ных вин высокого качества, используя урожаи органически чистого винограда и производя вино с минимальным вмешательством в процесс, используя традиционные квеври, большие керамические сосуды в форме яйца, напоминающие амфору без ручек, которые закапывались в землю для поддержания естественного температурного режима. В Грузии вы можете повсюду увидеть квеври, и мне кажется, что это не только инструмент для изготовления вина, но и символ восстановленной древней традиции. Многие натуральные вина, произведенные таким образом, невероятно хороши и встречаются в таких ресторанах, как, например, «Нома» в Копенгагене, который считается одним из лучших заведений элитной кухни в мире. Поищите натуральные грузинские вина, выдержанные в кверви, недалеко от вас, хотя должен сразу предупредить, что они производятся в небольших количествах и потому их не так-то легко найти. Возможно, вам потребуется отправиться в Грузию, чтобы попробовать их, что мы как раз и сделали.
В Грузии вы можете повсюду увидеть квеври, и мне кажется, что это не только инструмент для изготовления вина, но и символ восстановленной древней традиции.
Большинство вин, приготовленных в кверви, которые мы попробовали в Грузии, были утонченными. Их производители избегают сульфитов и других консервантов и, как Серж Ошар, готовы рисковать, чтобы выразить свою собственную позицию в производстве вина. Эти вина также потенциально непрочны с точки зрения экономики из-за их опоры на потребности внешнего рынка. Грузия – маленькая страна (с населением около 4,5 млн.) и довольно бедная. Согласно сведениям Всемирного банка, доход в Грузии на душу населения составляет в год около $3800 (в сравнении, например, с Мексикой, где доход на душу населения – $9000). Бедность сельской местности, которая скрывается за яркими огнями Тбилиси, представляет серьезную проблему. Поэтому внутренний рынок для высококачественных натуральных вин ограничен из-за их высокой стоимости и большой доступности менее дорогих домашних вин. Большая часть натуральной винной продукции экспортируется в Италию, Францию, Данию, Японию и другие богатые страны. Поэтому в какой-то мере сохранение местных винных традиций Грузии зависит от развития международного спроса на их вина, что так и есть, но, разумеется, в контексте международной конкуренции. Пережив период советского господства, грузинское вино теперь должно занять свое место на международном капиталистическом рынке!
Это отличное напоминание, что виноградные войны ведутся на многих фронтах и хорошие парни все же иногда побеждают.
Я добавлю к нашей коллекции бутылку натурального вина, изготовленного талантливым, стойким и очень скромным Яго Битаришвили, чтобы почтить упорство и решительность, приведшие к успеху Грузии. Каждый год Яго изготавливает лишь пять тысяч бутылок этого вина на небольшой винодельне, используя урожай местного винограда чинури. Ферментация этого белого вина происходит на виноградной кожуре, именно поэтому мы обычно называем его «оранжевым вином», хотя грузины называют его «золотым», и, думаю, они имеют на это полное право. Это отличное напоминание, что виноградные войны ведутся на многих фронтах и хорошие парни все же иногда побеждают.
Я думал, что уже покончил с этой главой, как вдруг получил e-mail от Бартоломео Бродбента. Не хотел бы я познакомиться с Марком Ошаром и попробовать вина из старых урожаев Шато Мусар? Конечно! Марк – это сын Сержа, который заведует продажами вин, произведенных в Шато Мусар, а его брат Гастон занимается изготовлением вина. Мы со Сью приехали попробовать вино и поговорить. Что Эмиль Пейно думал о решении вашего отца отступить от его традиционной практики изготовления вин и его ухода в сторону натурального вина? Они много беседовали об этом, сказал Марк, и Пейно заявил, что он понял и заметил разницу между «знать» и «знать как». Зная правила, ты можешь понять, когда и как их нарушать. И именно это и делал Серж Ошар, порой, доходя до крайностей, изготавливая вино при любых обстоятельствах и из всего, что давал ему виноградник – хорошего, плохого и даже уродливого.
Мое сердце замерло, когда Марк подошел к винному шкафу и вытащил бутылку, на которой была этикетка 1984 г. «Этого вина не существует», – произнес я. Один из тех двух урожаев, из которых не смогли изготовить вино. Нет, поправил меня Марк, оно было изготовлено, но не реализовано. До сих пор.
Интересуясь этим вином, Бартоломео Бродбент в 2015 г. попросил ящик, намереваясь представить его на дегустации вин Шато Мусар. Но, открыв бутылку, ощутил невыносимый, отвратительный запах. При одной мысли, что придется попробовать такое вино, начинает тошнить. И он тут же исключил вино из программы, но немного позже снова вернулся к нему из любопытства и обнаружил, что вино совершенно изменилось. «Я не мог поверить, что запах стал совсем другим», – сказал он мне. И вино вернулось в программу дегустации. «Произошло чудо, доказавшее, что вино Шато Мусар – живое. Оно стало восхитительным, постояв три часа на воздухе, и в результате оказалось лучшим вином из всего выпуска». Став пригодным для питья, вино наконец было реализовано через тридцать лет после сбора урожая[33].
Мое сердце замерло, когда Марк подошел к винному шкафу и вытащил бутылку, на которой была этикетка 1984 г. «Этого вина не существует», – произнес я.
И вот мы потягивали это вино войны, то самое, что было изготовлено из винограда, самопроизвольно забродившего во время незапланированной медленной перевозки на корабле на винодельню. Оно выглядит таким же старым, каким является, и напоминает по вкусу нечто среднее между старым шерри и порто. Этот вкус восхитителен своей оригинальностью. Это вино необходимо смаковать, чтобы понять его смысл. Война – враг вина, но это очень натуральное вино выдержало все трудности, как и дух человека, изготовившего его.
Шато Мусар красное
Долина Бекаа, Ливан
Домен де Баргилус красное
Сирия
Вино Яго Чардаки Чинури
Республика Грузия
Часть IIВокруг Мыса Доброй Надежды
Глава 5ИспанияЭль-Классико
Винное путешествие в Западную Европу и дальше из колыбелей вина в Центральной Азии и на Ближнем Востоке можно совершить двумя путями, которые огибают Средиземное море. Северный маршрут проходит через Грецию, а затем через Рим, откуда мы направляемся во Францию, следуем по Европе и в конечном счете по миру. Так мы думаем о вине, а именно о напитке с южноевропейскими корнями и глобальным охватом.
Но существует и второй путь. Берберы и финикийцы обосновались на средиземноморском побережье Северной Африки, привезя с собой свой виноград и свои вина на территории, где сейчас находятся Тунис, Марокко и Алжир. Именно этим маршрутом мы воспользуемся, направляясь в Испанию.
Северная Африка? А разве это не пустыня Сахара? Разве там не слишком жарко и сухо для винограда? Почти. Как в австралийской долине Баросса в Южном Гэмпшире (который находится на такой же широте и на таком же расстоянии от моря), виноградники Северной Африки притулились на краю пустыни и на морском побережье. Здесь виноградники росли несколько веков, но индустрия виноделия расцвела под влиянием французов, которые аннексировали Алжир в 1830 г. Французские поселенцы, конечно, пили вино и сами его делали. Они экспортировали вино во Францию, где оно пользовалось спросом. Некоторые вина завоевывали призы на французских конкурсах, но большинство использовалось для купажа с другими винами. Темные, насыщенные алжирские вина, например, смешивались с более слабыми, кислыми винами из неудачного урожая, чтобы сделать их вкус более привлекательным. Североафриканские вина стали средством, исправляющим недостатки французских вин[34].
Североафриканские вина стали средством, исправляющим недостатки французских вин.
Инвестиции в производство североафриканских вин выросли, когда на французские виноградники в 1863 г. обрушилась виноградная тля. Некоторые французские виноделы, опасаясь гибели будущих урожаев и угасания производства на родине, отправились в Северную Африку. Винное производство в Алжире выросло с 25 тыс. гектолитров в 1854 г. до 400 тыс. гектолитров в 1880 г., 5 млн гектолитров в 1900 г. и 10 млн гектолитров в 1915 г.[35]
К тому времени, когда французские виноградники восстановили утраченную силу, алжирское вино столь плотно внедрилось во французскую винную индустрию, что, казалось, их уже невозможно было разделить. На рубеже XIX и XX вв. на вина из Алжира приходилась половина экспортной доли и треть национального дохода страны. Французские виноделы добились введения многих защитных мер, начиная от тарифов на импорт до строжайшего регулирования, с целью сократить купажирование французских вин с североафриканскими винами[36]. Несмотря на эти усилия, к 1960 г. виноградарство было крупнейшим нанимателем в Алжире. С территорией, где около 360 000 га (почти 900 000 акров) было отдано под виноградники, Алжир стал крупнейшей в мире страной по объемам винного экспорта и четвертой крупнейшей винодельческой страной после Италии, Франции и Испании! На Алжир, Марокко и Тунис приходится две третьих международной торговли вином[37]. Эти североафриканские страны стали ОПЕК в международном виноделии. Просто невероятно.
К тому времени, когда французские виноградники восстановили утраченную силу, алжирское вино столь плотно внедрилось во французскую винную индустрию, что, казалось, их уже невозможно было разделить.