и юнкера, даже нрав народов переменился: немцы сделались более гибкими, французы перестали говорить комплименты, англичане — швырять за окно деньги, венецианцы оказались недостаточно ловкими… короче говоря, в такие времена географии учиться трудно».
Гейне, конечно, острит, но иронический тон только подчеркивает реальную картину преображенной Европы.
Классики марксизма подчеркивали, что марксизм вобрал в себя высшие достижения человеческой мысли. Напомню известные слова В. И. Ленина: «Маркс явился продолжателем и гениальным завершителем трех главных идейных течений XIX века, принадлежащих трем наиболее передовым странам человечества: классической немецкой философии, классической английской политической экономии и французского социализма в связи с французскими революционными учениями вообще».
Исторический опыт одного народа может быть использован другими.
Поэт Ярослав Смеляков сказал об этом в стихотворении «Пропаганда» так:
К нам несут провода
дальний гул революций.
Мы не лезем туда,
там без нас обойдутся.
Но, однако, не прочь —
русской полною мерой —
пропагандой помочь,
поделиться примером.
Всей земле трудовой,
от пустынь до Европы,
посылаем мы свой
исторический опыт.
Страны южной жары,
знают Куба и Чили,
на кого топоры
наши деды точили.
. . . . .
Не у волжских высот,
не в родимой сторонке —
Стенька Разин плывет
по реке Амазонке.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев отмечает сегодня: «Мировой социализм вбирает в себя все богатство и многообразие революционных традиций и опыта, порождаемого творчеством трудящихся разных стран… Наша партия постоянно изучает этот опыт, использует все ценное, что может быть применено в условиях Советского Союза, все то, что действительно способствует укреплению социалистического строя, воплощает в себе проверенные на международном опыте общие закономерности его строительства».
На огромный исторический опыт Советской страны опирается и развитие социалистических стран и пролетарское и освободительное движение в остальных государствах.
Мировая система социализма — авангард общественного развития человечества. А авангард не просто идет впереди, он прокладывает путь другим.
Наконец, мы ведь по праву говорим о Москве как о столице мира. Первая страна социализма, родина ленинизма, освещала своими идеями путь революционерам всех стран. Разумеется, революции не экспортируются. Но революционные идеи пересекают границы, не спрашивая разрешения у тех, кто их охраняет.
ЗОЛОТОЙ ДОЖДЬ
Как ни странно, можно сказать, что нет ничего подвижнее растений. На крыльях ветра разлетаются их семена; пчелы и шмели, бабочки и птицы работают для того, чтобы деревья и травы процветали по всей планете. Морские течения переносят от острова к острову кокосовые орехи, белки заботятся о продвижении сосен и елей к северу и югу. Но никто так не ускоряет распространение растений, как человек. Даже когда это у него выходит нечаянно. След белого человека — так называли наш подорожник в Америке. Его семена крепко прилипают к обуви, чтобы отстать от нее уже на чужом материке. Не счесть таких примеров. Но уж когда человек нарочно начинает заниматься переселением растений…
Похоже, что мы специально задались целью не давать полезным растениям засиживаться на родных для них местах. Великий квартирмейстер армии культурных растений — человек за них решает, где им следует расти, а где нет.
«Землей золотых плодов» зовут Бразилию за ее кофейные деревья. Сейчас эта южноамериканская республика — крупнейший в мире производитель кофе и его экспортер. Но кофе в Бразилии только почетный гость, а отнюдь не абориген. Его родина в Восточной Африке, и имя свое он получил от эфиопской области под древним названием Каффа. (Правда, Южная Аравия, чей кофе если не количеством, так качеством побивает, пожалуй, бразильский, тоже «претендует» на звание родины этого растения.)
Зато многие африканские государства славятся своим какао. Своим? Но какао — индейское слово, и в прекрасное название «шоколад» превратилось индейское же слово «чоколатль».
Не только туристам, но и самим жителям Молдавии, Румынии, Греции, Абхазии и многих других земель кажется, что кукуруза — их исконная пища. Мамалыга воспринимается не просто как одно из местных национальных блюд, но порою приобретает уже и символическое значение.
А как-то я читал историческую работу, в которой автор, доказывающий родство грузин и басков Испании, напоминает, в частности, что и те и другие возделывают кукурузу. Но ведь ее зерна появились в Европе только после плавания Колумба! Кукурузными полями любуется кинематографический Афанасий Никитин в далекой Индии, куда он прибыл за десятки лет до открытия Америки. Да, так привыкли жители Старого Света за четыре века к заморской гостье, что и забыли, гостья ли она.
С еще более поразительной уверенностью завоевала себе место в нашей жизни явившаяся из Южной Америки картошка. Уже и не веришь, что когда-то крестьяне с оружием в руках бились порою за право сеять по-старому репу…
В списке борцов за распространение картофеля оказались весьма непохожие люди. Если прусский король Фридрих Вильгельм грозил резать носы и уши тем, кто откажется разводить картофель, то швейцарец Песталоцци обращался к революционной Франции, давшей ему свое гражданство: «Отечество! Точно так же, как ты призываешь «к оружию», «к пороху», «к мастерским», ты должно призвать на борьбу за разведение картофеля». И статью, посвященную этой проблеме, Песталоцци так и назвал: «Тогда вы спасете отечество».
А сегодня… Вот что пишет советский прозаик Виктор Астафьев:
«…никто почему-то не заметил, как красиво цветет картошка… Так уж в жизни заведено: от главного труженика не праздничного наряда требуют, а дел и добра. Его не славословят, не возносят, но, когда обрушивается беда — на него уповают, ему молятся и спасения ждут только от него… Что было бы с нами без нее, без картошки? Вы думали когда-нибудь об этом, люди добрые? В честь картошки надо бы поставить памятник посреди России.
…что есть лучше этого растения на свете? Хлеб? Да! Однако хлебу столько воздано!»
Между тем, например, в русской поваренной книге 1809 года, вышедшей под названием «Прихотник, или календарь объядения, указующий легчайший способ иметь наилучший стол», есть алфавитный список овощей, в котором картофель… отсутствует! Да, быстро стала картошка в нашей стране из экзотической гостьи хозяйкой.
Одно из самых фантастических «путешествий с превращениями» свершилось меньше полутора веков назад. Перуанский священный «цветок солнца», к тому времени ставший в Европе популярным декоративным растением, в руках русского крестьянина превратился в важнейшую из наших масличных культур — подсолнечник.
Крепостной крестьянин Бокарев из слободы Алексеевка Бирючинского уезда Воронежской губернии первым в мире стал сначала получать из подсолнечных семечек масло, а потом и продавать его. 1835 год — дата выхода подсолнечного масла на рынок. А вслед за тем подсолнечник начал новое путешествие по планете уже как масличное растение.
Дело Бокарева продолжил уже в наши дни советский селекционер Василий Степанович Пустовойт. Путешествие подсолнечника пошло более быстрыми темпами, потому что замечательный советский ученый сделал вещь невероятную: теперь масла в семенах подсолнечника в два раза больше, чем было, когда Пустовойт приступал к работе. И разумеется, между Бокаревым и Пустовойтом (и рядом с ними) над улучшением подсолнечника работали многие другие селекционеры, прежде всего в России.
А двенадцать тысяч лет тому назад работу нынешних Бокаревых и Пустовойтов выполняли люди, самих имен которых мы не знаем, не знаем даже, на каких языках звучали эти имена.
Но, возможно, даже превращение растений в культурные часто начиналось с организованного людьми путешествия на новые земли растений еще «самостоятельных», — диких.
До сих пор, например, в некоторых местах Ирана и Малой Азии встречаются роскошные поля дикорастущих злаков. Поля на тысячи гектаров! А в Северной Америке даже и после прихода европейцев племя оджибвеев основную часть продовольствия получало, снимая урожай дикого риса на заросших им мелких озерах и поймах рек. Когда-то так можно было, видимо, делать и во многих местах Индии. Представляете себе хлеб, который сам растет! О людях, живущих вблизи таких благодатных мест, нельзя, правда, сказать, мол, не жнут и не сеют, а сыты бывают: они ведь жнут, но и только, не больше. Ни тебе сеять, ни тебе пахать, ни тебе удобрять… Понятно, что и посев и вспашку изобрели не здесь, от добра ведь добра не ищут. Из этих благословенных — чересчур благословенных районов пшеница и ячмень должны были проникнуть в менее удобные места, на менее благоприятные почвы. Здесь уже была проведена огромная работа по отбору наиболее плодородных культур и сортов растений.
Правда, не везде и не для всех качеств природных злаков она требовалась. Зерно дикой пшеницы на юго-востоке Малой Азии содержит 24 процента протеина — растительного белка. Лучшие наши сорта могут этому часто только позавидовать.
Довольно узкая полоса, охватывающая восточное побережье Средиземного моря, часть Эфиопии, север Ирака, часть Ирана и Средней Азии, часть Китая, стала местом, где были одомашнены важнейшие животные и сделаны культурными многие из важнейших растений Старого Света. Отсюда пошли они в путешествие — иногда растения двигались вместе с народами, иногда переходили от одного народа к другому.
В XIX веке некий пронырливый англичанин вывез из Бразилии семена гевеи, каучукового дерева, плантации которого тут же появились в Малайе, тогда британской колонии. А за полторы тысячи лет до этого христианских монахов обвиняли в том, что в своих выдолбленных внутри посохах пронесли они из Китая в Византию коконы шелковичных червей. Наверное, десятки и сотни раз повторялись такие «кражи» и «похищения».