В 1860 году на вершине холма англичане построили Форт-Каннинг. В 1907 году они же его и разрушили. Вернее, разобрали на стройматериалы, как морально устаревший и уже не имевший военного значения. От форта сохранились только остатки каменных стен и ворот. И… название парка.
Вход был открыт. На всех скамейках спали. Причем, судя по внешнему виду, это были не бомжи или бродяги, а утомившиеся ночные гуляки. Может, и нам устроиться где-нибудь здесь же? Спальных мешков и ковриков у нас собой не было — мы оставили их в рюкзаках, которые дожидались нас в камере хранения аэропорта. Поэтому мы провели несколько часов нового 2010 года, улегшись прямо на лужайку у основания старого маяка. К счастью для нас, траву там давно не поливали и она была колючей, но сухой. Естественно, не было и речи о том, что мы замерзнем теплой тропической ночью. Ведь 1 января здесь, всего лишь на несколько градусов севернее экватора, не холоднее, чем в любой другой день года.
Сикхская религия возникла и формировалась на северо-западе Индии, в окружении воинственных соседей. С идеологической точки зрения, сикхизм можно рассматривать как синтез ислама и индуизма. Естественно, что ни мусульманам, ни индуистам такая религия не могла понравиться. И первые сто лет своего существования сикхи только и делали, что вели постоянные войны. Но воевали они не против мусульман или индуистов, а за свою собственную свободу. С соседями же они, наоборот, всегда старались поддерживать добрососедские отношения. Именно в те «кровавые» годы и повелась традиция устраивать при гурдварах бесплатные столовые для всех желающих — вне зависимости от их социального статуса или вероисповедания.
В Сингапуре есть четыре гурдвары. Ближе всего нам было дойти до самой главной из них.
Перед входом нужно снять обувь и надеть что-нибудь на голову. Для тех, у кого нет своего головного убора, у входной двери установили большой деревянный ящик с разноцветными платками.
Повязав на головы косынки, которые делали нас похожими на киношных пиратов, мы вошли внутрь. Попали в пустой вестибюль. Прямо перед нами была лестница на второй этаж, а слева — вход в столовую.
В углу обеденного зала сложены подносы, чашки без ручек, вилки и ложки — никакого стекла или фарфора, все исключительно из нержавейки. Взяв в руки подносы, мы подошли к раздаче, где за длинным столом в ряд выстроились сикхи разного возраста и пола. У пожилых мужчин на головах были тюрбаны, у молодых — платки с завязанными по углам узелками, а все женщины — в традиционных индийских сари. Перед каждым из них стоял большой бачок с каким-нибудь блюдом.
В первом котле был рис. Чудесный, рассыпчатый, ароматный — настоящий индийский рис, совсем не похожий на кашу-размазню. Во втором дал — густая чечевичная жижа. В наших столовых ее назвали бы подливкой. Здесь так не называют, но используют с той же целью — для придания самому по себе пресному рису вкуса и более нежной консистенции. Дальше шли овощи — тушеные и отварные. Перед следующим сикхом стоял поднос с только что испеченными пресными лепешками — чапати. Их используют здесь вместо хлеба. Затем шли сладости — сладкая жидкая молочная рисовая каша, домашнее печенье и сладкие пирожки из густой гороховой каши со специями. И в самом конце — йогурт с зеленью. Напиток был только один — масала-чай (черный чай со сладким сгущенным молоком и индийскими пряностями и специями: имбирь, кардамон, гвоздика, корица).
Никаких ограничений или комплексного обеда нет. Накладывают только то, что попросишь, и столько, сколько нужно. Хочешь один половник, хочешь два, хочешь три. Да и подходить за добавкой никто не мешает. Действует негласное, но жесткое правило: «Бери, сколько хочешь еды, но не жадничай».
Можно было зайти только в столовую, поесть, вымыть за собой посуду и уйти. Слова никто не скажет. И уж тем более никто насильно не потащит в молельный зал. Но никто и не запрещает в него заходить.
Молитвенный зал здесь представляет собой восьмиугольное помещение. Пол застелен коврами. Окон нет, но одна стена — со стороны внутреннего двора — застеклена. Свет также падает через восьмиугольный стеклянный купол в центре зала. На месте алтаря у дальней стены установлена гигантская «Книга» — сборник стихотворных гимнов и изречений десяти сикхских гуру.
От входа к алтарю проложена красная дорожка. По ней молящиеся подходят к алтарю, кланяются, кладут в специальную чашу для сбора подаяний деньги, которые пойдут на поддержание храма (в том числе и на продукты для столовой).
Красная дорожка разделяет зал на две части. Мужская половина — справа (если смотреть со стороны входа), а женская — слева. Общей службы, как в христианских церквях, нет. Каждый молится так, как считает нужным, произнося молитвы про себя. Время и длительность также никак не ограничены.
По пути назад в центр города мы заглянули и индуистский храм. Там брахмины под пение гимнов украшали статуи Вишну, лили молоко на лингамы — символы Шивы. К подножиям статуй индуистских богов, среди которых был и уже известный нам по Бали бог обезьян Хануман (он здесь почему-то зеленого цвета с человеческим туловищем, но с обезьяньей мордой и хвостом, который он зажал под мышкой, чтобы не болтался), клали лепестки роз, ставили ароматные палочки и тарелочки из фольги, на которых горели кусочки угля.
Затем мы зашли в буддийский храм Шакьямуни Буддагая, также известный как «Храм тысячи огоньков». Он весь в лампочках (вероятнее, их все же меньше 1000, но пересчитывать не будем). Стоит кому-то сделать хоть самое малое подношение храму, как все они начинают сверкать и подмигивать, как новогодняя гирлянда (1 января такая ассоциация неизбежна).
Центральное место занимает 15-метровая статуя сидящего Будды, основание которой украшено фресками с изображением знаменательных моментов из жизни Будды Шакьямуни. С задней стороны в основании статуи есть маленькая дверца, ведущая в комнату под алтарем. А там — статуя индуистского слоноголового бога Ганеши. Еще одна оригинальная и совсем не буддийская деталь — колесо фортуны. За 50 сингапурских центов его можно крутануть и получить бумажку с предсказанием своей судьбы на ближайший год.
Немного наискосок на противоположной стороне улицы стоит еще один китайский храм. Сразу и не скажешь, к какой именно религии он относится. Чисто формально храм Леон Сань, «Храм гор дракона», считается даосским. Хотя в нем мирно уживаются статуи буддийской богини милосердия Гуаньинь, алтарь с изображением Конфуция, а также поминальные таблички — как в любом китайском храме предков.
У входа стоит статуя Будды Майтрейя в виде толстого улыбающегося старика в монашеской робе. Изначально персонаж буддизма махаяны, он в Китае почитается как бог богатства. Алтарей в храме много, и на каждом еда — фрукты, банки с напитками, шоколадки, печенье, бутылки с растительным маслом… Потолка не видно, настолько много над головой красных бумажных фонариков.
В храме шла служба. Монахи в ярко-желтых и светло-бежевых рясах нараспев читали молитвы, обратившись лицом к главному алтарю. Из дальнего угла раздавалась музыка. Там стучали деревянными палочками по барабану и металлическими молоточками по бронзовым колоколам.
Затем, прямо в храме, выставили столы, и всех присутствующих, в том числе и нас, пригласили пообедать. Еда здесь была чисто китайская — лапша и разнообразные овощные блюда, жареные огурцы и картошка в сладкой карамели. Ни мяса, ни рыбы.
Если бы мы задержались в Сингапуре до вечера, я уверен, наверняка попали бы еще и на ужин — например, в какой-нибудь церкви. Они там тоже есть. И вообще город демонстрирует удивительную религиозную терпимость. Церкви, мечети, храмы стоят бок о бок друг к дружке. Везде открыт вход для всех. Везде рады даже случайным зевакам. Везде норовят накормить, рассказать, показать. Однако нам пора было возвращаться в аэропорт.
Часть VИндокитай
Глава перваяКамбоджа
По пути в Камбоджу мы транзитом проехали через Таиланд. Прилетев из Сингапура в Бангкок, мы заехали на пару дней на остров Ко Чанг, а оттуда отправились в сторону камбоджийской границы.
Официально россияне могут въехать в Камбоджу только при наличии визы. Но ее можно оформить и непосредственно в момент пересечения границы. Официально виза на 30 дней стоит ровно 20 долларов. Но обычно пограничники надеются и на небольшую мзду. Кроме денег, нужно было заполнить короткую анкету и приклеить к ней фотографию.
У меня, как назло, фотографий с собой не было — до такой степени привык к безвизовым странам. у Олега фотографий было навалом. Из кучи его фотографий мы выбрали две, которые больше всего различались между собой. Одну приклеили на его анкету, другую — на мою.
Сдали паспорта с анкетами в окошко, ждем. Через некоторое время окошко открывается. В него выглядывает девушка в форме с моей анкетой в руке.
— Мистер, это не ваша фотография.
— Пардон, — говорю я и не знаю, что еще добавить в свое оправдание.
Она отрывает фотографию от анкеты и отдает ее мне. Окошко закрывается. Еще через пару минут нам выдают паспорта с визами.
После перехода границы на нас набросились таксисты. Но мы все же уехали автостопом — до ближайшего городка Коконг.
Вот и новая для нас страна, а значит, и новая национальная кухня. Мы зашли в традиционную камбоджийскую столовую. На улице под навесом из гофрированного железа стоял длинный стол, накрытый клеенкой. На нем выставили несколько кастрюль с чем-то, напоминающим густой суп или шурпу — с большими кусками мяса или рыбы. Рядом на эмалированных подносах разложили жареную рыбу, кальмаров, вареные свиные уши — одним словом, деликатесы. Сама кухня здесь же — буквально в трех метрах от столика с едой. Готовят на сложенной из камней дровяной печи. Рядом с ней в тазах с грязной водой моют овощи, тут же чистят рыбу и ощипывают кур. Только свинину откуда-то приносят уже порезанную на куски. На огне стоит огромный котел, в котором кипит какое-то варево.