ет на тревожный взгляд Ауды он спокойно произнес:
— Сударыня, это простая случайность — вот и все.
В эту минуту к ним приблизился какой-то человек, внимательно наблюдавший за ними издали. Это был инспектор полиции Фикс. Он поклонился и сказал:
— Сударь, вы, наверное, как и я, один из пассажиров, прибывших вчера на «Рангуне»?
— Да, — холодно ответил мистер Фогг. — Но я не имею чести…
— Извините меня, я рассчитывал найти здесь вашего слугу.
— А вы знаете, где он? — быстро спросила молодая женщина.
— Как! Разве он не с вами? — с притворным удивлением спросил Фикс.
— Нет, — ответила Ауда. — Он пропал со вчерашнего дня. Не уехал ли он без нас на «Карнатике»?
— Без вас… сударыня… Простите за нескромный вопрос: вы, вероятно, рассчитывали отплыть на этом пароходе?
— Да, сударь.
— Я тоже, сударыня, и теперь я в полном отчаянии. «Карнатик» закончил свой ремонт раньше времени и оставил Гонконг двенадцать часов тому назад, не предупредив никого из пассажиров. Теперь придется ждать восемь дней до следующего рейса!
Говоря «восемь дней», Фикс чувствовал, как его сердце колотится от радости. Восемь дней! Фогг задержится на восемь дней в Гонконге! За это время придет ордер на его арест. Наконец-то судьба улыбнулась представителю закона.
Его словно обухом ударило по голове, когда он услышал, как Филеас Фогг спокойно произнес:
— Но ведь в Гонконге должны быть, мне кажется, и другие корабли, кроме «Карнатика».
И мистер Фогг, предложив Ауде руку, отправился к докам в поисках отплывающего судна.
Ошеломленный Фикс следовал за ними. Можно было подумать, что какая-то нить привязывает его к этому человеку.
Но, как видно, судьба окончательно изменила своему любимцу. Филеас Фогг в продолжение трех часов ходил по гавани, решив, если понадобится, зафрахтовать специальный пароход до Иокогамы, но видел лишь суда, стоявшие под погрузкой или выгрузкой и, следовательно, для него неподходящие. В сердце Фикса оживала надежда.
Однако мистер Фогг не падал духом. Он продолжал свои поиски, готовый доехать до самого Макао, как вдруг его остановил какой-то моряк.
— Вашей милости нужен корабль? — спросил он, снимая шляпу.
— А у вас есть корабль, готовый к отплытию? — спросил мистер Фогг.
— Да. Лоцманское судно номер сорок три. Лучшее из всей флотилии.
— Как оно идет?
— Около девяти миль в час. Хотите на него посмотреть?
— Да.
— Вы будете довольны. Ведь речь идет о морской прогулке?
— Нет, о путешествии.
— О путешествии?
— Возьметесь вы доставить меня в Иокогаму?
При этих словах моряк вытаращил глаза и замахал руками.
— Вы смеетесь? — спросил он.
— Нет. Я опоздал к отплытию «Карнатика». Мне необходимо не позднее четырнадцатого быть в Иокогаме, чтобы застать пароход в Сан-Франциско.
— Я очень сожалею, — ответил лоцман, — но это невозможно.
— Я вам предлагаю сто фунтов в день и премию в двести фунтов, если вы доставите меня вовремя.
— Это серьезно? — спросил лоцман.
— Вполне, — ответил мистер Фогг.
Лоцман отошел в сторону. Он смотрел на море, очевидно колеблясь между желанием заработать громадную сумму и боязнью пуститься в такой далекий путь. Фикс смертельно волновался.
В это время мистер Фогг спросил Ауду:
— Вам не будет страшно?
— С вами, мистер Фогг, нет, — ответила молодая женщина.
Лоцман снова подошел к нашему джентльмену, вертя шапку в руках.
— Ну что же? — спросил Фогг.
— Ну, так вот, — ответил лоцман. — Я не могу рисковать ни моими людьми, ни собой, ни вами и пуститься в это время года в такое далекое путешествие на судне водоизмещением всего в двадцать тонн. К тому же мы все равно опоздаем к сроку, так как от Гонконга до Иокогамы тысяча шестьсот пятьдесят миль.
— Всего тысяча шестьсот.
— Ну, это одно и то же.
Фикс глубоко перевел дух.
— Но, — добавил лоцман, — быть может, есть средство устроить это дело иным путем.
У Фикса захватило дыхание.
— Какое? — спросил мистер Фогг.
— Отправиться в Нагасаки, на южном берегу Японии, расстояние до этого порта — тысяча сто миль, или даже в Шанхай, в восьмистах милях от Гонконга. При этом мы не будем слишком сильно удаляться от китайских берегов, что для нас очень важно, так как морские течения направлены здесь на север.
— Лоцман, — сказал Филеас Фогг, — я должен сесть на американский пароход в Иокогаме, а не в Шанхае и не в Нагасаки.
— Почему же? — спросил лоцман. — Ведь пароход в Сан-Франциско отправляется именно из Шанхая. Он только останавливается в Иокогаме и Нагасаки.
— Вы в этом уверены?
— Уверен.
— Когда пароход покидает Шанхай?
— Одиннадцатого, в семь часов вечера. Следовательно, в нашем распоряжении четверо суток. Четверо суток — это девяносто шесть часов. При средней скорости в восемь миль в час, достаточном запасе угля и юго-восточном ветре мы сможем покрыть за это время восемьсот миль, отделяющие нас от Шанхая.
— А когда вы можете двинуться?
— Через час. Нужно только запасти провизию и сняться с якоря.
— Так, значит, вопрос решен… Вы владелец судна?
— Да. Я, Джон Бенсби, владелец «Танкадеры».
— Хотите задаток?
— Если это вас не обидит…
— Вот двести фунтов в счет платы… Сударь, — продолжал Фогг, обращаясь к Фиксу, — если вы желаете воспользоваться…
— Сударь, — не колеблясь ответил Фикс, — я сам хотел просить о подобном одолжении.
— Хорошо. Через полчаса мы будем на судне.
— Но как же быть с нашим бедным парнем? — спросила Ауда, которую очень беспокоило исчезновение Паспарту.
— Я сделаю для него все, что возможно, — ответил Филеас Фогг.
Расстроенный, взбешенный и взволнованный, Фикс отправился на лоцманское судно, а мистер Фогг и Ауда пошли в полицейское управление. Там Филеас Фогг указал приметы Паспарту и оставил достаточную сумму для его отправки на родину. Те же формальности были выполнены у французского консула, и затем паланкин, после краткой остановки у гостиницы, где был взят багаж, отвез путешественников в гавань.
Было уже три часа. Лоцманское судно №43 было готово к отплытию, экипаж находился на борту, припасы были погружены.
«Танкадера» была хорошенькая маленькая шхуна водоизмещением в двадцать тонн, стройная, с острым носом, вытянутая по ватерлинии. Она походила на гоночную яхту. Начищенные медные части блестели, железные части были никелированы, белая палуба сверкала белизной слоновой кости. Все свидетельствовало о том, что судовладелец Джон Бенсби содержит свое судно в прекрасном состоянии. Обе мачты шхуны несколько отклонялись назад. Она несла парусность бригантины — фок, грот, кливера и марселя — и могла поднять добавочные паруса при попутном ветре. При хорошем ветре шхуна развивала большую скорость. Она уже получила несколько премий на состязаниях лоцманских судов.
Экипаж «Танкадеры» состоял из ее хозяина, Джона Бенсби, и четырех матросов. Все они были смелые моряки, в любую погоду отваживавшиеся пускаться на поиски пароходов и прекрасно знавшие море. Сам Джон Бенсби казался человеком лет сорока пяти. Это был черный от загара морской волк, с живым взглядом и энергичным лицом. Очень уверенный в себе, хороший знаток своего дела, он внушал доверие даже самому робкому человеку.
Филеас Фогг и Ауда поднялись на борт шхуны. Фикс был уже там. Через люк в задней части судна путешественники спустились в квадратную каюту с углублениями в стенах в виде коек. Перед круглым диваном посередине стоял стол, освещенный висячей лампой. В каюте было тесно, но чисто.
— Сожалею, что не могу вам предложить ничего лучшего, — сказал мистер Фогг Фиксу, который молча поклонился.
Сыщик испытывал некоторое унижение, чувствуя себя обязанным Фоггу.
«Бесспорно, — думал он, — этот мошенник очень учтив, но все же он мошенник».
В три часа десять минут подняли паруса. Английский флаг развевался на мачте. Пассажиры находились на палубе. Мистер Фогг и Ауда бросили последний взгляд на набережную, в надежде, не покажется ли там Паспарту.
Фикс испытывал некоторые опасения, так как случай мог привести сюда несчастного парня, с которым он так недостойно поступил, и неизбежные тогда объяснения кончились бы не в пользу сыщика. Но француз не показывался: без сомнения, он находился еще под влиянием одуряющего наркотика.
Наконец Джон Бенсби вышел в открытое море, ветер наполнил паруса, и бригантина устремилась вперед, покачиваясь на волнах.
Глава XXI,
Поездка за восемьсот миль в такое время года на судне водоизмещением в двадцать тонн была рискованным делом. Китайское море очень беспокойно, и на нем бывают ужасные бури, особенно осенью и весной. А дело происходило в первые дни ноября.
Конечно, лоцману, при том огромном вознаграждении, которое он получал за каждый день пути, было выгоднее доставить своих пассажиров до самой Иокогамы, но такое путешествие было бы безрассудством, и даже попытка добраться до Шанхая являлась крайне смелым, чтобы не сказать дерзким, предприятием. Но Джон Бенсби твердо надеялся на «Танкадеру», качавшуюся на волнах, как галка, и, быть может, был не совсем неправ.
В конце первого дня «Танкадера» плыла по извилистым каналам Гонконгской бухты. Дул попутный ветер, и судно прекрасно слушалось руля.
— Мне нет нужды, лоцман, рекомендовать вам наивозможную быстроту, — сказал Филеас Фогг, когда шхуна вышла в открытое море.
— Положитесь на меня, ваша милость, — ответил Джон Бенсби. — Мы поставили все паруса, какие могли. Топсели[70] не прибавят ничего, они могут только помешать ходу судна.
— Это ваше ремесло, лоцман, а не мое. Я полагаюсь на вас.
Филеас Фогг, широко расставив ноги и выпрямив корпус, стоял крепко, как моряк, и глядел на бурное море. Молодая женщина, сидевшая на корме, чувствовала себя взволнованной, глядя на потемневший в сумерках океан, боровшийся с хрупким суденышком. Над ее головой развевались белые паруса, уносившие шхуну, словно большие крылья. Судно, подхваченное ветром, казалось, летело по воздуху.