| He had nothing better to do than, taking chance for his guide, to wander aimlessly through the streets of Yokohama. | Ему не оставалось ничего лучшего, как довериться случаю, и он побрел наугад по улицам города. |
| He found himself at first in a thoroughly European quarter, the houses having low fronts, and being adorned with verandas, beneath which he caught glimpses of neat peristyles. This quarter occupied, with its streets, squares, docks, and warehouses, all the space between the "promontory of the Treaty" and the river. | Сначала Паспарту очутился в европейском квартале, с невысокими, окруженными верандами домиками, которые правильными рядами тянулись вдоль улиц, площадей, доков, складов до самого порта. |
| Here, as at Hong Kong and Calcutta, were mixed crowds of all races, Americans and English, Chinamen and Dutchmen, mostly merchants ready to buy or sell anything. The Frenchman felt himself as much alone among them as if he had dropped down in the midst of Hottentots. | Здесь, как в Гонконге и Калькутте, население состояло из представителей всех национальностей: американцев, англичан, китайцев, голландцев - купцов, готовых все продать и все купить; среди них наш француз чувствовал себя таким же чужим, как если бы попал к готтентотам. |
| He had, at least, one resource to call on the French and English consuls at Yokohama for assistance. But he shrank from telling the story of his adventures, intimately connected as it was with that of his master; and, before doing so, he determined to exhaust all other means of aid. | У Паспарту, правда, была одна возможность: обратиться в Иокогаме к английскому или французскому консулу, но его останавливала необходимость рассказать свою историю, так тесно связанную с именем и делами его господина, и поэтому, прежде чем прибегнуть к этому средству, он решил испробовать все другие возможности. |
| As chance did not favour him in the European quarter, he penetrated that inhabited by the native Japanese, determined, if necessary, to push on to Yeddo. | Итак, миновав европейскую часть города и не встретив по пути ничего для себя подходящего, он попал в японскую часть, решив, если понадобится, дойти до Иеддо. |
| The Japanese quarter of Yokohama is called Benten, after the goddess of the sea, who is worshipped on the islands round about. | Туземная часть Иокогамы называется Бентен - по имени богини моря, почитаемой на соседних островах. |
| There Passepartout beheld beautiful fir and cedar groves, sacred gates of a singular architecture, bridges half hid in the midst of bamboos and reeds, temples shaded by immense cedar-trees, holy retreats where were sheltered Buddhist priests and sectaries of Confucius, and interminable streets, where a perfect harvest of rose-tinted and red-cheeked children, who looked as if they had been cut out of Japanese screens, and who were playing in the midst of short-legged poodles and yellowish cats, might have been gathered. | Здесь он увидел великолепные пихтовые и кедровые аллеи, священные ворота причудливой архитектуры, мостики, повисшие среди зарослей тростника и бамбука, храмы, укрывшиеся под высокими, печальными вековыми кедрами, святилища, в глубине которых мирно существовали буддийские жрецы и последователи Конфуция, нескончаемые улицы, полные розовых толстощеких ребят, словно сошедших с какой-нибудь японской ширмы, играющих посреди дороги с рыжими бесхвостыми, очень ленивыми и очень ласковыми кошками и коротконогими собачонками. |
| The streets were crowded with people. Priests were passing in processions, beating their dreary tambourines; police and custom-house officers with pointed hats encrusted with lac and carrying two sabres hung to their waists; soldiers, clad in blue cotton with white stripes, and bearing guns; the Mikado's guards, enveloped in silken doubles, hauberks and coats of mail; and numbers of military folk of all ranks - for the military profession is as much respected in Japan as it is despised in China -went hither and thither in groups and pairs. | На улицах - бесконечный водоворот прохожих: процессии бонз, монотонно стучащих в тамбурины, Якунины - таможенные или полицейские офицеры в остроконечных лакированных шапках, с двумя саблями за поясом, солдаты, одетые в синие с белыми полосами одежды из хлопчатобумажной материи и вооруженные пистонными ружьями, телохранители микадо в шелковых камзолах и кольчугах и множество других военных различных рангов, ибо в Японии профессию солдата уважают в такой же мере, в какой ее презирают в Китае. |
| Passepartout saw, too, begging friars, long-robed pilgrims, and simple civilians, with their warped and jet-black hair, big heads, long busts, slender legs, short stature, and complexions varying from copper-colour to a dead white, but never yellow, like the Chinese, from whom the Japanese widely differ. | Повсюду - монахи, собирающие подаяние, паломники в длинных одеяниях и просто прохожие - низкорослые, с гладкими черными, как вороново крыло, волосами, большеголовые, узкогрудые и тонконогие; лица их имеют все оттенки от темно-медного до матово-белого, но они никогда не бывают желтыми, как у китайцев, от которых японцы весьма отличаются своим внешним видом. |
| He did not fail to observe the curious equipages -carriages and palanquins, barrows supplied with sails, and litters made of bamboo; nor the women - whom he thought not especially handsome - who took little steps with their little feet, whereon they wore canvas shoes, straw sandals, and clogs of worked wood, and who displayed tight-looking eyes, flat chests, teeth fashionably blackened, and gowns crossed with silken scarfs, tied in an enormous knot behind an ornament which the modern Parisian ladies seem to have borrowed from the dames of Japan. | Среди повозок, паланкинов, рикш мелкими шажками семенили женщины, маленькие ножки которых были обуты в соломенные сандалии, полотняные туфли или изящные деревянные башмаки: большинство женщин не отличалось красотой, глаза у них были подведены, грудь стянута, а зубы согласно моде начернены, но все они, не без элегантности, носили национальные костюмы "кимоно" - нечто вроде капота, перехваченного широким шелковым шарфом, концы которого были завязаны сзади причудливым бантом; так что костюм современных парижских модниц заимствован, видимо, у японок. |
| Passepartout wandered for several hours in the midst of this motley crowd, looking in at the windows of the rich and curious shops, the jewellery establishments glittering with quaint Japanese ornaments, the restaurants decked with streamers and banners, the tea-houses, where the odorous beverage was being drunk with saki, a liquor concocted from the fermentation of rice, and the comfortable smoking-houses, where they were puffing, not opium, which is almost unknown in Japan, but a very fine, stringy tobacco. | Паспарту несколько часов расхаживал среди этой пестрой толпы, смотрел на полные любопытных товаров лавки и базары, где продавалось множество всевозможных побрякушек, золотых и серебряных японских изделий, видел он и закусочные, украшенные разноцветными флажками и лентами, куда он не имел возможности зайти; встречались ему и чайные домики, в которых посетители чашками пьют теплую благовонную воду с "саке" - напитком, который получают из перебродившего риса; попадались ему и курильни, где курят тонкий табак, но не опиум, которого почти не знают в Японии. |
| He went on till he found himself in the fields, in the midst of vast rice plantations. | Затем Паспарту очутился в поле, среди обширных рисовых плантаций. |
| There he saw dazzling camellias expanding themselves, with flowers which were giving forth their last colours and perfumes, not on bushes, but on trees, and within bamboo enclosures, cherry, plum, and apple trees, which the Japanese cultivate rather for their blossoms than their fruit, and which queerly-fashioned, grinning scarecrows protected from the sparrows, pigeons, ravens, and other voracious birds. | Там цвели, распространяя свой последний осенний аромат, великолепные камелии, росшие не на кустах, а на деревьях; огороженные бамбуковой изгородью, стояли яблони, вишни, сливы; местные жители разводят эти плодовые деревья главным образом ради их цветов, а не ради плодов, и с помощью гримасничающих пугал и трещоток защищают их от полчищ воробьев, ворон, голубей и прочих прожорливых пернатых. |
| On the branches of the cedars were perched large eagles; amid the foliage of the weeping willows were herons, solemnly standing on one leg; and on every hand were crows, ducks, hawks, wild birds, and a multitude of cranes, which the Japanese consider sacred, and which to their minds symbolise long life and prosperity. | На величественных кедрах обитали громадные орлы; в листве каждой плакучей ивы гнездились цапли, печально стоявшие, поджав одну ногу; повсюду виднелись вороны, утки, ястребы, дикие гуси и огромное количество журавлей, которых японцы величают "господами" и считают символом счастья и долголетия. |
| As he was strolling along, Passepartout espied some violets among the shrubs. | Бродя по полям, Паспарту разглядел в траве несколько фиалок. |
| "Good!" said he; "I'll have some supper." | - Вот и хорошо, - сказал он, - они заменят мне ужин. |
| But, on smelling them, he found that they were odourless. | Но, понюхав фиалки, он убедился, что они уже не пахнут. |
| "No chance there," thought he. | "Не везет!" - подумал он. |
| The worthy fellow had certainly taken good care to eat as hearty a breakfast as possible before leaving the Carnatic; but, as he had been walking about all day, the demands of hunger were becoming importunate. |