Известно, что строительству монастыря в Санкт-Петербурге государь придавал важное значение, и после его кончины роль обители возрастала, поэтому соединение Адмиралтейского острова хорошей дорогой с Александро-Невским монастырем было делом времени. Наиболее активное строительство в монастыре велось в 1740- 1760-х годах.
Активная застройка берегов реки Фонтанки началась после выхода указа Верховного Тайного совета от 25 июля 1727 года «...об отводе в С.-Петербурге, по реке Фонтанке земель, под строение загородных домов всем желающим». Так как земли находились в непосредственной близости от города, то желающих было достаточно, и власти довольно быстро раздали участки от Невы до Вознесенского проспекта и, далее, до реки Таракановой.
Вид Санкт-Петербурга. Гравюра А.Ф. Зубова. 1727 г.
Быстрее всего Невская перспектива застраивалась на отрезке Фонтанка - Лиговский канал по причине наибольшей близости к центру. В первой половине XVIII столетия эту местность занимали загородные имения с фруктовыми садами и небольшими парками. При этом застройку участков нельзя назвать хаотичной - она идет четко вдоль перспективы, либо по краям дорог, проложенных перпендикулярно главному проспекту города. Очень скоро эти проселочные дороги превратятся в полноценные городские улицы и проспекты. И действительно, к 1740 году в этой части Петербурга появились улицы Знаменская и Пушкинская, Литейный и Владимирский проспекты. Конечно, указанные названия более позднего происхождения и приведены здесь для лучшей ориентации в истории формирования городских магистралей.
Интересно, что формально должен был застраиваться Васильевский остров - еще Петр I подписал ряд указов по этому поводу. Но основное развитие получила территория вокруг Адмиралтейского острова, причем никаких официальных планов застройки Петербурга так и не было - что-то взяли от леблоновских идей, как мы уже выяснили, но и только! Непродолжительный период запустения Санкт-Петербурга, начавшийся с переезда в Москву 9 января 1728 года Императорского двора, сильно сказался на техническом состоянии зданий и сооружений - почти готовые дворцы разрушались, набережные оседали, а улицы и площади заболачивались. По части Невской перспективы, примыкающей к Лиговскому каналу, стало трудно проехать - барочная мостовая тонула в воде.
Петр II. Неизвестный художник. XVIII в.
Формально Петра II Алексеевича (1715-1730) отвезли в Москву на коронационные торжества, но не все так просто. С падением светлейшего князя А.Д. Меншикова и высылкой его с семьей подальше от столицы при Дворе возросло влияние семьи Долгоруких, для которых Санкт-Петербург всегда был чужим городом, а дружба молодого наследника с молодым князем Иваном Алексеевичем Долгоруким (1708-1739) предоставляла огромные возможности, в том числе и относительно выбора столицы Империи, и старая добрая Москва казалась Долгоруким хорошим вариантом.
Последние строительные работы, которые велись перед переездом Двора, связаны с реконструкцией Английской набережной, сильно страдавшей от невской воды по причине некачественных береговых укреплений, а потому требовавшей перекладки брусчатки. Из крупных завершенных построек последним стал дом Петра Павла Сапеги (1701-1771) - сына Санкт-Петербургского генерал-губернатора графа Яна Каземира Сапеги и несостоявшегося мужа одной из дочерей А.Д. Меншикова. Некоторые работы в то время велись на Васильевском острове (осушение) и в крепости (строительство бастиона). С 1723 года на стрелке возводились Биржевой Гостиный Двор и здание Двенадцати коллегий.
С отъездом наследника в Москву (коронован 25 февраля 1728 г.) за ним потянулись и осиротевшие жители новой столицы. О планах власти относительно Санкт-Петербурга говорят следующие факты. По указу от 9 января 1728 года существенно сокращалось число мастеровых Канцелярии от строений, что свидетельствует о нежелании далее развивать город. При этом ранее вышли распоряжения о реконструкции портовых сооружений Санкт-Петербурга, строительстве новых амбаров, углублении каналов. Неужели блистательной столице Российской империи предназначена судьба обычного торгового порта для перевалки грузов, идущих из Европы в Московию? Трудно ответить однозначно, но в июне 1728 года в Москву перевели все Коллегии (министерства), что еще сильнее понизило статус Санкт-Петербурга.
В апреле того же года власти решили прижать в Санкт-Петербурге владельцев питейных заведений и гостиниц, предписав полицейским караулам чинить «...выемки со всеми прилежным смотрением, дабы отнюдь тайного провоза и продажи корчемных питей не было». В итоге все вылилось в разгул коррупции и самоуправства - владельцев корчем произвольно заключали под стражу и элементарно вымогали деньги. Причем полицейские не утруждали себя поиском, например, контрабандистов спиртных напитков - те как раз жили припеваючи. Караулы врывались в дома мелких торговцев, силой забирали хозяина лавки или корчмы, обвиняли его в нарушении закона, представляя ложных свидетелей. Если несчастный соглашался платить, то, возможно, его отпускали, но не дай Бог у торговца не было нужной суммы. Тогда начинался настоящий кошмар. Мало того, что невиновного держали в тюрьме в жутких условиях, но его пытали, требуя выдать мифических сообщников. Следователи стряпали дела, словно пирожки, выдумывая несуществующие нарушения со стороны владельца питейного заведения. Причем верховная власть требовала от полиции результатов, как в виде увеличения акцизного дохода, так и нужного количества «преступников». На этом мучения петербургского купечества не закончились. Оплату акцизов, как и плату за товары, можно было производить только монетами 1726 года выпуска, а не медными монетами. На обмен меди в Монетном дворе всем дали три месяца. Притесняли торговцев и в Москве, но не так явно.
В питейных заведениях столицы (и России) продавалось несколько видов крепких напитков, и самое распространенное было хлебное вино (водка) различной степени крепости. Самый слабый полугар - крепостью 38 градусов. Затем следовал пенник (пенное вино), крепость которого оставляла примерно 44 градуса. Крепость трехпробного вина превышала 47 градусов, а четырехпробного - 56. В самом крепком двухпробном вине было 74,7 градуса алкоголя. Домашнее корчажное пиво, которое варили в глиняном горшке - корчаге, называли брагой, или пивом. Более крепкая сладковатая «пьяная брага» звалась «пивцом».
Конечно, в Санкт-Петербурге продавались и виноградные вина, и различные наливки, и импортные спиртные напитки, в основном крепкие, но более двух третей от общего объема продаж алкоголя приходилось на хлебное вино, потребление пива составляло примерно 20 процентов, а небольшой остаток включал в себя все остальные спиртные напитки.
Город продолжал жить своей жизнью, оставленный на попечение графа Бурхарда Миниха (1683-1767), назначенного правителем Петербурга. В Адмиралтействе строили корабли, порт принимал товары от иностранных купцов, в Императорской Академии наук спорили ученые, а по праздникам на площадях устраивались гуляния и фейерверки.
Императрица Анна Иоанновна. Гравюра Х.А. Вортмана. с ориг. Л. Каравака. 1730 г.
Тем временем в Москве сменилась власть. Юный император Петр II умер от оспы в возрасте 14 лет в Лефортовском дворце, а императрицей по воле Верховного тайного совета стала герцогиня Курляндская Анна Иоанновна (1693-1740) - четвертая дочь царя Иоанна Алексеевича, брата Петра I. Все события происходили в Москве, и Санкт-Петербург остался в стороне от нешуточной борьбы за русский трон. В день коронации, 28 апреля 1730 года, в доме Б. Миниха дали торжественный обед, а в полдень пушки Петропавловской крепости выстрелили 101 раз в честь государыни-императрицы. Праздничную иллюминацию целую неделю зажигали по всему Петербургу.
В начале 1731 года становится известно, что императрица Анна Иоанновна подумывает о возврате Двора в Санкт-Петербург. Признаки этого становились все более явственными. В Петербург зачастили представители высшей русской знати, хорошо чувствовавшие любые изменения в политике Императорского двора. Далеко все стало понятно, когда в столицу вернулись военные: в сентябре 1731 года сюда прибыло два батальона лейб-гвардии Семеновского полка, несколько батальонов лейб-гвардии Преображенского полка и московский Измайловский полк.
Триумфальные ворота перед Аничковым мостом. Неизв. художник. 1732-1733 гг.
На подготовку переезда ушел целый год - нужно было не просто привести в порядок императорские резиденции в самом городе и пригородах, но и провести масштабное восстановление центральной части города. Серьезной проблемой стало отсутствие нужного количества архитекторов и их помощников, большая часть которых работала в Москве. В Петербурге оставался лишь Доменико Трезини (1670-1734), к которому присоединились Иван Кузьмич Коробов (1700-1747) и Михаил Григорьевич Земцов (1688-1743).
Императрица Анна Иоанновна выехала из Москвы 8 января 1732 года, и 15 января прибыла в Санкт-Петербург, разместившись в одноэтажном с мезонином доме Якова Брюса на Воскресенской набережной. Эта деревянная постройка 1712 года не сохранилась, а ныне на этом участке стоит дом № 25 по Шпалерной улице.
На 16 января 1732 года назначили торжественный въезд императрицы в Санкт-Петербург. Шествие начиналось по Большой Артиллерийской улице (ныне - Литейный проспект). Первыми верхом ехали почтальоны во главе с Директором почт, часть из них играли на охотничьих рожках. Затем, также верхом, следовали драгуны, за которыми шло купечество, как русское, так и иностранное, возглавляемое бургомистрами. За ними на конях гарцевали трубачи и литаврщики, которых замыкали офицер и тридцать драгун. Далее, уже в каретах, следовали представители знати, при этом карету государыни от остальных отделяли шесть всадников, а по ее сторонам шли гайдуки. За каретой Анны Иоанновны двигалась карета Эрнста фон Бирона (1690-1772). Дойдя до Невской перспективы, процессия повернула направо, в сторону Адмиралтейства. По сторонам перспективы заранее выстроили восемь полков, а между Троицким переулком (ныне - улица Рубинштейна) и рекой Фонтанкой поперек проспекта архитектор М.Г. Земцов возвел триумфальную арку, проект которой составил Д. Трезини. Ее украшало изображение императрицы в короне и мантии, искусная резьба и обилие позолоты. У арки государыню Анну Иоанновну встречал граф Б. Миних, отрапортовавший о состоянии дел в вверенной ему столице. Сразу после окончания рапорта по всему Санкт-Петербургу зазвонили колокола церквей, а крепостная артиллерия произвела 71 выстрел. Процессия вновь тронулась в путь и прошествовала по Невской перспективе до второй триумфальной арки, поставленной сразу за Мойкой, у Зеленого моста, архитектором И.К. Коробовым. Здесь императрицу приветствовало командование Русского воен