И Вол’джин отступал. На пути он обнаружил только тело одной монашки, в нее попали двумя стрелами. Судя по следам, ведущим на юг, она закрывала от выстрелов, убивших ее, двоих детенышей.
Тролль побежал за этими детенышами через все селение. Как только их след вышел на равнину за домом, провалившимся на расщепленные сваи, Вол’джин услышал шорох. Он быстро обернулся, и увидел зандаларского воина. Вол’джин потянулся назад за стрелой, но враг выстрелил первым.
Стрела задела бок и вышла из спины. Боль запульсировала, растекаясь по телу от ребер. Вол’джин пошатнулся, упал на колено и потянулся за глефой, а враг снова натянул лук.
Зандалар торжествующе и широко улыбнулся, гордо блеснув зубами.
Мгновение спустя между этими зубами вышла стрела. На полсекунды казалось, будто бы тролля тошнит перьями. Затем его глаза закатились, и он рухнул навзничь.
Вол’джин медленно обернулся, прослеживая полет стрелы. На гребне холма смыкалась высокая трава. «Выстрел в рот. Четыре с половиной дюйма. И он хотел, чтобы я добрался до того, кто доберется до него».
Вокруг подергивающегося тролля медленно оседала пыль. Вол’джин потянулся за спину и отломил наконечник попавшей в него стрелы, а затем вытянул древко из груди. Улыбнулся, когда рана заросла, затем разорил колчан тролля и продолжил отступление с боем.
15
«Лучше бы шел дождь».
Яркое солнце лишь дразнило Кхал’ак, не согревая. Она стояла во весь рост на носу своей баржи – не ради демонстрации властной позы, а потому, что это была лучшая точка обзора для изучения берега.
Баржа оттолкнула в сторону лодку. Та болталась взад-вперед на низких волнах. Рулевой ее погиб – с рукой на руле, со стрелой в кишках. Это должно было быть мучительно, но его лицо больше ничего не выражало. Он таращился вперед тускнеющими глазами, которые уже исследовали мухи.
Песок зашипел под корпусом баржи, мягко ткнувшейся в берег. Кхал’ак соскочила на землю, темный плащ развевался у нее за спиной. Ее ждали два воина – капитан Нир’зан и тролль покрупнее, с массивным щитом. Они немедленно встали навытяжку и резко отдали честь.
Она ответила на приветствие, не скрывая недовольства в голосе.
– Вы поняли, что произошло?
– Насколько это возможно, госпожа, – Нир’зан повернулся к деревне. – Прибыли заранее и разведали все. Беспрепятственно высадили разведчиков в бухте к западу. Двое из них доплыли сюда, убили двух пандаренских рыбаков. Захватили высоты. Оставались на позиции, согласно приказам. Разведчики двинулись в глубь суши. Все шло по плану.
Кхал’ак взмахнула рукой, обводя картину разрушений.
– План пошел насмарку.
– Да, госпожа.
– Почему?
Зандаларский воин прищурился.
– «Почему» может быть менее важным, чем «как», госпожа. Идемте.
Она последовала за ним в деревню, в развалины дома почти в пятидесяти ярдах от берега. При их приближении другой воин встал на колено и откинул в сторону циновку из камыша. Она берегла единственный отпечаток ноги.
По внутренностям Кха’лак будто пробежала ледяная волна.
– Не один из наших?
– Нет. Определенно тролль, но слишком маленький для зандалара.
Кха’лак обернулась и взглянула обратно в сторону пляжа.
– Этот стрелок убил рулевого?
– И другого воина на той же лодке.
– Очень хороший выстрел.
Нир’зан показал на восток.
– Вот там, где вы видите лейтенанта, есть еще след. Человек, с нашими стрелами. Он убил другого рулевого.
Она мысленно измерила расстояние от дальнего солдата до берега.
– И с одним из наших луков, да? Ему повезло?
Нир’зан поднял подбородок, обнажая горло.
– Я бы хотел в это верить. Но не могу. Ни удача, ни лук не оставляют человеческих следов.
– Честность. Хорошо, – она медленно кивнула. – Что еще?
Воин направился прочь из деревни на юг, по дороге.
– Мы нашли в городке еще несколько тел. Лучники убивали и двигались быстро. Выигрывали время для эвакуации остальных. Много следов ведет на юг. Вам захочется на это взглянуть.
Нир’зан привел ее туда, где лежала одна из пандаренов, прибитая к земле двумя стрелами. Даже после смерти, даже в доспехах с мордой ревущего льва существо выглядело до нелепого добродушным. Кхал’ак припала на колено рядом с телом и ткнула в бедро пальцами. Несмотря на смертное окоченение, она видела, что пандаренка мускулистая и крепко сбитая.
Она подняла взгляд.
– Я не вижу ни оружия, ни перевязи.
– Лапы, госпожа.
Она взяла лапу и провела большим пальцем по костяшкам пандаренки. Мех стерся. Темная кожа – в мозолях. Ладонь казалась такой же загрубевшей.
– Это не рыбаки.
– Мы нашли еще четверых. У некоторых было оружие, – воин замялся. – Все убивали.
– Покажите.
Они продолжили путь на юг, а затем свернули в травянистую лощину у дороги. Кхал’ак сама выбрала это место для засады. Она хотела, чтобы разведчики убили несколько беженцев и загнали остальных обратно в деревню. Пандарены должны были послужить носильщиками и грузчиками, как только войска захватили бы ее.
Она изучила бойню тяжелым взглядом. Ее войска, хотя и в легкой броне, с легким оружием, чтобы передвигаться быстро, были разбросаны, разбиты. Три десятка мертвецов, и всего несколько пандаренов несли ответственность за весь этот разгром? То, что она видела здесь два их тела, означало, что они не пытались забрать своих погибших. И даже если двое или трое ранены на каждый брошенный труп…
– Вы узнали число пандаренов?
– На юге и к востоку, где они высадились. Еще мы обнаружили следы человека и тролля, а также следы их животных…
– Весь отряд, Нир’зан!
– Двадцать один воин, насколько мы можем судить.
Кхал’ак поднялась и прошла к центру лощины, где лежало особенно большое тело. Это был лейтенант Траг’кал. По крайней мере, ей так казалось. Его лицо стало кровавым месивом, но рост перепутать было невозможно. Она лично отобрала его, чтобы возглавить разведчиков.
«И он меня подвел».
Кхал’ак пнула труп, затем обернулась к капитану Нир’зану.
– Я хочу, чтобы все было задокументировано. Я хочу знать их позиции, их ранения – всё. Я хочу все, что вы знаете, а не догадки и приблизительные подсчеты. И я хочу знать, кто эти пандарены. Нам говорили, что у них нет армии. Нет ополчения. Нет обороны. Наши источники оказались прискорбно неосведомленными.
– Да, моя госпожа.
– И я хочу знать, куда ушли селяне.
Воин-зандалар кивнул.
– Мы отправили вперед заградительный отряд. Мы определили, что лучники, человек и тролль, направляются на восток, в сторону от дороги, но все указывает на то, что беженцы отступили на юг. Мы нашли признаки того, что их звери вернулись, чтобы перенести стариков и раненых.
– Да, об этом я тоже хочу знать, – Кхал’ак наклонилась и выдернула окровавленную стрелу из шеи мертвого тролля. Тонкое древко кончалось простым острием. – Это не годится даже для нормальной охоты. Мы привели армию – а они встретили нас этими игрушками?
– Они еще забрали все наши припасы, какие только смогли, госпожа.
– И организовали отступление стройным порядком, – Кхал’ак показала стрелой на тела разведчиков. – Когда задокументируете все, я хочу, чтобы их раздели и освежевали. Набейте их шкуры соломой и выставьте по сторонам дороги. Тела выбросить в море.
– Да, госпожа. Но вы понимаете, что здесь нет пандаренов, чтобы устрашиться этим зрелищем?
– Я устрашаю не пандаренов. Это для остальных из нас, – командир бросила стрелу. Та отскочила от доспеха и упала в траву. – Любой зандалар, который верит, что империя принадлежит ему по праву рождения, должен помнить, что роды редко бывают простыми, и чаще всего не обходятся без крови. Такого больше не повторится, Нир’зан. Проследи за этим.
Вол’джин резко проснулся. Не из-за сна, где его преследовали зандалары. Это ему понравилось. Когда за тобой охотятся, значит, ты чего-то стоишь. За ним охотились из гнева и страха, и способность вселять такие чувства… это воодушевляло. Быть способным вселять ужас во врага – это всегда было частичкой личности тролля, и эту частичку он хотел спасти.
Все тело ныло, особенно бедра. Он до сих пор чувствовал шов на боку, а горло оставалось охрипшим. Все раны зажили, но полное исцеление займет больше времени. Вол’джин ненавидел не уходящую боль – не из-за самого ощущения, а из-за того, что она напоминала, как близок был враг к тому, чтобы убить его.
Он и человек отступили, как планировали. Они нашли тайники со стрелами и луками именно там, где просили монахов их оставлять. Нашли и еду, которую торопливо проглотили, и стре́лки из камней, указывающие на следующий схрон. Камни они разбросали перед уходом. Без этих меток они бы потерялись и, несомненно, были убиты.
Зандалары следовали за ними, но и человек, и тролль знали свое дело. Сперва они убили лучников, что дало преимущество в дальнем бою. Лучники зандаларов были неплохи – это подтверждала окровавленная тряпка, обязанная вокруг левого бедра темного охотника. Просто Вол’джин и Тиратан оказались лучше. Тролль ворчливо признал, что Тиратан – намного лучше. Он убил одного надоедливого зандаларского лучника, послав стрелу в узкую расщелину между камнями, и отправил вторую в воздух – нацеленную туда, куда тролль отступил бы – еще раньше, чем попала первая. Вол’джин говорил себе, что уже видел подобную демонстрацию мастерства, но не тогда, когда мишени стреляли в ответ.
Тролль проснулся и рывком сел из-за того, что теперь окружало его. Храм Белого Тигра, хотя нисколько не роскошный и не пышный, по любым меркам, был теплым и наполненным светом. Вол’джину выделили келью не больше той, в какой он жил в монастыре Шадо-пан, но яркая краска на стенах и проблески зелени за окном увеличивали пространство.
Он поднялся, умылся и, вернувшись в келью, обнаружил ожидавший его балахон. Вол’джин натянул его, затем пошел на неуловимые трели флейты во двор, в стороне от основной территории храма. Там стояли Чэнь и Тиратан вместе с остальными синими и красными монахами. Появился Тажань Чжу – несомненно, прилетел на облачном змее – все были в белом. Некоторые из монахов, как и Вол’джин, получили раны в бою. Они опирались на костыли или держали руки на перевязи.