По первой щели двумя потоками, навстречу друг другу, идут бичуемые бесами сводники и соблазнители. Во второй щели сидят влипшие в кал льстецы. В третьей казнятся святокупцы: головы и туловища их погружены в округлые скважины, проделанные в сероватом камне, а торчащие наружу ноги опаляет огонь. Четвертую щель населяют прорицатели, их тела исковерканы и скручены на 180º в верхней части грудной клетки.
В пятой щели казнятся мздоимцы, они погружены в кипящую смолу. Именно этот район ада наиболее широко известен живым, а применяемое здесь наказание является в каком-то смысле «визитной карточкой» ада. Бесы следят за тем, чтобы грешники не слишком высовывались из смолы, и топят их баграми. Интересно, что бесы смертны: на глазах Данте два беса упали в кипящую смолу и немедленно погибли, прежде чем товарищи успели их вытащить. А рядом грешники, которые вот уже сотни лет кипели в той же самой смоле, находились в полном здравии. Данте обходит молчанием вопрос о том, существует ли для бесов загробная жизнь и если существует, то где.
Бесы, в общем, антропоморфны (хотя у них есть крылья), они владеют человеческой речью и зовут друг друга по именам. Интересно, что и грешники, принадлежащие к разным национальностям и эпохам, и Данте, и Вергилий прекрасно понимают язык, на котором говорят бесы. Вообще, в аду, по-видимому, не возникает языковых проблем; возможно, это связано с тем, что предшественник ада – Аид существовал задолго до Вавилонского столпотворения (подробнее см. главу «Царство Аида»). И лишь царь Немврод, виновник и организатор этого самого столпотворения, приговорен никого не понимать и быть непонятым.
В шестой щели обитают лицемеры, обреченные влачить на себе свинцовые одеяния. В седьмой щели Данте снова, впервые после выхода из леса, отмечает богатую фауну: здесь обитает несметное количество змей. Не будучи серпентологом, Данте тем не менее берется утверждать, что такого видового разнообразия нет даже в Ливийской пустыне, Эфиопии и на берегах Чермного (Красного) моря, вместе взятых. Змеи терзают воров, для которых и предназначена эта щель.
В восьмой щели бродят охваченные огнем лукавые советчики (кстати, именно здесь состоялась беседа Данте с Одиссеем, о которой мы упоминали в начале главы). В девятой щели казнятся зачинщики раздора: дьявол непрерывно рубит их непрерывно восстанавливающиеся тела. И наконец, десятая щель предназначена для поддельщиков металлов: они покрыты струпьями и сами разрывают свое тело, пытаясь унять непрерывный зуд.
Вся территория Щелей хранит следы страшного землетрясения рубежа 20–30-х годов: видны трещины и груды камней, многие мосты разрушены. Вызывает удивление, что новые владельцы ада, пришедшие на смену грекам и римлянам, за почти тринадцать веков не удосужились навести здесь порядок и хотя бы починить мосты.
При описании Щелей мы впервые встречаем у Данте точное указание на размеры территории. Вергилий говорит, что длина окружности девятой щели – 22 мили (Вергилий, очевидно, пользовался римской милей, равной 1481,5 метра; при этом он имел в виду внешнюю окружность щели). Это значит, что ее диаметр (с учетом лежащей внутри десятой щели и Колодца) – около 7 миль. Внутри нее лежит десятая щель, о которой один из обитателей сообщил, что ее круговая длина – 11 миль, а ширина кольца – полмили. Внутри этого кольца обрывается в бездну Колодец гигантов, ведущий в последний круг ада – ледяное озеро Коцит. Несложный расчет показывает, что диаметр Коцита (по крайней мере той его части, которая совмещается с Колодцем) не больше трех миль, а скорее всего, меньше, поскольку Колодец, вероятно, сужается книзу. Хотя не исключено, что часть озера уходит в подземные гроты и пещеры.
Колодец – место обитания гигантов. В основном здесь помещены те, кто примерно за два с половиной тысячелетия до Данте участвовал во Флегрейской битве за небо. Гиганты были низвергнуты богами во главе с Зевсом и с тех пор томятся в Тартаре (старое название Колодца). Сюда же непонятно какими судьбами попал побежденный Гераклом Антей. Ну а как умудрился превратиться в гиганта злосчастный виновник Вавилонского столпотворения Немврод, остается загадкой. Единственное, что роднило его с гигантами при жизни, – это наивная попытка взять небо штурмом. Гиганты стоят на дне Колодца, вдоль самых стен, возвышаясь над уровнем десятой щели.
На дне Колодца лежит озеро Коцит, гигантов отделяет от него решетка. Озеро разделено на четыре концентрических круга (Каи́на, Антенора, Толомея и Джудекка), но это деление условно, видимых границ не существует. В первых трех поясах казнятся вмерзшие в лед предатели родных, предатели родины и единомышленников и предатели друзей и сотрапезников. У Толомеи есть интересное свойство: сюда нередко попадают души, чьи тела еще живы. Как только человек совершает предательство, его душа немедленно катится вниз, на дно Колодца, а в еще живое тело вселяется бес, который и управляет им до самой физической смерти.
В четвертом, центральном круге озера казнятся предатели благодетелей, а также предатели величества Божеского и человеческого. Здесь же можно видеть по грудь вмерзшего в лед падшего ангела Люцифера. Это – средоточие не только ада, но и Вселенной. И тот факт, что самый центр нашей Вселенной является местом пыток и средоточием зла, наводил бы на грустные мысли, если бы не упомянутая ранее теория о том, что космос Данте, возможно, близок космосу Эйнштейна, а значит, никакого объективного центра у него нет и быть не может.
Вопреки распространенному мнению, в описании Данте Люцифер отнюдь не похож на владыку и царя ада, скорее он сам находится здесь в заключении. Хотя ад, безусловно, подчинен раю, Данте ни разу не упоминает наместника или представителя метрополии; он вообще не поднимает вопрос о верховной адской власти. Администрация же отдельных кругов состоит преимущественно из разнообразных гуманоидных и полугуманоидных существ, обитавших здесь еще с греко-римских времен, а также из бесов, которые ранее были падшими ангелами и которым, разумеется, не могут быть поручены сколько-нибудь ответственные должности.
Скажем теперь несколько слов о гидрологической системе ада. Она образована прежде всего водами, истекающими из глаз Критского старца, стоящего внутри горы Иды (на Крите; не путать с воспетой Гомером троянской Идой). Сама Ида не имеет к аду прямого отношения. Критский старец, собственно, тоже: Данте его не видел, сведения о нем переданы флорентийскому поэту Вергилием во время их совместного путешествия. Откуда почерпнул их Вергилий, не вполне понятно: они явно восходят ко сну, увиденному вавилонским царем Навуходоносором и истолкованному библейским пророком Даниилом[322].
Царю привиделся истукан, у которого голова была из золота, грудь и руки – из серебра, чрево и бедра – из меди, голени – из железа, а ноги – частью железные и частью глиняные. Золотая голова истукана, как уверял пророк, символизировала самого Навуходоносора, а остальные части тела – грядущие царства человечества. По поводу месторасположения истукана, равно как и по поводу реальности его существования, ни Навуходоносор, ни Даниил никакой информации не оставили. В те времена (начало VI века до н. э.) христианского ада еще не было, а к греческому Аиду вавилонский царь никакого отношения иметь не мог. Почему Вергилий, а вслед за ним Данте решили, что вавилонский идол связан с адскими реками, неясно. Тем не менее Данте со слов Вергилия уверенно размещает златоглавого старца в недрах горы Иды и объявляет его истоком Ахерона.
Интересно, что примерно в этих местах, в недрах Иды, находится знаменитая Идейская пещера, в которой воспитывался маленький Зевс. Здесь издавна существовало святилище в память о том времени, когда божественного младенца прятали от его не менее божественного отца, намеревавшегося сожрать свое дитя. Поток паломников на Иду не иссякал до полной победы христианства, равно как и сегодня не иссякает поток туристов.
Согласно Данте, старец проплакал по крайней мере со времен Навуходоносора до начала XIV века, а быть может, плачет и по сей день.
Стекая вниз, черные воды Ахерона превращаются в Стигийские болота, омывающие стены города Дит; они окаймляют пропасть нижнего ада. Вытекающая из болота река кипящей крови называется Флегетон. Она пересекает лес самоубийц и пустыню, водопадом свергается вниз и в центре земли превращается в ледяное озеро Коцит. Сюда же впадают воды Леты, вытекающие из рая.
Из Коцита ни одна река не вытекает, водная система ада является «бессточным бассейном». Часто такое наблюдается в областях с высоким испарением, например в пустынях. Кстати, многие авторы, писавшие об аде или Аиде, отмечали поднимающиеся из его глубин испарения. Казалось бы, описание замерзшего Коцита вступает в противоречие с близостью раскаленного земного ядра. Однако не исключено, что именно энергия ядра питает «морозильник» Коцита, поддерживая в нем температуру ниже нуля, а избыток воды просачивается в близлежащие горячие слои и испаряется через трещины в породе.
По аналогии с подобными бессточными бассейнами, можно предположить, что покрытые сверху слоем льда вóды Коцита внизу являются солеными, причем соленость нарастает с глубиной.
Трещина в породе, по которой в Коцит стекают воды Леты, достаточно велика, и даже в самую ее глубину проникает свет звезд. По этой трещине из центра земли можно подняться в Южное полушарие, к подножию горы чистилища.
Чистилище – самый молодой отдел христианского загробного мира, оно, вероятно, возникло не ранее IV–V века н. э. (подробнее о его истории – в главе «В доме Отца Моего обителей много»). Сначала чистилище входило в систему ада, но позже перешло под непосредственное управление рая, по крайней мере, все административные функции, согласно Данте, здесь исполняют не бесы, а святые или ангелы. Стражем чистилища является Катон Утический, живший во времена Поздней Римской республики (правнук знаменитого Катона Цензора). Катон, помимо активной политической деятель