В начале XX века Кирога перебрался из Уругвая в Аргентину. Впрочем, для этого ему пришлось всего лишь пересечь залив Ла-Плата. В 1903 году он впервые попал в провинцию Мисьонес. Ему так здесь понравилось, что через три года писатель перебрался сюда на ПМЖ.
В Сан-Игнасио писатель прикупил большой участок земли и построил себе фазенду. Здесь он и жил вплоть до своего самоубийства в 1937 году.
Орасио Кирога писал стихи, короткие новеллы с элементами фантастики и патопсихологии, сказки о жизни животных в тропическом лесу. Некоторые произведения были переведены на русский язык.
Дом-музей посвящен не столько творчеству писателя, сколько его жизни. Только по старой печатной машинке (это не его, а примерно такая же) и можно понять, что в этом доме жил именно писатель, а не простой помещик. При ближайшем рассмотрении оказывается, что большая часть мебели и все собранные в доме предметы писателю никогда не принадлежали. Это всего лишь собранный с миру по нитке антиквариат первой половины XX века. В доме сохранилась только одна полностью аутентичная комната — ванная.
Поселок Сан-Игнасио такой маленький, что в нем даже нет автовокзала или хотя бы автостанции. Автобусные билеты продают в офисе туристической информации. Автобусы в поселок не заходят. Они высаживают и подбирают пассажиров на трассе. Туда мы и пошли, чтобы проводить Свету на ночной автобус до Буэнос-Айреса.
Мы вышли на трассу за 15 минут до времени прибытия автобуса. Он опоздал на час с лишним. К счастью, запаса времени хватило, и на самолет в Москву Света успела.
В Аргентине в кругосветке принимало участие сразу восемь человек. Но все «гости» разъехались, а мы с Олегом Семичевым остались. Как и в Океании, дальше будем путешествовать вдвоем. Мы еще одну ночь переночевали в Сан-Игнасио, а утром уехали в столицу провинции Мисьонес — Посадас.
До отправления автобуса в городок Истузу оставалось еще полчаса. Мы зашли в соседний гипермаркет купить воды в дорогу. Когда мы слонялись по торговому залу, нам совершенно случайно попалась на глаза палатка.
Мы уже несколько месяцев прекрасно обходились и без палатки — или спокойно спали под открытым небом, или искали место под крышей. И дальше без нее обошлись бы. Но ведь попалась она нам на глаза.
В упакованном виде палатка выглядела маленькой. Да и весила немного. Все потраченные на нее 26 долларов она оправдала в первую же ночь. На окраине Истузу мы устроились спать в густой траве. Там оказалось много комаров. Но они не могли пробиться к нам через противомоскитную сетку.
Утром мы вышли на трассу. На дороге уже голосовали несколько студентов и школьников с ранцами и даже медсестра в белом халате с портфелем. Она, конечно, уехала первой. Вскоре к нашей компании присоединились двое полицейских: парень с девушкой в синей форме и темно-синих бейсболках с надписью «Policia de comentes». Они тоже ловили попутку. Вскоре им удалось остановить пикап. В кузове нашлось место и для нас.
Мы проехали с полицейскими 74 километра до очередного поворота. Там пикап свернул с трассы. А нам нужно было ехать дальше в сторону Сальты.
Автостоп как-то не заладился. Машин было мало, и те не останавливались. На дороге появился автобус. Мы его проигнорировали. И второй тоже. Но когда после часа безуспешного голосования увидели третий автобус, то поняли, что надо нам на какое-то время забыть об автостопе.
Мы двигались на север, в сторону боливийской границы. Поэтому с каждым часом должно было становиться… теплее. Мы же находились в Южном полушарии и вскоре должны были пересекать тропик Козерога. А там уже недалеко и до экватора.
Одновременно мы начинали постепенно набирать высоту, ведь дорога вела на обширную Андскую равнину — Альтиплано, расположенную на высотах около 4000 метров. Поэтому днем становилось все теплее и теплее, а по ночам — холоднее.
В городе Умауака, расположенном на берегу реки Рио-Гранде на высоте около 3000 метров над уровнем моря, мы предпочли переночевать не в палатке, а в хостеле. Он был похож на сувенирную лавку, напичканную антиквариатом, работами ремесленников и народных художников. Да и весь город выглядел как музей современного искусства под открытым небом. На каждой площади, на каждом перекрестке, на каждом холме и даже просто на обочине шоссе (оно проходит прямо через город) расставили памятники, статуи, бюсты, скульптуры, старые предметы и механизмы. И даже бутылки во дворе местного алкоголика были не свалены в кучу, а любовно выложены в виде пирамиды! Сувенирные магазинчики были заполнены глиняными горшками, тарелками, домоткаными и шерстяными «произведениями искусства», среди которых почетное место занимали связанные из шерсти шляпы с широкими полями.
Городские здания тоже по внешнему виду напоминали произведения искусства. А мемориальный комплекс на горе мог бы стать прототипом для Мамаева кургана. Та же широкая лестница с героической скульптурой на вершине. Разница лишь в том, что здесь не мать, а отец — мускулистый гигант. Постамент украшен барельефами с изображениями батальных сцен, на которых «смешались кони, люди». Мемориальный комплекс до того несоразмерно огромный, что сам город кажется лишь необязательным к нему дополнением.
Железная дорога в Умауаке заброшена. Можно наблюдать, как она в буквальном смысле слова уходит под землю. Шпал уже не видно. Только верхушки рельсов кое-где еще немного выступают над поверхностью земли. Но вскоре они полностью скроются из глаз. Пока каким-нибудь будущим археологам не вздумается заняться раскопками.
Сейчас все перевозки осуществляются по единственной автомобильной дороге, связывающей Аргентину с Боливией. Но судя по тому, что машин на ней было очень мало, а грузовиков и того меньше, объемы товарооборота между соседними странами очень скромные.
За мостом через заросшее гигантскими кактусами сухое ущелье остановился пикап. За рулем — молодая девушка с распущенными волосами до плеч, в темных очках и с сигаретой в руке.
— Садитесь. Я и сама часто путешествую автостопом. Кроме того, у меня и защитник есть, — она показала на огромного черного добермана, добродушно, но внимательно следившего за нами из кузова.
Городок Абра-Пампа возник вокруг железнодорожной станции. Но станцию закрыли, а на рельсах поставили сваренные из железных листов гаражи. Прямо напротив заброшенной станции — фасад в фасад — стоит вполне себе живая церковь. А между ними лежит центральная площадь-парк.
Парк был похож на огромную строительную площадку. Здесь асфальтировали дорожки, устанавливали памятники (зачем-то поставили гигантский якорь — при том, что до ближайшего моря тысячи километров), сажали деревья и кустарники (прямо-таки зеленый оазис посреди пустыни). Создавалось впечатление, что город готовился к наплыву туристов.
Но стоило нам немного отойти от площади, как мы сразу же оказались на тихих улочках, застроенных глинобитными домами. Там уже никто никуда не спешил. Среди пешеходов я заметил только одного велосипедиста. Но и он шел пешком, держа своего «железного коня» за руль, чтобы не выбиваться из общего неспешного ритма жизни.
В одном квартале к северу от центрального парка мы случайно наткнулись на автовокзал. Оказалось, что всего через полчаса пойдет автобус к боливийской границе.
Глава втораяБоливия
Боливия — официально страна визовая. Если обратиться в боливийское консульство, то визу можно оформить бесплатно. Но мы будем получать боливийскую визу уже непосредственно на границе. К счастью, это возможно. Но уже за 50 долларов.
В Вилазоне на автовокзале есть офисы сразу нескольких автобусных компаний. Цены у них примерно одинаковые — и очень смешные. В Аргентине мы привыкли, что за ночной автобус (за 10–12 часов пути) просят примерно по 60–80 долларов, а здесь — по 5—10 долларов! Один недостаток — все автобусы в нужном нам направлении — в Уюни — уже ушли (тут еще действует железная дорога, но единственный поезд отправился еще днем). Нужно ждать до завтра или поехать еще куда-нибудь. Мы, конечно, предпочли второй вариант. И уехали в Потоси.
Автовокзал в Потоси — это не просто автовокзал, а Автовокзал — с большой буквы. По внешнему и внутреннему виду он больше похож на здание какого-нибудь международного аэропорта. Двухэтажное здание по форме напоминает гигантский бублик, накрытый стеклянной крышей. По всему обращенному внутрь периметру идут офисы автобусных компаний. Одни уже работают, в других еще не закончены отделочные работы. В одном из таких «недоделанных» офисов мы нашли работающие розетки и сразу же поставили на зарядку все свои многочисленные аккумуляторы. Включили нетбуки и сразу же подключились к сети беспроводного Интернета.
Город Потоси (на языке индейцев кечуа — «грохот») расположен на высоте 4067 метров над уровнем моря на склонах горы Серо Рико, или «Богатый холм». Здесь в XVI веке испанцы создали первые серебряные рудники (попутно добывали олово и медь).
В 1672 году в Потоси построили свой Монетный двор, на котором стали чеканить серебряные монеты. В то время в городе насчитывалось около 200 тысяч жителей и было 86 церквей. Это был один из крупнейших городов не только Нового, но и Старого Света.
В начале XIX века в Латинской Америке разгорелась война за независимость. В период между 1809-м и 1825 годами Потоси неоднократно переходил из рук в руки — от роялистов к демократам и обратно. Это, конечно, отрицательно сказалось на благополучии города. Но еще больший удар благополучию горожан нанесло падение мировых цен на серебро. Горняки переключились на добычу олова, но это уже не приносило таких огромных дивидендов.
От периода былого великолепия остались помпезные здания, памятники и многочисленные церкви. На их строительство здесь никогда денег не жалели. Ведь работа на местных шахтах всегда была занятием, опасным для жизни.
Самый величественный собор города — Святого Франциска превращен в музей. Гидесса в белой китайской пуховке, которую не снимала даже внутри здания, где было не намного теплее, чем снаружи, вначале завела нас в подземный склеп. Там в открытых деревянных сундуках были выставлены на всеобщее обозрение черепа и берцовые кости. Затем по каменной винтовой лестнице мы поднялись наверх и вы