«Жемчужина Карибского моря» славится своим солнечным и сухим климатом. Поэтому сейчас этот остров — не только крупнейший, но и самый туристический венесуэльский остров. Что-то типа нашего Сочи. Иностранных туристов здесь, конечно, мало, но венесуэльцы со всей страны приезжают отдохнуть на лучших из доступных для них пляжей. Кроме того, остров объявлен зоной свободной торговли. Поэтому едут сюда и за покупками.
Билеты на перелет с острова Маргарита на Гренаду по безналичному расчету не продавали. Причем проблема была не техническая. Сейчас нет ничего проще, чем сделать сайт с возможностью принимать оплату по карточкам (если сам не можешь или не хочешь, можно прикрутить какой-нибудь чужой терминал и подписать договор об обслуживании), а экономическая. В Венесуэле никто не хочет ни покупать, ни продавать билеты по официальному валютному курсу.
На Гренаду с острова Маргарита летают только самолеты венесуэльской государственной авиакомпании «Conviasa». Ее офис находится в Порламаре — крупнейшем городе острова. С первой попытки билеты нам и там купить не удалось. По самой банальной причине — отключили электричество.
Вот уж действительно — то понос, то золотуха. Нам даже не удалось выяснить, если ли вообще билеты на нужный нам рейс. Узнали только цену. Она здесь фиксированная. Билеты ни за наличные доллары, ни по кредитным карточкам не продают. Оплата только наличными боливарами. Значит, нам опять нужно отправляться на черный рынок.
На центральной площади Порламара и начинающейся на ней пешеходной улочке буквально каждый встречный берется менять доллары. Но курс у всех разный. Владельцы магазинчиков предлагали максимум по 6,5. На улице при обмене с рук курс был выше: от 7 до 7,5. Но с первого взгляда было видно, что все менялы там прожженные пройдохи. Может, рискнуть? Рискнули.
Выбрали самых «приличных на вид» менял (они обычно работают парами). Немного поторговавшись, согласовали курс обмена — по 7,3 боливара за доллар. Затем мы отошли немного в сторонку от пешеходной улицы. Конечно, не в какой-нибудь глухой двор, а в проход около застекленного магазина.
При обмене с рук нужно вначале тщательно пересчитать местные деньги. Тем более что долларов-то две бумажки, а боливаров — толстая пачка в полиэтиленовом пакете.
Олег держал в руке доллары. Я стал пересчитывать боливары. 10 боливаров не хватало. Меняла вроде как удивился. Он взял пачку денег в руки и быстро пересчитал.
— Действительно, десятки не хватает. — Он демонстративно добавил к пачке 10 боливаров и протянул деньги мне.
Пачка по виду осталась такой же толстой. Но нет ничего проще, чем подменить несколько купюр. Я стал пересчитывать. Парни занервничали. Тут в проходе появился мужик и, ругаясь, направился в нашу сторону. Менялы тут же схватили свои деньги и смылись. А мужик подошел к нам.
— Не связывайтесь вы с этими жуликами. Лучше я вам поменяю деньги.
Мы, конечно, отказались. Было ясно, что это одна компания. Нам еще, можно сказать, повезло, что отделались легким испугом.
Олег не сдавался. Как в таких случаях говорил преподаватель военной кафедры физфака МГУ майор Зеленый, «он или недопонял, или не хочет допонять».
— Давай еще раз попробуем, — настаивал он.
Но я был настроен решительно. Мне уже стало понятно, что у нас нет шансов перехитрить местных профессиональных менял.
— Нас все равно кинут. И это в лучшем случае. Ты что, забыл, что мы в Южной Америке находимся? Тут из-за долларов запросто могут и пришить.
Вероятно, мои последние слова его убедили. Но Олег до сих пор считает, что я зря не дал ему прокрутить выгодную операцию.
Пошли менять в магазин по продаже электрооборудования. Правда, его владелец предложил всего по 6,5 боливара за доллар. Но он, в отличие от уличных менял, не мог неожиданно скрыться где-нибудь в переулке.
— Какая-то у вас запутанная ситуация с обменом денег. Полный бардак, — пожаловался я ему.
— Причина в одном человеке, — сказал он. — И вы его знаете.
Кто же не знает Уго Чавеса? Он победил на президентских выборах с обещаниями изменить конституцию, искоренить коррупцию, построить общество социальной справедливости, национализировать крупнейшие компании, привлечь народные массы к управлению государством — короче, построить социализм.
В то время как в Советском Союзе и бывших социалистических странах Европы и Азии активно строили капитализм, Венесуэла вступила на путь социалистических преобразований. В стране начались радикальные политические и экономические преобразования. Естественно, они понравились далеко не всем.
Трудно сказать, насколько далеко продвинулись социалистические преобразования в экономике. Но одно чисто социалистическое достижение налицо. На состоявшемся 15 февраля 2009 года референдуме большинство граждан под держало предложенную президентом Уго Чавесом конституционную поправку, которая разрешает президенту переизбираться на свой пост неограниченное число раз подряд.
Естественно, Чавес оставался на своем посту исключительно для того, чтобы продолжать борьбу с коррупцией, преступностью и бедностью. Больше такую ответственную работу в Венесуэле доверить некому.
Основанный в 1530 году город Пампатар — одно из старейших испанских поселений в Венесуэле. Крепость Кастильо-де-Сан-Карлос-Борромео, основанную в 1684 году, недавно отреставрировали. С трех сторон она окружена крепостным рвом. Через ров переброшен узкий мостик, ведущий к единственным крепостным воротам. Из внутреннего дворика широкая рампа ведет на наклонные каменные стены с угловыми башенками. Сверху видна батарея ржавых старинных пушек, а также пляж, яхты и ряд отелей.
Выйдя из крепости, мы направились в сторону пляжа. Нас тут же окликнул солдат с автоматом:
— На этот пляж не ходите. Там — мафия. — Для наглядности он жестом показал, как нам перережут горло, если его не послушаемся, и добавил: — Утром приходите, а вечером лучше в отеле сидите.
Действительно, остров Маргарита — прямо-таки островок безопасности. Но только по сравнению с континентальной частью Венесуэлы. Жуликов и бандитов здесь тоже хватает — как своих, так и приезжих. И все же мы предпочли не идти в отель, а переночевать где-нибудь под открытым небом. Палатку поставили на склоне юры — с видом на огни Пампатара.
Утром все же пошли на пляж. Ведь даже по словам пугавшего нас мафией солдата там в это время достаточно безопасно.
Прямо на пляже есть гостиница. Правда, по внешнему виду длинное одноэтажное здание больше похоже на тюрьму. Территория отеля окружена высоким каменным забором, над которым еще и три ряда проволоки под током. Во всех номерах в окна вставлены железные прутья, толщиной в руку. На двери — железная решетка. Ведь в жару трудно сидеть за закрытой дверью, а с открытой — опасно. Веранда, на которую выходят двери всех номеров, конечно, также зарешечена. Короче, не отель, а комфортабельная тюрьма.
В этой «тюрьме» мы и провели последнюю ночь в Южной Америке. А ведь здесь все, кто побогаче, именно так всю жизнь и живут — за высокими заборами с колючей проволокой. Вот ведь парадокс получается. Богатые латиноамериканцы сидят за решеткой, а их бедные и голодные сограждане — гуляют на свободе.
В аэропорту нас ждал сюрприз. Оказалось, кроме выездного налога (и так удивительно большого — чуть ли не 50 процентов от стоимости авиабилета) перед вылетом нам нужно заплатить еще и некий «государственный налог». Нужно было опять где-то менять деньги. Спросив в нескольких киосках, мы вышли на главного местного валютчика — он работает официантом в ресторане. Он поменял нам по 6 боливаров за доллар. Искать более выгодный курс, если он здесь и есть, времени не было. Правда, спешили зря. Вылет самолета задержали на шесть часов.
Часть VIIIКарибские острова
Глава перваяГренада
Если в Южной Америке пересечение границы — это банальная и рутинная процедура, то в Гренаде, освободившейся от английского господства, но не от английского духа, — это целая церемония.
Разговор с пограничником был долгий и подробный. Он засыпал нас вопросами: кто? что? откуда? куда? а что было раньше? а потом? а кем работаете? а сколько у вас с собой денег?.. и т. д. и т. п. Я, правда, и сам добавил толику запутанности в и без того сложную процедуру интервьюирования. На банальный вопрос «А обратный билет у вас есть?» пограничник получил от меня не совсем банальный ответ: «Билеты у нас есть, но не обратно в Венесуэлу, а на Барбадос».
Это его явно удивило.
— А из Барбадоса?
— В Доминику.
— А из Доминики?
— В Антигуа.
— А из Антигуа?
— В Доминикану.
— А из Доминиканы?
— На Кубу.
Этот ответ вызвал неожиданную реакцию, как будто я только что сознался в том, что мы — кубинские шпионы.
— Вы что, на Кубе живете?
— Нет. У нас и из Кубы билет есть — в Москву.
Такой уж запутанный у нас маршрут получался. Один плюс, мы все же не кубинские шпионы. Но и не нормальные туристы.
— А на Гренаду вы зачем прилетели?
Банальный ответ уже не прокатит. Пришлось объяснять более подробно:
— Вокруг света едем — по безвизовым странам.
Очевидно, пограничник не считал Гренаду совсем уж безвизовой. Здесь, как и во всех бывших английских колониях (включая США, Австралию и Новую Зеландию, не говоря уж о более мелких), последнее слово принадлежит пограничному офицеру. Он один решает, пускать иностранца в страну или нет. И пусть у того хоть три визы в паспорте будет. Если пограничник не захочет пропустить, то ему никто не указ. Ни один суд его спонтанное, основанное лишь на смутных догадках и подозрениях решение не сможет оспорить.
Следующие полчаса мы подробно обсуждали нашу кругосветку. Все пассажиры с нашего рейса уже прошли. Аэропорт постепенно пустел. А мы по-прежнему были в подвешенном состоянии.
Пограничник долго нас расспрашивал, но так и не смог решить, что с нами делать. Взяв наши паспорта и распечатанные на принтере электронные билеты (именно для таких чересчур въедливых пограничников мы их и распечатывали в Венесуэле, потратив кучу денег — там почему-то распечатка на принтере стоит почти в 10 раз дороже, чем в любой другой стране мира), он ушел советоваться со своим начальством. К счастью для нас, начальник пограничной службы аэропорта оказался адекватный. В Гренаду нас пустили.