, посыпались из нее, как странички из лазерного принтера.
– Знаешь, – сказала она под конец. – Запиши телефон Евы, позвони, договорись о встрече. Я ее предупрежу. Хуже не будет, а лучше может стать.
Голос у Евы оказался очень мягкий и доброжелательный. Выслушав мои объяснения, она сразу пригласила в гости.
– От разговоров по телефону только голова болит, и энергетика идет прахом. Приезжайте, попьем чаю, в глаза друг другу поглядим, слова попроизносим. Я живу на Черемушках, улица Космонавтов, самый конец, возле троллейбусного кольца. Если вы на машине, то приезжайте днем, а то ночью у нас шпана бузит, могут двери поцарапать или стекла выбить.
Жила Ева в самом «черном» районе, куда действительно по ночам лучше не заезжать. Мы договорились о встрече, и прямо на следующий день я поехала на Черемушки.
Ева оказалось красивой женщиной, лет тридцати-пяти, сорока. Приземистая, но стройная, с большой грудью, очень черными, крашеными волосами. Тонкие изящные губы, влажные глаза с искрой, маленькие уши – в общем, демонического вида женщина. В первое мгновение она показалась похожей на пантеру, та же вкрадчивость движений и ощущение опасности, но стоило ей улыбнуться, как подозрения рассеялись. Улыбка была очень располагающая, и голос добрый.
Чаем называлась настойка из пахучих травок; она подала ее в тонкой фарфоровой чашке.
– Стекло и фаянс убивают любое питье, – сказала Ева. – Если хотите получить удовольствие, не только вкусовое, а полное, по всем каналам, пейте из настоящего фарфора.
Настойка оказалась странного вкуса, но вполне приемлимой. Ева принялась расспрашивать меня об Израиле, в котором она не бывала, но очень бы хотела побывать, о школе, о семье, о муже, и как-то незаметно привела разговор к болезни. Привела очень искусно, вроде бы само собой, но потом, вспоминая ход беседы, я поняла, что она направляла ее крепкою рукой.
– Давайте я вас осмотрю, – предложила Ева,– тогда и разговор станет более предметным.
Я со вздохом начала раздеваться. Неужели опять придется терпеть холодную резину и жесткие пальцы?
–Зачем? – улыбнулась Ева. – Одежда мне не мешает. Сядьте прямо, расслабьтесь, осмотр займет несколько минут, не больше.
Она встала передо мной и начала водить ладонями вдоль моего тела, не прикасаясь, на расстоянии нескольких сантиметров. Я ничего не чувствовала, от Евы исходил аромат, похожий на сладкий дым сандаловых палочек. Процедура продолжалась три-четыре минуты.
– Вот и все, я вас покину на минутку, ладно?
Из коридора послышался плеск воды. Спустя несколько минут Ева вернулась, держа в руках металлическую пирамиду.
– Прежде чем заниматься гинекологией, – сказала она, мягко улыбнувшись, – нужно восстановить защитные силы организма. Вы выглядите так, будто месяц сражались со всеми силами тьмы, энергетика раздроблена на части, поле в клочьях, защиты нескольких органов почти не существует. Давайте проведем небольшой эксперимент, и вы сами во всем убедитесь.
Она поставила пирамиду на стол и сориентировала ее так, чтобы я оказалась напротив одной из острых граней. Пирамида была темно-коричневого цвета, а ее бока покрывали значки, напоминающие арабскую вязь. Наверное, мое лицо слишком явно выразило недоумение, Ева снова улыбнулась.
– Не волнуйтесь, тут нет никакой мистики. В природе существуют разного рода силы, которым люди, по незнанию, придают духовное значение. Двести лет назад электричество и опыты с магнитным полем многим представлялись чем-то вроде колдовства, а сегодня его изучают в шестом классе. Вы не слыхали о геомантии?
Это было одним из тех слов, которыми меня вчера, словно елочку блестками, осыпала подруга. Впрочем, кроме самого слова, я больше ничего не сумела запомнить, и с чистым сердцем ответила:
– Нет, не слышала.
– Геомантия – наука о магнитных полях земного шара. Как они располагаются, где точки концентрации или ослабления. Наука очень старая, но почти забытая. Древним египтянам она была хорошо известна, и свои пирамиды они построили для лечебных целей, используя энергию Земли. В Египет мы не поедем, а попробуем немного позаниматься с маленьким концентратором. Надо бы выйти на улицу, железобетонные стены блочного дома сильно мешают, но в нашем районе лучше не привлекать внимание. Для начала нам хватит поля небольшого напряжения.
Ева выдвинула ящик стола и достала оттуда небольшой металлический конус с шелковым шнурком, привязанным к скобке на основании конуса.
– Это маятник. Им мы проверяем целостность энергетического поля человека. Посмотрите.
Она взяла шнурок двумя пальцами и, подняв вверх, навела острый конец маятника прямо на вершину пирамиды. Рука оставалась неподвижной, но маятник начал медленно раскачиваться. Его движения были плавными, быстро набрав небольшой размах, он перестал увеличивать амплитуду. Прошло несколько минут, маятник продолжал плавно покачиваться.
– Уф, устала!
Ева опустила руку и потерла ее от плеча до локтя.
– В упражнении самое главное – держать руку прямо и не пытаться влиять на маятник. Он сам по себе, а мы сами по себе. Хотите попробовать?
Я взялась за шнурок с некоторой опаской, но тут же шикнула, внутри конечно, сама на себя. Что за глупые страхи, обыкновенная железка на веревочке!
Шнурок оказался шелковым и очень приятным на ощупь, а маятник не тяжелым. Я быстро навела его на вершину пирамиды и зафиксировала руку. И тут началось непонятное: вместо того чтобы начать плавно раскачиваться, маятник задергался, словно моя рука дрожала. Я посмотрела на пальцы, они были абсолютно спокойны.
– Глядите, – Ева приблизила ладонь к маятнику, и он, перестав метаться из стороны в сторону, начал потихоньку колебаться. Она отодвинула ладонь, и безумный танец тут же вернулся.
– Давайте сначала наладим энергетику, – предложила Ева, – а потом займемся всем остальным. Договорились?
Я согласилась.
– Пирамидку и маятник возьмете с собой, и каждый день будете выполнять несколько простых упражнений. Сейчас я вам покажу, как нужно делать, а потом мы вместе повторим.
У Евы я просидела несколько часов. Закончив упражнения, мы просто говорили на разные темы, перемежая слова глотками душистого настоя. Мне давно не было так хорошо и спокойно, Ева мне нравилась все больше и больше. Перед тем, как встать и попрощаться, я спросила, сколько стоит мой визит. Ева передернула плечами.
– Я денег не беру. Если вам станет лучше, то и мне станет лучше. Восстановить ваше здоровье и есть моя плата и мое удовольствие.
Этим она купила меня окончательно. В дверях я непроизвольно потянулась к ней, и Ева, совершенно естественно, обняла меня и нежно поцеловала в щеку.
– Не бойся, девочка, мы тебя вытянем. Все будет хорошо!
Неделю я аккуратно выполняла упражнение: ориентировала пирамиду одним из углов строго на запад и занимала положение на расстоянии ста сантиметров восточнее. В таком положении я проводила тридцать минут, затем делала перерыв на три-четыре часа и снова усаживалась возле пирамиды. С каждым днем я придвигала стул все ближе и ближе, пока не оказалась вплотную к ее восточной грани.
Во время упражнения требовалось полностью отвлечься от всех забот и проблем и прислушиваться к своему телу. Просто прислушиваться, и больше ничего. Честно говоря, я ничего не слышала, а несколько раз попросту задремала, хорошо пересидев разрешенное время.
Звонить Еве было неудобно, поцелуй в дверях переводил наши отношения из деловых в дружеские, но так быстро перейти к такого рода связи я не решалась. Ева позвонила сама.
– Как дела?– спросила она так просто и ласково, что все мои колебания показались жеманными реверансами кокетки. Пока я думала, о каких именно делах начать рассказывать, Ева задала следующий вопрос:
– Ты делала упражнения каждый день?
– Да.
– А поле маятником проверяла?
– Нет, а разве надо было?
– Вообще-то да, иначе не определить, есть ли сдвиги. Но, может, оно и к лучшему. Проверь сейчас и позвони мне.
– Хорошо.
Положив трубку, я не сразу поняла, что мы перешли на «ты». От голоса Евы и его чарующих, завораживающих интонаций стало теплее, словно кто-то приложил посреди спины теплую подушечку.
– Лора, – я поднялся со стула и сделал несколько шагов по комнате, разминая затекшие ноги. – Ведь вы учились в такой серьезной школе, неужели не поняли, что с вами делают?
– Не поняла. Замужество, возвращение в Одессу, болезнь словно смыли с меня все знания. Даже те крохи, которые успели в меня вложить, куда-то растерялись. Только потом, спустя несколько месяцев, я начала соображать, вспомнила ваши лекции, правила, которые мы переписывали из учебников. Но тогда они казались мне абстрактной идей, оторванным от жизни знанием.