С наступлением вечера улицы заполняются праздно гуляющими пешеходами. Повсюду снуют торговцы.
— Свитер за один доллар, — кричит торговка, размахивая свитером из шерсти ламы.
— На самом деле один доллар?
— Да. За один доллар можно померить, — смеясь, говорит она и добавляет: — А сам свитер стоит 9 долларов.
С помощью своего нехитрого маркетингового приема она привлекла к себе наше внимание. Немного поторговавшись, Олег купил свитер за 7 долларов и сразу же надел его на себя. Уже несколько дней он никак не мог согреться.
На площади у основания колонны с бронзовым солдатом собралась толпа. Там какой-то мужик, одетый в живописную рясу, лечил и благословлял всех желающих наложением рук. Но, судя по тому, как он агрессивно и злобно отреагировал на наши фотоаппараты, это все же был не настоящий проповедник, а шарлатан (иначе почему бы ему бояться? Может, уже в розыске находится?).
При испанцах через Пуно проходила дорога, связывавшая серебряные месторождения в Потоси со столицей колонии Лимой. Серебра стали добывать меньше, да и пути его транспортировки изменились. Но и сейчас из Пуно очень легко добраться до столицы Перу. Автобусы отправляются с автовокзала с раннего утра до позднего вечера.
В Лиме централизованного автовокзала нет. В центре города расположены десятки мини-вокзалов, на территории которых расположено всего по одной-две-три автобусные компании. Нам просто повезло, что с того же самого вокзала, на который мы приехали с юга, можно уехать и дальше на север Перу. Взяв билеты на вечерний автобус, мы оставили рюкзаки в камере хранения и отправились на экскурсию по одному из самых криминогенных городов Южной Америки.
Лима — опасный город. Но это же и один из самых красивых городов Перу. В старом центре сохранилось так много зданий колониальной архитектуры, что ЮНЕСКО включило его в список памятников мирового значения.
Центральная площадь Пласа-де-Армас с президентским дворцом, архиепископским дворцом и кафедральным собором находится под неусыпным надзором полиции. Буквально через каждые десять метров стоит полицейский с пластиковым щитом и дубинкой. Неподалеку от площади припаркован наготове броневик. И все это не ради обеспечения безопасности туристов, а исключительно для защиты правительства от недовольных граждан. Ведь все демонстрации протеста начинаются или заканчиваются именно на этой площади. Если народ недоволен действиями центрального правительства, он собирается у президентского дворца. Возмущенные действиями или бездействием городских властей скандируют лозунги у входа в здание муниципалитета.
Район вокруг площади Пласа-де-Армас и президентского дворца — еще сравнительно безопасное место (насколько это вообще возможно в большом городе Южной Америки). Но стоит лишь перейти по мосту Пуэнте-де-Пиедра на противоположный берег реки Римак, как сразу же попадаешь в совсем другой район.
Мы, конечно, не планировали устраивать экскурсию по всему «бандитскому» району Римак и уж тем более не собирались лезть на гору в его центре. Наша цель была значительно скромнее — дойти до церкви, которая виднелась в конце центральной улицы. От моста до нее было всего метров триста.
Сразу было заметно, что власти постепенно расширяют зону контроля. Когда я здесь был прошлый раз, полицейский пост был только у ближнего к президентскому дворцу конца моста. На этот раз уже весь мост был под контролем полиции. И на его противоположной стороне стояли несколько полицейских с автоматами и броневик.
Пройдя мимо полицейских, мы медленно пошли вперед по центральной улице. Дело было днем, и на улице было достаточно много прохожих. И буквально ВСЕ смотрели на нас с нескрываемым удивлением. Чем дальше мы продвигались, тем больше удивленных взглядов на себе ловили.
На туристов с фотоаппаратами и видеокамерами реагируют везде. Только реакция бывает разная. В странах Азии, например, местные жители или позируют, или, наоборот, прячутся, чтобы не попасть в объектив — в зависимости от своих личных психологических особенностей. В крупных городах Южной Америки почти у всех в глазах сразу же прочитывается немой вопрос: «Сколько эта камера стоит?» К человеку с хорошим фотоаппаратом или видеокамерой здесь относятся не как к журналисту, а как к потенциальной жертве. Конечно, никому и в голову не придет надевать на себя драгоценности, отправляясь в прогулку по «плохому» району. Но куда спрятать видеокамеру?
Так мы и шли, как увешанные бриллиантами туристы. Я чувствовал, что атмосфера постепенно сгущается. Подозрительно было и то, что никто не подходит, чтобы по-дружески посоветовать убираться отсюда подобру-поздорову. Это свидетельствовало о том, что мы попали в совсем уж плохой район. Самое правильное, что можно было сделать, — это развернуться и пойти назад.
Мы остановились возле сапожной мастерской. За распахнутой настежь дверью в глубине дома сидел сапожник и внимательно на нас смотрел. Увидев, что мы развернулись, но еще не решили, уходить ли назад, он ничего не сказал, но стал как бы загребать раскрытой ладонью в сторону моста, недвусмысленно показывая: «Давайте, давайте, уходите отсюда, пока целы».
При испанцах Трухильо славился как «самый роскошный город». От былого великолепия колониальных времен до наших дней дошли узорные решетки на окнах и деревянные балконы (оттуда женщины из высшего света моли выглядывать на улицу, оставаясь незамеченными).
На главной площади Пласа-де-Армас (Площадь оружия) сохранились старое здание муниципалитета, епископский дворец и помпезный собор с мраморными колоннами и позолоченными алтарями. Но главные достопримечательности находятся не в городе, а в его окрестностях. Чтобы объехать их все за один день, мы обратились в первую же попавшуюся турфирму и записались на стандартную однодневную экскурсию.
На северном побережье Перу с 400 года до н. э. по 600 год н. э. существовала культура моче — одна из самых известных тихоокеанских культур доколумбовой Южной Америки.
На берегу реки Моче сохранились развалины двух пирамид: пирамиды Солнца (Уака-дель-Соль) и пирамиды Луны (Уака-де-ла-Луна). В долине между ними был город, раскопки которого уже начались, но еще далеки от завершения.
Север Перу — сплошная пустыня с редкими оазисами. Испокон веков вода здесь была в большом дефиците. Мочики, создавшие высокоразвитую цивилизацию, активно занимались сельским хозяйством. На дожди у них надежды не было. Поэтому им пришлось создавать сложную систему каналов и акведуков, чтобы воду из реки доставлять на поля.
Самый главный вопрос, на который пока никто не смог найти ответ: «Почему в VII веке такая процветающая и высокоразвитая культура была разрушена?» Есть несколько гипотез, у каждой из которых свои сторонники. Среди самых вероятных причин называют две: катастрофические изменения климата или гражданская война. Гибель высокоразвитого государства не означала гибели всего народа. Местные индейцы продолжали говорить на языке мочика вплоть до начала XX века.
Пирамида Уака-де-ла-Луна строилась из прямоугольных саманных кирпичей. После того, как археологи стали освобождать древнее сооружение от слоя скрывавшего его песка, возникла реальная угроза быстрого разрушения здания. Поэтому раскопки закрыли от непогоды тростниковыми крышами на хлипких бамбуковых столбах. Возможно, они и защищают от дождя, но мешают составить представление об общем облике сооружения. Переходя из павильона в павильон, мы видели лишь отдельные раскопанные фрагменты.
Реставрация еще продолжается. Археологи кисточками очищают от песка штукатурные рельефы, открывая длинный ряд ромбов, в центре каждого из которых чудище с клыками и рогами или огромный паук. Был там и длинный ряд взявшихся за руки людей, а также процессия идущих куда-то паломников. Причем каждый тащил на плече что-то сильно похожее на христианский крест. На части рельефов остались следы охряной краски.
После заката цивилизации моче жизнь в районе современного Трухильо продолжалась. Примерно с 1250-го по 1470 год здесь достигла своего расцвета культура чиму. Созданное в тот период государство Чимор контролировало всю северную часть современного Перу — от границ Эквадора на севере до Лимы на юге.
В столичном городе Чан-Чан жило до 60 тысяч человек. В то время это был крупнейший город всего Южноамериканского континента. В 1470 году инки разгромили армию властителя Чимора Минчанкамана и включили его государство в состав своей империи.
То немногое, что удалось найти во время археологических раскопок в Чан-Чане, собрали в маленьком музее. На входе посетителей встречает скульптурная композиция, изображающая правителя с золотой тиарой на голове и огромными круглыми серьгами в ушах. Он сидит на табурете, установленном на носилках, которые держат шесть индейцев в белых туниках и белых головных уборах, похожих по своей форме на что-то среднее между буденовкой и тюбетейкой. В отдельном и почему-то полутемном зале создали реконструкцию типичного храма с украшенными барельефами стенами.
Рядом с музеем есть почти точно такой же — по крайней мере, по своему общему стилю — храм. Он со всех сторон окружен стеной высотой 4 метра. В центре двора стоит здание, по внешнему виду напоминающее пирамиду со срезанной вершиной. Стены сооружения, сложенного из необожженного кирпича, снизу доверху украшены барельефами.
Сразу видно, что искусству чиму учились у своих предшественников — народа моче. Здешние барельефы также слеплены из глины и по стилю очень похожи на те, которые мы видели на пирамиде Луны. Только сюжеты уже не такие однозначные. Не отдельные фигуры, а сложные композиции, почти как настоящие картины с участием животных и людей.
До появления испанцев Чан-Чан был крупнейшим городом Южной Америки. Даже после разгрома инками, почти обезлюдевший, он хранил столько золота, что испанцы назвали его «глиняным Эльдорадо».
Испанские хронисты, на основании передававшихся из уст в уста легенд, утверждали, что в Чан-Чане за короткую историю его существования было девять правителей. Первым из них был Тайканамо, который приплыл на деревянном плоту и заявил, что был послан неким могущественным богом, который и поручил ему основать великий город.