«Итак, – твердил сам себе Фикс в долгие часы, которые он проводил, запершись в своей каюте, – или я получу ордер в Гонконге и арестую моего клиента, или, если ордер задержится, надо будет любой ценой задержать вора в городе! Я промахнулся в Бомбее, я упустил его в Калькутте, если и в Гонконге все сорвется, пропала моя репутация! Нет, я должен достичь своего, чего бы это ни стоило. Но как это сделать, какой способ найти, чтобы при необходимости отсрочить отъезд этого проклятого Фогга?»
В крайнем случае Фикс решил признаться во всем Паспарту, открыть ему глаза на этого типа, которому он служит, но – тут сомнения нет – отнюдь не является его пособником. Паспарту, пораженный этим разоблачением, испугается, что и сам будет скомпрометирован, и наверняка перейдет на сторону Фикса. Но это средство все же рискованное, его стоит пустить в ход, только если не подвернется чего получше. Ведь если Паспарту проболтается, одного его слова, сказанного хозяину, хватит, чтобы безнадежно испортить все дело.
Вот почему полицейский инспектор впал в крайнее замешательство. Однако присутствие миссис Ауды на борту «Рангуна» в обществе Филеаса Фогга открыло перед ним новые возможности.
Что это за женщина? Какое стечение обстоятельств сделало ее спутницей Филеаса Фогга? Встретились они, судя по всему, где-то между Бомбеем и Калькуттой. Но где именно, в какой части Индостана? Что связывает молодую путешественницу с Фоггом? Случайность? Или, напротив, этот джентльмен затем и пустился в путь через всю страну, чтобы встретиться с этой очаровательной особой? Она и впрямь бесподобна! В зале суда Фикс имел время хорошо ее рассмотреть.
Можно представить, до какой степени сыщик был заинтригован. Он спрашивал себя, не замешано ли в этом деле какое-либо преступное похищение? Да! Наверняка так и есть! Эта мысль накрепко засела у Фикса в мозгу, и он смекнул, какую выгоду можно извлечь из подобных обстоятельств. Была ли та женщина замужем или нет, ее похитили, а если так, в Гонконге на этом основании можно устроить похитителю такие неприятности, что деньгами уже не откупиться.
Да и незачем ждать, когда «Рангун» пристанет в Гонконге. У этого Фогга мерзкая привычка перескакивать с одного судна на другое, так что не успеешь организовать дело, как смотришь, он уже далеко. Поэтому важно заранее, еще до высадки пассажиров «Рангуна», предупредить английские власти. Нет ничего легче, ведь пакетбот делает остановку в Сингапуре, а там есть телеграфная связь с китайским берегом.
Однако, прежде чем принимать меры, Фикс все же решил допросить Паспарту, чтобы действовать наверняка. Он знал, что заставить этого парня разговориться – задача не из трудных, и решил раскрыть свое инкогнито, которое до сих пор так старательно хранил. Дальше тянуть нельзя, времени мало. Сейчас 30 октября, завтра «Рангун» бросит якорь в Сингапуре.
Итак, в тот же день Фикс покинул свою каюту, вышел на палубу и приготовился «первым» заметить Паспарту, чтобы выразить по этому поводу величайшее изумление. Француза он нашел на баке, тот как раз прогуливался по палубе, когда инспектор бросился к нему, восклицая:
– Вы? Здесь, на «Рангуне?!
– Господин Фикс? – Паспарту очень удивился, узнав попутчика, с которым плыл на «Монголии». – Как? Я вас оставил в Бомбее, а встречаю на пути в Гонконг! Уж не хотите ли вы тоже совершить кругосветное путешествие?
– Нет-нет, – ответил Фикс, – я собираюсь задержаться в Гонконге, по крайней мере, на несколько дней.
– А-а, – протянул Паспарту, все еще слегка озадаченный. – Но почему же я не встречал вас за все это время после отплытия из Калькутты?
– Да так, знаете, легкое недомогание… морская болезнь… Я все время находился у себя в каюте, лежал… Бенгальский залив обошелся со мной хуже, чем Индийский океан. А как поживает ваш хозяин, мистер Фогг?
– В полном здравии. И пунктуален, как его записная книжка! Все по расписанию, ни одного дня не потерял! Ах, мсье Фикс, вы же еще не знаете… С нами теперь молодая дама!
– Какая дама? – переспросил сыщик, притворяясь, будто понятия не имеет, о чем говорит его собеседник.
Однако Паспарту быстро ввел его в курс дела. Он рассказал Фиксу об инциденте в бомбейской пагоде, о приобретении слона за две тысячи фунтов, о «сутти» и похищении Ауды, о приговоре суда в Калькутте и освобождении под залог. Фикс, знавший лишь заключительную часть этой истории, делал вид, будто ни о чем не слышал, и Паспарту поддался сладкому соблазну поведать о своих приключениях слушателю, проявлявшему к ним столь живой интерес.
– Но в конечном счете, – спросил Фикс, – ваш хозяин собирается увезти эту молодую женщину в Европу?
– Да нет же, мсье Фикс, вовсе нет! Мы просто сдадим ее на попечение одного ее родственника, богатого коммерсанта из Гонконга.
«Ничего не поделаешь», – подумал детектив, скрывая разочарование. А вслух предложил:
– Стаканчик джина, господин Паспарту?
– С удовольствием, господин Фикс. Как же не выпить за нашу встречу на «Рангуне»?
Глава XVIIгде по пути из Сингапура в Гонконг заходит речь о всякой всячине
С того дня Паспарту и детектив встречались часто, но теперь сыщик соблюдал в общении с попутчиком предельную сдержанность. Он больше не пытался расспрашивать его. Мистера Фогга он за это время видел всего раз или два, тот охотно проводил время в большом салоне «Рангуна» в обществе миссис Ауды или за игрой в вист, ибо джентльмен не изменил этой своей привычке. Что до Паспарту, он теперь всерьез призадумался о том, какими судьбами Фикс уже в который раз встает на пути его хозяина. Ведь и впрямь происходило нечто достойное удивления (чтобы не сказать больше). Сначала этот господин, такой любезный, предупредительный, встретился им в Суэце, потом он вместе с ними плыл на «Монголии» и высадился в Бомбее, где, по его словам, должен был задержаться, а вместо этого появляется на борту «Рангуна» и тоже плывет в Гонконг, то есть буквально по пятам следует за мистером Фоггом. Тут было о чем поразмыслить. В подобной цепи совпадений чувствовалось что-то по меньшей мере странное. Что ему нужно, этому Фиксу? Паспарту был готов биться об заклад на свои индийские туфли – а их он трепетно хранил, – что этот субъект и Гонконг покинет одновременно с ними и, вероятно, на том же пароходе.
Однако Паспарту мог бы ломать голову хоть сто лет, все равно бы не догадался, какой миссией озабочен непоседливый детектив. Ему бы и в страшном сне не привиделось, что за Филеасом Фоггом гоняются по всему свету как за вором. Но поскольку человеческой природе свойственно доискиваться до причин всех вещей, Паспарту внезапно осенила идея, объясняющая неотступное преследование со стороны Фикса, причем выглядела эта догадка вполне правдоподобно. Дескать, если Фикс гоняется за ними, он делает это потому и только потому, что его наняли для этой цели собратья мистера Фогга по Реформ-клубу, желающие удостовериться, что кругосветное путешествие действительно осуществилось и соответствовало условленному маршруту.
«Делоясное! Какдваждыдва! – бормотал честный малый, весьма гордясь своей проницательностью. – Эти джентльмены пустили ищейку по нашим следам! Фу, что за недостойная выдумка! Мистер Фогг такой честный, такой почтенный человек! Приставить к нему шпиона?! Ну, господа из Реформ-клуба, вы дорого поплатитесь за это!»
Паспарту был в восторге от своего открытия, однако хозяину решил ничего не говорить, опасаясь, что тот будет глубоко уязвлен таким недоверием со стороны уважаемых противников. Зато он решил при случае хорошенько высмеять Фикса, но сделать это по-хитрому, не выдавая себя.
После полудня в среду, 30 октября, «Рангун» вошел в Малаккский пролив, отделяющий полуостров с тем же названием от острова Суматра, который заслоняла от глаз пассажиров группа очень живописных скалистых островков. А на следующий день, в четыре часа утра, «Рангун», на полдня опередив расписание, бросил якорь в Сингапуре, чтобы пополнить свои запасы угля.
Филеас Фогг вписал данные об этом опережении в графу прибылей и на сей раз решил сойти на берег, чтобы составить компанию миссис Ауде, выразившей желание прогуляться часок-другой.
Детектив, которому любой поступок Фогга казался подозрительным, последовал за ним, оставаясь незамеченным. А Паспарту, исподтишка похихикивая над маневрами Фикса, как обычно, отправился за покупками.
Остров Сингапур не назовешь большим, да и на вид он не особенно внушителен. Ему не хватает гор, можно сказать, что рельеф там плосковат. Тем не менее остров не лишен скромного очарования. Это своего рода парк, прорезанный прекрасными дорогами. Хорошенький экипаж, запряженный парой стройных лошадок, вывезенных из Новой Голландии, вез миссис Ауду и Филеаса Фогга мимо пальмовых рощ, сверкающих яркой зеленью, и гвоздичных деревьев, из чьих полураскрытых бутонов изготовляют известную пряность. Заросли перца заменяли здесь терновые изгороди европейских деревень; купы саговых пальм, высокие древовидные папоротники с пышными кронами разнообразили этот тропический ландшафт; мускатные деревья с их лоснящимися, будто лакированными листьями наполняли воздух пряным ароматом. Орды проворных гримасничающих обезьян сновали в чаще, должно быть, там и тигров хватало. Тем, кто недоумевал, почему на таком сравнительно маленьком острове до сих пор не истреблены эти кровожадные хищники, местные жители объясняли, что тигры добираются сюда вплавь – через пролив – с полуострова Малакка.
После двухчасовой прогулки, во время которой мистер Фогг смотрел вокруг довольно отсутствующим взглядом, они с миссис Аудой вернулись в город, представляющий собой обширное скопление толстостенных приземистых домиков, окруженных чудесными садами, где зреют мангустаны, ананасы и другие вкуснейшие плоды мира.
В десять они снова поднялись на борт пакетбота, не зная, что все это время инспектор неотступно следовал за ними. Ради такого дела ему тоже пришлось нанять экипаж.
Паспарту ждал их на «Рангуне». Славный малый купил несколько десятков мангустанов – плодов размером со среднее яблоко, темно-коричневых снаружи и ярко-красных внутри. Их мякоть тает во рту, доставляя истинному гурману ни с чем не сравнимое наслаждение. Паспарту был счастлив преподнести их миссис Ауде, которая искрен