Мысли о завтрашнем дне напомнили ему о звонке Холденфилд, который он перевел на голосовую почту. Он достал телефон и прослушал сообщение.
“Здравствуй, Дэвид, это Ребекка. Мне в расписание внесли дополнительные занятия, поэтому завтра я буду занята весь день. Но у меня есть предложение. Завтрак. Тебе необязательно мне перезванивать, завтра в восемь утра я в любом случае буду в ресторане гостиницы «Колд-Брук». Так что приезжай, если сможешь. Можешь приехать и раньше, если тебе так удобнее. Я встану в пять и буду работать над статьей, которую уже должна была закончить, у себя в номере. Хорошо? Ужасно хочу узнать подробности о деле Хэммонда. Осторожнее на дорогах. Надеюсь завтра тебя увидеть”.
Несмотря на то что время встречи было весьма необычным, план был вполне осуществим. Он вспомнил, что в предыдущем сообщении она упоминала, что от Волчьего озера до Платсберга всего лишь сорок километров. Даже в плохую погоду дорога туда займет не больше часа плюс около часа на встречу с Ребеккой. Итого, три часа максимум. Если выехать в семь, он вернется не позже десяти. Гурни закрыл глаза и мысленно начал составлять список вопросов для Ребекки – про гипноз, скандальную репутацию Хэммонда и про сон Хорана.
Через несколько минут, совершенно обессиленный, он уснул.
Вскоре, как и всегда, когда он засыпал сидя, ему стало неудобно и он проснулся, и вместе с ним проснулись все его тревоги. Он открыл глаза, проверил время на телефоне и обнаружил, что спал почти целый час. Он собрался было проверить, в ванной ли Мадлен, когда увидел, что она стоит у окна. На ней был белый гостиничный халат.
– Погаси свет, – проговорила она, не глядя на него.
Он выключил лампы и тоже подошел к окну.
Буря прошла, и густая облачность сменилась на мозаику рваных облаков, проплывающих мимо круглого лица полной луны. Он проследил за взглядом Мадлен, чтобы узнать, зачем она подозвала его к окну. И тотчас увидел.
Луна неспешно выглянула из-за облака, и создалось полное впечатление театрального освещения, озарившего пейзаж, словно темную сцену. На сцене этой господствовал зловещий гигантский Клык Дьявола – его зазубренные края эффектно выделялись на фоне неба. Но затем другое облако спрятало луну, свет померк, и Клык Дьявола исчез во мраке ночи.
Гурни отвернулся от окна, а Мадлен продолжала всматриваться в темноту.
– Я раньше сюда приезжала.
Она так тихо это произнесла, что Гурни не уверен был, верно ли он ее расслышал.
– Ты приезжала сюда? Когда?
– На рождественские каникулы. Я когда-то тебе рассказывала.
В памяти что-то зашевелилось. Когда они только поженились, она ему что-то рассказывала. О том, как, будучи школьницей, проводила рождественские праздники с пожилыми родственниками на севере штата.
– С какими-то дальними родственниками, кажется, дядей и тетей, да?
– С дядей Джорджем и тетушкой Морин, – рассеянно ответила Мадлен, все еще глядя на Клык Дьявола. Луна снова показалась из-за облака, и серебристый свет озарил острую вершину.
– Ты об этом не особо рассказывала.
Она не ответила.
– Мэдди?
– Однажды зимой здесь произошла трагедия. Местный парень. Утонул.
– На этом озере?
– Нет, на другом.
– И что?
Мадлен покачала головой.
Гурни молчаливо ждал, что она продолжит.
Но в итоге она лишь сказала:
– Мне нужно поспать.
– Дэвид! – В шепоте Мадлен слышалось ужасное напряжение, и Гурни мгновенно проснулся. – В гостиной кто-то есть.
– Где? – прошептал он, вычисляя по памяти, сколько шагов и в какую примерно сторону нужно было сделать, чтобы добраться до сумки, в которой лежала его “беретта”.
– Я видела, как что-то прошмыгнуло мимо окна. Может, летучая мышь залетела в комнату?
– Ты видела, как что-то пролетело?
– Кажется, да.
Он потянулся к лампе на прикроватном столике. Нажал на выключатель, и ничего. Снова нажал. Опять ничего.
– Ты сможешь дотянуться до лампы с твоей стороны?
Он услышал, как она нажимает на выключатель.
На ощупь он стал искать на прикроватном столике свой телефон. Найдя его, он проверил значок сигнала сети. Сигнала не было, значит, вышка сотовой связи не работала: должно быть, случился перебой в подаче электроэнергии.
В алькове было слишком темно, ничего не разглядеть, но бледный луч лунного света слабо освещал ту часть гостиной, которая была видна через широкую арку. Гурни неподвижно лежал, стараясь в темноте уловить хоть какое-то движение. Он ничего не увидел и ничего не услышал. Прошло несколько минут, а электричества все не было.
Внезапно тишина нарушилась медленным скрипом в потолке.
Мадлен вцепилась ему в руку.
Какое-то время они вместе вслушивались в тишину.
Внезапно маленькая тень пронеслась мимо окна в гостиной, заставив Мадлен вскрикнуть.
– Это просто летучая мышь, – успокоил ее Гурни, когда она еще крепче вонзила в него пальцы. – Я открою балкон и выпущу ее.
Вдруг они снова услышали скрип в потолке – словно кто-то осторожно наступил на хлипкую половицу.
– Там кто-то есть, – прошептала Мадлен.
Вызвав в памяти образ дома, он представил себе два этажа – они находились на втором – и мансарду. Он подумал, что вряд ли в мансарде есть комнаты для гостей. Пока он размышлял об этом, прямо над ними раздался скребущий звук.
Затем снова настала тишина. Они долго прислушивались, но слышен был только гул ветра за балконной дверью.
Что такого в этом месте, размышлял Гурни, отчего чей-то медленный шаг, если это, конечно, был шаг, вызывает такое волнение? Может быть, неуютное ощущение возникает из-за отсутствия электричества? Безусловно, при свете дня или даже лампы подобный звук не произвел бы такого эффекта.
Мадлен снова прошептала:
– Как ты думаешь, кто это?
– Возможно, никого. Вполне вероятно, что просто дерево сжимается при падении температуры.
Она снова вспомнила про летучую мышь:
– Она что, правда вылетит, если ты откроешь дверь?
– Думаю, да.
Она отпустила его руку. Он выскользнул из кровати, на ощупь дошел до балконной двери и открыл ее. Он прикинул, что из-за холодного фронта, унесшего ледяной дождь, температура, должно быть, понизилась как минимум на пятнадцать градусов. Если летучая мышь быстро не вылетит, комната вскоре промерзнет.
Гурни пришло в голову, что, если зажечь огонь в камине, станет теплее, светлее и спокойнее.
Он на ощупь двинулся в сторону камина. В футболке и шортах было совсем холодно, он остановился около стула, где лежала его одежда, и надел штаны и рубашку. Повернувшись в сторону камина, он услышал какой-то звук в коридоре. Он замер и прислушался. Через несколько секунд звук повторился.
Гурни достал из сумки пистолет. Он не мог отделаться от чувства, что под воздействием пугающей обстановки перегибает палку в отсутствие реальной угрозы.
– Что там? – шепнула Мадлен из алькова.
– Просто кто-то ходит по коридору.
Негромкий удар раздался со стороны коридора.
Гурни снял “беретту” с предохранителя и направился к двери. Лунный свет освещал только часть комнаты, возле окон. А в этой половине комнаты было темно, хоть глаз выколи.
Снова раздался удар, сильнее первого – приглушенный толчок, словно кто-то принялся таранить дверь коленом или каким-то тупым предметом.
Гурни встал сбоку от двери, открыл дверной засов и, замерев, прислушался. Он уловил звук чьего-то дыхания, а может быть, просто дуновение воздуха из щели под дверью.
Он схватился за ручку. С осторожностью до конца повернул ее, встал поустойчивее, проверил правильность хватки… и резко открыл дверь.
Глава 19
Жутковатое зрелище потрясло его.
Причудливо освещенное лицо, казалось, было подвешено в темноте коридора, искаженное удлиненными тенями, в свете небольшого желтого огонька.
Лихорадочно соображая, что же перед ним, он понял, что огонек был в керосиновой лампе, которую держала грязная рука с потрескавшимися ногтями, а желтого цвета лицо, под странным углом освещаемое лампой, он уже видел раньше – на краю дороги, когда его машина застряла в кювете. Шапка из свалявшейся шерсти подтвердила его догадку.
– Дерево упало, – сказал Барлоу Тарр.
– Да… И?
– Сломало электрику.
– Генераторы отключились?
– Ну.
Гурни опустил ствол.
– И вы пришли нас предупредить?
– Берегитесь.
– Чего?
– Здесь зло.
– Какое зло?
– Зло, что всех их убило.
– Расскажите мне про зло.
– Ястреб знает. Ястреб на солнце, ястреб при луне.
– Что ястреб знает?
Когда Гурни задавал последний вопрос, Тарр уже отступал от дверного проема, прикручивая фитиль до тех пор, пока огонек не погас.
И он исчез в темном коридоре.
Гурни окликнул его:
– Барлоу! Барлоу!
Ответа не последовало. Слышался звук, исходивший из открытой балконной двери на другом конце комнаты. Порывы ветра, сотрясавшего деревья.
После этого происшествия казалось, что вряд ли у них получится заснуть.
Уверяя себя, что летучая мышь наверняка уже вылетела, Гурни закрыл балконную дверь. Потом развел огонь, и они с Мадлен устроились на диване перед камином.
Обсудив цель визита Тарра, они сошлись на том, что ясно было лишь одно: он пытался предупредить их, что Волчье озеро – опасное место. А его пугающие бредни могли означать все что угодно, а то и вовсе ничего.
Наконец оба замолчали, разморенные жаром, исходящим от камина.
Через некоторое время Гурни вернулся к мысли о связи Мадлен с этим местом.
Он повернулся к ней и тихо спросил:
– Не спишь?
Ее глаза были закрыты, но она покачала головой.
– Сколько тебе было лет, когда ты приезжала сюда, к дяде и тете?
Она открыла глаза и уставилась в огонь.
– Я была подростком. – Она помедлила. – Так странно думать, что это была я.
– Ты была какой-то другой… тогда?
– Совершенно. – Она моргнула, откашлялась и оглядела комнату. Ее взгляд упал на керосиновую лампу, стоявшую