А между тем пароход быстро двигался вперед. Тринадцатого уже показалась Моха, над развалившимися стенами которой виднелись зеленые финиковые пальмы. А вдалеке, по горам, раскинулись обширные рощи кофейных деревьев. Паспарту с восхищением разглядывал этот знаменитый город. Опоясанный кольцом своих полуразрушенных стен, он походил на огромную кофейную чашку.
Следующей ночью «Монголия» пересекла Баб-эль-Мандебский пролив, арабское название которого означает: «Врата плача», а на другой день, четырнадцатого, она остановилась в гавани Стимер-Пойнт, в северо-западной части Аденского рейда. Здесь пароход запасался топливом.
«Монголии» оставалось пройти до Бомбея тысячу шестьсот пятьдесят миль, и, чтобы набить угольные трюмы, она должна была задержаться в Стимер-Пойнте на четыре часа.
Эта задержка ни в коей мере не могла отразиться на расписании Филеаса Фогга. Она была предусмотрена. К тому же вместо утра пятнадцатого числа «Монголия» прибыла в Аден четырнадцатого вечером. Следовательно, уже имелся выигрыш в пятнадцать часов.
Мистер Фогг и его слуга сошли на землю. Джентльмен отправился визировать паспорт. Фикс незаметно последовал за ним. Когда формальности с визой были выполнены, Филеас Фогг вернулся на корабль и продолжал прерванную партию в вист.
Паспарту, по обыкновению, разгуливал среди толпы сомалийцев,[37] банианов[38], парсов[39], евреев, арабов, европейцев, из которых состояло двадцатипятитысячное население Адена. Он любовался укреплениями, которые делают этот город Гибралтаром[40] Индийского океана; смотрел на великолепные цистерны, которые обслуживаются английскими инженерами две тысячи лет спустя после «инженеров» царя Соломона[41].
«Любопытно, любопытно! — думал Паспарту, возвращаясь на пароход. — Я теперь вижу, что путешествие — весьма полезная вещь, если хочешь увидеть что-нибудь новое».
В шесть часов вечера «Монголия», рассекая лопастями винта волны Аденского рейда, вышла в Индийский океан. В ее распоряжении было сто шестьдесят восемь часов, чтобы покрыть расстояние между Аденом и Бомбеем. К тому же Индийский океан ей благоприятствовал. Ветер все время дул с северо-запада. Паруса пришли на помощь пару.
Став более устойчивым, судно меньше подвергалось качке. Дамы в свежих туалетах высыпали на палубу. Снова начались пение и танцы.
Путешествие совершалось в превосходных условиях. Паспарту был в восхищении от любезного попутчика, которого, в лице Фикса, послал ему счастливый случай.
К полудню в воскресенье, 20 октября, показался индийский берег. Два часа спустя на палубу «Монголии» поднялся лоцман. На горизонте на фоне неба вырисовывались холмы. Затем явственнее выступили ряды пальм. Пароход вошел на рейд, образованный островами Сальсетта, Колаба, Элефанта, Ботчер, и в половине пятого причалил к набережной Бомбея.
Филеас Фогг заканчивал в эту минуту свой тридцать третий роббер, во время которого ему и его партнеру благодаря смелому маневру удалось взять тринадцать взяток и закончить этот прекрасный путь великолепным «большим шлемом»[42].
«Монголия» должна была притти в Бомбей только 22 октября. В действительности же она прибыла двадцатого. Следовательно, начиная с момента отъезда из Лондона, имелся излишек в два дня, который Филеас Фогг методически записал в свой маршрут, в графу прибылей.
Глава X,
Всем известно, что Индия — громадный треугольник, поверхностью в миллион четыреста тысяч квадратных миль, повернутый основанием на север и вершиной на юг, населенный ста восемьюдесятью миллионами жителей. Британское правительство в ту пору фактически владело только частью этой громадной территории. Оно содержало генерал-губернатора в Калькутте, губернаторов в Мадрасе, Бомбее, Бенгалии и вице-губернатора в Агре.
Но собственно Британская Индия занимала площадь лишь в семьсот тысяч квадратных миль с населением в сто или сто десять миллионов. Значительная часть территории Индии еще не была подчинена власти английской королевы — в некоторых отдаленных округах могущественные и страшные раджи[43]пользовались полной независимостью.
Начиная с 1756 года, с момента, когда было основано первое английское поселение на месте, где теперь расположен город Мадрас, и до самого восстания сипаев[44] знаменитая Ост-Индская компания была в Индии всемогуща. Мало-помалу она захватывала различные провинции, покупая их у раджей за ежегодную ренту, которую выплачивала плохо или вовсе не выплачивала. Она назначала своего генерал-губернатора и всех военных и гражданских чиновников. Но в настоящее время Компания больше не существует, и все английские владения подчиняются непосредственно власти английского короля.
Внешний вид, нравы, этнографическое деление полуострова изменяются с каждым днем. В прежние времена путешествие по полуострову совершалось с помощью всех простейших способов передвижения: пешком, верхом, в тележке, тачке, паланкине, на спине человека и т. д. Теперь же пароходы с большой скоростью пробегают по Инду и Гангу и железная дорога, пересекающая поперек весь Индостан и разветвляющаяся в разных направлениях, соединяет Бомбей с Калькуттой. Расстояние между этими городами покрывается в настоящее время в каких-нибудь три дня.
Железнодорожная магистраль не представляет собой прямой линии, пересекающей поперек всю Индию. По прямой линии от Бомбея до Калькутты — около тысячи ста километров, и поезду, обладающему средней скоростью, понадобилось бы для этого пробега меньше трех дней, но на деле это расстояние увеличивается, по крайней мере, на целую треть вследствие тех отклонений, которые делает железнодорожный путь, поднимаясь на север до Аллахабада.
Вот наиболее значительные точки на Великой индийской железной дороге: покидая остров Бомбей, она проходит мимо Сальсетты, перебрасывается на материк напротив Танна, пересекает горную цепь Западных Гатт, поворачивает на северо-восток до Бурханпура, проходит по территории полунезависимого княжества Бундельханд, снова поднимается на север до Аллахабада, отклоняясь к востоку, встречается с Гангом у Бенареса, слегка отклоняется от течения реки и спускается на юго-восток к французскому городу Чандернагору, заканчиваясь у Калькутты.
В половине пятого вечера пассажиры «Монголии» высадились в Бомбее. Поезд на Калькутту отходил ровно в восемь вечера.
Распрощавшись со своими партнерами, мистер Фогг покинул пароход и дал своему слуге подробные распоряжения о некоторых покупках, не забыв предупредить его, чтобы он непременно был на вокзале раньше восьми часов. Сам же он размеренным шагом, отбивавшим секунды, словно маятник астрономических часов, отправился в паспортное бюро.
Что касается достопримечательностей Бомбея — ратуши, прекрасной библиотеки, фортов, доков, хлопкового рынка, базара, мечетей, синагог, армянской церкви, великолепной пагоды Малебар-Хилл, украшенной двумя многоугольными башнями, — он и не подумал их осмотреть. Он не взглянул ни на чудесные образцы архитектуры в Элефанте, ни на загадочные подземелья в юго-восточной части гавани, ни на пещеры на острове Сальсетте — эти замечательные остатки буддийского зодчества.
Вернувшись из паспортного бюро, Филеас Фогг спокойно прошел на вокзал и заказал обед. Среди прочих блюд главный буфетчик вздумал порекомендовать ему некое кушанье из местного кролика, которое находил превосходным.
Филеас Фогг последовал совету и добросовестно попробовал это блюдо. Но, несмотря на пряный соус, оно показалось ему отвратительным.
Он звонком подозвал главного буфетчика.
— Сударь, — сказал он, устремив на него пристальный взгляд, — это, по-вашему, кролик?
— Да, милорд, — ответил, ничуть не смущаясь, наглый буфетчик, — это кролик джунглей.
— А этот кролик не мяукал, когда его убивали?
— Мяукал? Что вы, милорд! Кролик! Клянусь вам…
— Не клянитесь, — холодно сказал мистер Фогг. — Вспомните, что раньше в Индии кошки считались священными животными. То было хорошее время.
— Для кошек, милорд?
— Может быть, и для путешественников.
Сказав это, мистер Фогг продолжал спокойно обедать.
Сыщик Фикс, высадившись с «Монголии» следом за мистером Фоггом, немедленно побежал к директору бомбейской полиции. Он предъявил свои бумаги и рассказал о порученной ему задаче, а также о том, как он обнаружил вора. Не получен ли из Лондона ордер на арест?.. Нет, ничего еще не получено. Да, впрочем, ордер, отправленный после отъезда Фогга, и не мог еще прибыть в Бомбей.
Фикс был очень смущен. Он попытался добиться ордера на арест мистера Фогга от директора бомбейской полиции. Директор отказал. Дело касалось лондонской полиции, и, по закону, только она одна могла дать предписание об аресте.
Фикс больше не настаивал: он понял, что должен покориться и ждать. Но он решил не терять из виду этого невозмутимого мошенника во время его пребывания в Бомбее. Он нисколько не сомневался, что Филеас Фогг здесь задержится, — таково же было, как мы знаем, и мнение Паспарту, — а за это время ордер успеет прибыть.
Выслушав приказания, полученные от хозяина при высадке с «Монголии», Паспарту понял, что в Бомбее будет то же самое, что в Суэце и в Париже, и что путешествие кончится не здесь, а продлится, по крайней мере, до Калькутты, а может быть, и еще дальше. И он задавал себе вопрос: а что, если мистер Фогг держит пари не на шутку? Неужели ему, Паспарту, который так мечтал о спокойной жизни, и в самом деле суждено объехать вокруг света в восемьдесят дней?