Тролль осмелился всплыть на поверхность на полпути и довольно скоро добрался до лодки. Чэнь и Тиратан втянули его на борт. Он лег на дне лодки и показал назад.
– Видишь два огонька?
Тиратан наложил стрелу на тетиву и улыбнулся:
– Дзихуи. Брандер.
Человек натянул лук и выстрелил.
Стрела исчезла в светлеющей ночи. Хотя Вол’джин доверял Тиратану, но на миг он усомнился. Потом услышал, как что-то разбилось, и предположил, что это стрела прошла через стекло. Тиратан настаивал, что Вол’джин это придумал, ведь стрела влетела в открытое окно.
Из далекой каюты плеснуло жидкое пламя. Свет ярко вспыхнул, повалил густой дым, когда порох полыхнул с приглушенным грохотом. Вол’джин представлял, как поворачивается офицер на вахте, видит поднимающийся дым. Либо он поднимет тревогу, либо спрыгнет с корабля – и точно не задумается о крысолове или собратьях-троллях.
Затем рванул пороховой погреб. Зажглось просыпанное содержимое первой бочки. Пламя вскинулось под досками, вырываясь наружу то тут, то там. Взорвались заряды в мешках, а они зажгли остальные бочки. Взрывы шли каскадом, увеличиваясь в яркости и скорости, пока не слились в один оглушительный рев, пробивший правый борт судна.
Корабль жестко швырнуло к доку, сокрушая. Сваи прошили корпус. Взрывы продолжались, продвигаясь вперед, вышибая люки из орудийных портов. Одна пушка даже вылетела из поврежденного корпуса, пробив док.
И – в воображении Вол’джина – раздавив убегавшего дежурного офицера.
Затем громовый взрыв вознес в воздух столб огня, уничтожая корабль до конца. Мачты стали черными силуэтами, летящими сквозь пламя. Они достигли звезд, затем опрокинулись вниз. Одна проткнула второй корабль, пробив корпус. Другая расщепила причал.
Пушки кружились в воздухе, стволы отделялись от лафетов. Один, бешено кружась, долетел до берега. Он опрокинул двух троллей, отскочил и разрушил фасад склада.
Брызнули деревянные обломки, в основном горящие. Они просыпались на другие корабли и крыши далекостоящих складов. Уголья отражали россыпь звезд на небе. Пламя мерцало, пожары сияли, высвечивая силуэты мечущихся в панике троллей и могу.
От кормы и носа медленно тонущего корабля пошла волна, толкая лодчонку к океану. Чэнь схватился обеими руками за руль и увернулся от пылающих обломков, пока Тиратан и Вол’джин боролись с треугольником парусины на мачте.
Тролль улыбнулся, когда они направились туда, где их поджидал Куо:
– Хороший выстрел.
– Одна стрела – и корабль убит, а порт ранен, – человек покачал головой. – Даже хорошо, что Тиратан Кхорт мертв. В такую басню никто не поверит, кто бы ее ни рассказал.
28
Кхал’ак пожалела бы гурубаши, стоящего на коленях перед Вилнак’дором в луже собственных оправданий, но его объяснения с каждой секундой становились все более жалкими.
«Это – а еще то, что его унизил Черное Копье».
Тролль поднял взгляд на генерала зандаларов, мокрые от слез глаза умоляли о пощаде.
– Они меня разбудили, вылив на меня ведро воды. И этот тролль – он схватил меня за подбородок и передал сообщение для вас. Его лицо было свирепым в свете горящих огней, правда. Он говорил, что он темный охотник и берет на себя ответственность за все это. И что они с человеком и Шадо-паном гарантируют еще больше разрушений, если мы продолжим вторжение. А затем сделал это. – Гурубаши отодвинул прядь каштановых волос, упавших на лоб. На коже был вырезан грубый шрам в виде копья. – Сказал, это для того, чтобы никто не забыл Черное Копье.
Вилнак’дор пнул тролля в живот, затем посмотрел на Кхал’ак.
– Это твоя вина, Кхал’ак. Всё твоя вина. Ты позволила ему тебя одурачить.
Она задрала подбородок.
– Ничего подобного, господин. Вол’джин принадлежал нам, сердцем и душой, пока генерал Као не поставил под сомнение мой авторитет.
Генерал могу, молча стоявший во время всей речи задыхающегося тролля, лениво изучал свой коготь.
– Он был в сговоре с Шадо-паном. Ему нельзя было доверять.
Она подавила рык.
– С ним разделаются.
– Как он разделался с твоими офицерами и твоим кораблем?
«На острове, где твой хозяин может строить здания во снах, он не заметил побега Вол’джина? – Кхал’ак заколебалась, задумавшись, мог ли Король Грома его заметить и просто решить ничего не делать. – Возможно. Глупо. Возможно, достаточно глупо, чтобы быть гениальным».
Она быстро убрала эту мысль в долгий ящик и обратилась к начальнику:
– Нанесенный ущерб незначителен как в количественном значении, так и в эффекте. Войска уже начеку, что отразится на высадке в Пандарии. Потеря корабля прискорбна, но пожар остановлен. Загорись склад, это могло бы отложить вторжение на сезон. А так мы потеряем пару недель на починку причала и очистку порта от обломков.
Вилнак’дор улыбнулся.
– Как видите, генерал Као, мы отплываем через две недели. Ваш господин будет доволен.
Могу покачал головой:
– Вы отплываете через две недели. Я – через одну. Шадо-пан должен быть уничтожен. Я за этим прослежу, вместе со своими телохранителями.
Кхал’ак нахмурилась. Телохранители? Единственными могу, с которыми за это время общался Као, были те двое, что принесли в гробницу жезл и плащ.
– Сколько их у вас?
– Двое, – он поднял голову. – Больше мне не понадобится.
– Вы не знаете, сколько там монахов, генерал.
– Это неважно. Мы победим.
Генерал троллей поднял бровь.
– Не сочтите за дерзость, но в прошлом вы не победили.
– Это не прошлое, генерал Вилнак’дор.
«Нет, это настоящее. Настоящее, в котором мы вытащили вас из могилы, куда вас упрятал возлюбленный господин».
Лицо Вилнак’дора посуровело.
– Я надеялся, друг мой, сам удивить вас добрыми вестями – вестями об уничтожении Шадо-пана.
– Каким способом?
Тролль кивнул на Кхал’ак:
– Я отправлю на расправу с ними свою помощницу. Она возьмет пять сотен элитных зандаларских воинов – больше половины моих собственных войск. Когда ваш господин прибудет в Пандарию, они даруют ему голову каждого из обитателей Шадо-пана – плюс головы Черного Копья и его союзников.
Глаза могу расширились, пока он переводил их с генерала на Кхал’ак и обратно.
– Она? Та, кто дала Черному Копью сбежать и допустила хаос? Зандалары за эти века впали в маразм?
– Вы не задаетесь вопросом, друг мой, почему я вообще доверил ей привезти сюда Вол’джина? Продемонстрируй, будь добра.
Кхал’ак кивнула и пнула гурубаши: «Вставай». Второй пинок и резкий приказ заставил его подняться на нетвердые ноги. Зандаларка отвесила ему затрещину, попав над ухом.
– Беги к дверям. Если успеешь, то выживешь. Живо!
Ощупывая ухо, тролль развернулся и бросился бежать. Кхал’ак подняла правую руку, в которой уже лежал кинжал, прятавшийся в рукаве. Она замахнулась, измеряя расстояние. Тролль набрал скорость, спешка сделала его шаги быстрее. Он даже добрался до двери.
Она взмахнула рукой.
Тролль пошатнулся и схватился за грудь, громко охнув. Рухнул на колени, потом тяжело повалился на бок. Тело сотряслось от спазмов, ладони с пронзительным скрипом елозили по полированному каменному полу. Спина изогнулась, и он вскрикнул последний раз. Глаза почти мгновенно остекленели.
Могу подошел ближе, его шаги тяжело отдавались в полу. Он вперился взглядом в труп, но не наклонился для тщательного изучения. Не было сомнений, что тролль мертв, но из груди его не торчал клинок, а под телом не виднелось растекающейся лужи крови.
Као обернулся, затем кивнул.
– Я все равно пошлю своих телохранителей. Вы разберетесь с Шадо-паном, но есть одно предупреждение.
Кхал’ак покорно улыбнулась:
– Да?
– Моему господину угодно, чтобы их кончина была намного более кровавой.
Как только могу удалился, Кхал’ак поклонилась Вилнак’дору.
– Меня греет ваша уверенность во мне, господин.
– Скорее, это уловка. Као стал тебе врагом, и он отравит мысли Короля Грома, настроив против тебя. Либо ты принесешь их головы, как обещано, либо я принесу твою.
– Понимаю, господин, – Кхал’ак склонила голову. – Почему вы выбрали пять сотен?
– Когда избранных пять сотен, они сочтут это честью. Больше – и они подумают, что это самоубийственное задание или гиблое дело. Это впечатление лишит боевого духа весь отряд. Но серьезно – Черное Копье, человек и какие-то пандарены, засевшие на горе? В монастыре не может проживать больше десятка десятков. Разве тебе понадобится больше?
– Вы совершенно правы, господин. Этого должно быть более чем достаточно, – Кхал’ак улыбнулась. – Я приложу все усилия.
– Разумеется, – генерал показал на мертвого гурубаши. – Хвалю за работу.
– Благодарю, господин. Я пошлю, чтобы его вытащили, – Зандаларка поклонилась, затем направилась в дверь. Переступила через тело, не сбиваясь с шага, как будто это был такой же фантом, как брошенный ею нож.
Смерть гурубаши была представлением для могу. Нож, который она достала и сделала вид, что бросила, скользнул обратно в ножны на запястье, когда Као отвлекся на его полет. Гурубаши умер не из-за невидимого ножа, а из-за ядовитой иголки в перстне, которым она его ударила. После того, как кольцо коснулось тролля, он успел бы лишь сосчитать до десяти перед смертью, а она – до восьми перед броском. Без использования всякой магии показалось, что Кхал’ак убила гурубаши именно с ее помощью, подарив могу причины задуматься – что, если зандалары раскрыли какие-то новые силы, которые проспал его народ?
Этот обман был устроен не только для могу. Кхал’ак казалось, что для уничтожения Шадо-пана понадобится все это и намного больше. В конце концов, Вол’джин предал ее и зандаларов, чтобы перейти на сторону пандаренов. Она предполагала, что ему известно то, что не известно ей, и что это знание ей придется оплатить кровью.
Под руководством Чэня Вол’джин и остальные поставили на мачтах кораблика столько парусов, сколько те могли выдержать. Хоть и не лучший мореход в мире, пандарен держал их по ветру и вел лодку на юг, к Пандарии. Хотя управлени