Все надежды, все желания сыщика сосредоточились теперь на одной точке земного шара — на Гонконге, так как остановка пакетбота в Сингапуре была слишком кратковременной, для того чтобы Фикс мог начать действовать в этом городе. Следовательно, он должен арестовать вора в Гонконге; в противном случае тот снова ускользнет от него, и на этот раз, так сказать, безвозвратно.
Гонконг был последним английским портом на пути Филеаса Фогга. Дальше — в Китае, Японии, Америке — мистер Фогг найдет себе надежный приют. В Гонконге, если только ордер, который, очевидно, мчится следом за сыщиком, придет вовремя, Фикс арестует Фогга и передаст его в руки местной полиции. Тут не будет никаких затруднений. Но за пределами Гонконга простого ордера уже недостаточно. Там уже требуется специальное постановление о выдаче преступника. Отсюда всевозможные задержки и препятствия, которыми вор, конечно, не преминет воспользоваться, чтобы навсегда ускользнуть из рук английской полиции. Если попытка его арестовать в Гонконге провалится, будет трудно, вернее сказать, невозможно возобновить ее с шансами на успех.
«Итак, — повторял про себя Фикс в те долгие часы, которые проводил в каюте, — или ордер будет в Гонконге, и я арестую этого молодчика, или его там не окажется, и тогда мне необходимо любой ценой задержать отъезд Фогга. В Бомбее мне это не удалось, в Калькутте не удалось. Если в Гонконге я тоже промахнусь, моя репутация погибла. Во что бы то ни стало надо добиться цели. Вопрос лишь в том, как задержать, если понадобится, отъезд этого проклятого Фогга».
В крайнем случае Фикс решил во всем признаться Паспарту и рассказать ему, что за личность его хозяин. Пораженный подобным разоблачением, Паспарту, из боязни быть скомпрометированным, без сомнения, перейдет на сторону Фикса.
Но это средство явно ненадежно, и воспользоваться им следует только в крайнем случае. Достаточно одного слова Паспарту своему хозяину, чтобы безвозвратно погубить все предприятие.
Итак, полицейский инспектор находился в великом затруднении. Но присутствие Ауды в обществе Филеаса Фогга на борту «Рангуна» открыло ему новые возможности.
Кто эта женщина? Какое стечение обстоятельств связало ее с Филеасом Фоггом? Очевидно, их встреча произошла между Бомбеем и Калькуттой. Но где именно? Только ли случай столкнул Филеаса Фогга с юной путешественницей? Или, может быть, самое путешествие через Индию было затеяно ради свидания с этой красоткой? А ведь она и вправду красавица! Фикс хорошо рассмотрел ее в зале суда в Калькутте.
Понятно, насколько был заинтригован полицейский. Он спрашивал себя: нет ли тут преступного похищения? Очень может быть. Эта идея крепко засела в мозгу Фикса, и он сразу понял, сколько выгод могло ему дать это обстоятельство. Замужем эта молодая женщина или нет, но похищение налицо. Значит, имеется возможность создать в Гонконге ее похитителю такие затруднения, из которых тот не выпутается никакими деньгами.
Но нет надобности ожидать прибытия «Рангуна» в Гонконг. Этот Фогг обладает отвратительной привычкой скакать с одного корабля на другой, и, прежде чем Фикс успеет приступить к делу, он может снова ускользнуть. Поэтому надо прежде всего предупредить английские власти Гонконга и уведомить их о прибытии Филеаса Фогга на «Рангуне», это легко сделать, так как пароход заходит в Сингапур, а Сингапур соединен с Гонконгом телеграфной линией.
Однако, прежде чем начать действовать, Фикс надумал еще раз порасспросить Паспарту. Он знал, что этому парню нетрудно развязать язык, и решил нарушить инкогнито, которое до сих пор соблюдал. Не надо терять времени. Сегодня 31 октября, а завтра «Рангун» сделает остановку в Сингапуре.
Итак, Фикс вышел из своей каюты. Он поднялся на палубу, намереваясь подойти к Паспарту первым и принять самый удивленный вид.
Паспарту прогуливался по палубе, когда инспектор бросился к нему, крича:
— Вы едете на «Рангуне»?!
— Как! И вы здесь, мистер Фикс? — отвечал пораженный Паспарту, узнав своего попутчика по «Монголии». — Я оставил вас в Бомбее и встречаюсь с вами на пути в Гонконг! Может быть, вы едете вокруг света?
— Нет, нет, — ответил Фикс, — я думаю остановиться к Гонконге по крайней мере на несколько дней.
— Вот как! — протянул Паспарту, слегка удивленный. — Но почему же я вас не видел при отъезде из Калькутты?
— Маленькое недомогание… морская болезнь… Я не выходил из каюты… Бенгальский залив я переношу хуже чем Индийский океан. А ваш хозяин, мистер Филеас Фогг?
— В полном здравии и столь же пунктуален, как и его расписание. Ни одного дня опоздания! Ах, мистер Фикс, вы еще не знаете: с нами едет молодая дама.
— Молодая дама? — ответил сыщик, прекрасно разыгрывая неведение.
Паспарту немедленно ввел его в курс событий. Он рассказал о случае в бомбейской пагоде, о покупке слона за две тысячи фунтов, о деле с «сутти», о похищении Ауды, об их аресте в Калькутте и освобождении под залог. Фикс, знавший последнюю часть этой истории, делал вид, что в первый раз ее слышит, и Паспарту с большим удовольствием рассказывал свои похождения столь внимательному слушателю.
— Что же, ваш хозяин собирается увезти эту молодую женщину в Европу? — спросил Фикс.
— Вовсе нет, мистер Фикс, вовсе нет. Мы просто отвезем ее к родным, богатым купцам в Гонконге.
«Ничего не поделаешь!» сказал себе сыщик, стараясь скрыть разочарование.
— Стакан джину, мистер Паспарту.
— Весьма охотно, мистер Фикс. Как не выпить за нашу встречу на «Рангуне»!
Глава XVII,
Начиная с этого дня, Паспарту и сыщик часто встречались, но агент держал себя со своим спутником очень осторожно и больше не пытался его расспрашивать. Раз или два ему удалось увидеть мистера Фогга, который охотно проводил время то в большой гостиной «Рангуна», то в компании Ауды, то, по своей неизменной привычке, играя в вист.
Что касается Паспарту, то он начал серьезно задумываться над тем, как случилось, что Фикс еще раз оказался спутником мистера Фогга. И действительно, было чему удивляться. Этот приветливый и обязательный джентльмен сначала встретился им в Суэце, сел на «Монголию» и высадился в Бомбее, где он должен был остаться на долгое время, и вдруг теперь он оказался на «Рангуне», идущем в Гонконг. Словом, он неотступно следует по маршруту мистера Фогга. Над этим стоит поразмыслить. По меньшей мере странное совпадение! За кем охотится этот Фикс? Паспарту был готов поспорить на свои туфли — он их тщательно сохранил, — что Фикс покинет Гонконг в одно время с ними и, вероятно, на одном с ними пароходе.
Паспарту мог думать хоть целый век, но никогда бы не догадался, какая миссия поручена сыщику. Ему бы и в голову не пришло, что Филеаса Фогга как вора «выслеживают» по всему земному шару. Но человеческой природе свойственно всему давать объяснения, и Паспарту, озаренный внезапной мыслью, объяснил себе, и довольно правдоподобно, постоянное присутствие Фикса. По его мнению, выходило, что Фикс не мог быть никем иным, как агентом коллег мистера Фогга по Реформ-клубу, посланным ими для наблюдения за правильным выполнением условий кругосветного путешествия.
— Это ясно! Это ясно! — повторял честный парень, гордый своей проницательностью. — Он — шпион, которого подослали те джентльмены. Какой недостойный поступок! Мистер Фогг — такой честный, такой порядочный! И его выслеживают с помощью сыщиков. Ну, джентльмены из Реформ-клуба, это вам обойдется недешево!
Восхищенный своим открытием, Паспарту все же решил ничего не говорить мистеру Фоггу, боясь, что он будет справедливо оскорблен недоверием, которое ему выказывают противники. Но зато он решил при случае хорошенько поиздеваться над Фиксом и высмеять его, не выдавая себя.
В среду, 30 октября, после полудня, «Рангун» вошел в Малаккский пролив, отделяющий одноименный полуостров от острова Суматры. А на следующий день, в четыре часа утра, пароход, выиграв полдня против расписания, пришвартовался в Сингапуре, чтобы пополнить запасы топлива.
Филеас Фогг записал этот выигрыш времени в графу прибылей и на сей раз сошел на берег, так как Ауда выразила желание пройтись.
Фикс, которому все действия Фогга казались подозрительными, незаметно последовал за ним. А Паспарту, смеясь про себя над маневрами Фикса, отправился за своими обычными покупками.
По внешнему виду остров Сингапур невелик и не внушителен: ему недостает гор, то есть рельефа. Тем не менее, несмотря на это, он очарователен. Это огромный парк, прорезанный прекрасными дорогами. Хороший экипаж, запряженный изящными лошадками, вывезенными из Австралии, помчал Ауду и Филеаса Фогга по одной из этих дорог, среди чащи пальм с ослепительной листвой, гвоздичных деревьев, покрытых распускающимися бутонами. Заросли перца заменили здесь терновые изгороди европейских деревень. Купы саговых пальм и высоких древовидных папоротников с покрытыми лаком листьями наполняли воздух пряным ароматом. Лес был полон подвижных, гримасничающих обезьян; в зарослях, наверное, водились тигры. Тем, кто спросит, почему на таком сравнительно маленьком острове до сих пор не истреблены эти кровожадные хищники, следует ответить, что тигры пробираются сюда вплавь через пролив с Малаккского полуострова.
После двухчасовой прогулки по острову Ауда и ее компаньон, который смотрел вокруг себя, ничего не замечая, вернулись в город, в это скопище уродливых домов, окруженных со всех сторон прекрасными садами, где росли манговые деревья, ананасы и другие вкуснейшие плоды мира.
В десять часов они поднялись на пароход, не подозревая, что всю дорогу их сопровождал полицейский инспектор, вынужденный ради этого потратиться на наем экипажа.
Паспарту ожидал их на палубе «Рангуна». Он раздобыл несколько дюжин плодов мангового дерева, крупных, как яблоки, темно-коричневых снаружи и ярко-красных внутри, белая мякоть которых тает во рту и очень ценится лакомками. Паспарту был весьма счастлив предложить эти плоды Ауде, которая ласково поблагодарила его за это.