его занесли в лагерь? — спросил он.
— Оно уже готово, — ответил ветеринар, — осталось только набить его мешками с песком и оружием.
— Годится! — похлопал его Ловчий по плечу. — Тогда завтра ты и приступишь к этому делу!..
После его ухода Топкий опять долго думал над тем, в какую трясину он попал. Поняв никчемность этого занятия, пошел спать.
* * *
Еще не было семи часов, но дежуривший возле Золотого прапорщик уже вызвал санитара и, усадив его вместо себя, покинул санчасть.
Как только дверь палаты за ним захлопнулась, вор в законе попросил санитара сходить по отрядам и собрать для него блатных.
— Мне необходимо с ними серьезно поговорить. В изолятор грев не доходит, — пояснил он причину их экстренного созыва. — Сумеешь их быстро созвать, я в долгу не останусь. Ты меня знаешь! Бутылка водки тебе обеспечена!
Услышав о такой плате за небольшую услугу, санитар схватил пропуск, позволяющий беспрепятственно ходить по зоне, и бросился из санчасти выполнять просьбу Золотого. Через пятнадцать минут в палате собрались одиннадцать авторитетов из разных отрядов. Выставив санитаров на страже, чтобы не быть застигнутыми врасплох контролерами, они приготовились выслушать Золотого.
— Дело у меня к вам серьезное, ребятки, — начал прикованный к кровати вор в законе, — и не смотрите на меня так из-за того, что я пристегнут наручниками. Скоро их с меня снимут, — усмехнулся он. — Сейчас все зависит от вас… — Золотой сделал паузу и обвел взглядом всех блатных.
— Да ты, Антон, говори прямо, для чего нас собрал, — не выдержал Гриф, здоровенный детина с изуродованным носом, сдвинутым в правую сторону. — Чего сопли жевать, когда здесь все свои.
— Мне надо, чтобы вы правильно поняли мои слова, — проскрипел зубами Золотой.
— Мы люди понятливые, Антоша, — усмехнулся Дрозд, наиболее влиятельный вор после Золотого. — Говори, не стесняйся, мы тебя слушаем.
Проведя языком по опухшим губам, Золотой сообщил:
— Мне с воли малява от Ловчего пришла: помочь он нам хочет в одном очень важном деле.
— Каком? — опять не выдержал секундной паузы Гриф.
— Выйти из лагеря на волю! — отчеканил Золотой.
Все переглянулись между собой.
— Ловчий хочет устроить для нас побег, — продолжал вор в законе, не обращая внимания на удивленные взгляды блатных. — Но прежде он желает, чтобы все мы дали согласие содействовать ему.
— А как он это собирается сделать? — полюбопытствовал Дрозд.
— Сначала я должен получить ваше согласие, — упрямо сказал Золотой. — Если вы «за», то я скажу, каков план его и наших дальнейших действий, если нет, тогда я не вижу смысла в нашем разговоре, и мы расходимся.
— Я «за»! — не задумываясь, прохрипел Дрозд.
— Я тоже «за»! — поспешил за ним Гриф.
Остальные также дали свое согласие.
— Сразу же хочу предупредить, что кому-то из нас, возможно, придется расстаться с жизнью, — сказал Золотой, — так как отсюда придется бежать с помощью оружия.
— В любом случае это лучше, чем гнить здесь, — скривил губы Дрозд. — Тем более что надвигается зима и голодный кипиш в лагере неизбежен! А это наверняка подтолкнет мужичков мстить нам, блатным, за то, что мы их прижимаем.
— А как Ловчий собирается передать нам оружие с воли? — спросил Дрозд.
— Пока не знаю, — ответил Золотой. — В маляве Ловчий ничего об этом не сообщил, так как побоялся, что она может попасть в «левые» руки. Но думаю, скоро мне будет это известно.
— А откуда у тебя такие сведения? — не сдержал любопытства Дрозд, хотя знал, что не получит ответа: никто из воров даже самым близким людям не раскрывает секретов, касающихся связей с волей.
— Сведения у меня от верного человека, — уклончиво сказал Золотой. — Сейчас от вас требуется только молчание. Чтобы никто из ваших гладиаторов не знал о наших планах, пока я не дам команды!
— А как же ты с санчастью? — жестом показал на наручники Гриф. — После выздоровления тебя опять отправят в ПКТ, и тогда как нам действовать дальше?
— В ПКТ меня не отправят, — сухо ответил Золотой.
— Значит, побег будет организован в ближайшие дни?
— Да! В ближайшие пять-десять дней, поэтому всем быть наготове.
Все понимающе закивали головами.
— И вот что еще, — вспомнил Золотой. — Сейчас времени у нас совсем не остается, с минуты на минуту должен прийти дежурный сменщик, так что вы решите без меня, кто будет снимать с вышек часовых, а кто будет брать дежурных в ДПНК, чтобы они не успели подать сигнал взводу охраны. Иначе все сорвется, — устало закончил Золотой. — Теперь расходитесь и ждите моего сигнала!
* * *
Весь следующий день Тоцкий и Камил шили специальные мешки, в которых должно разместиться оружие с песком. Окончили работу они только к полуночи. Ловчий с нетерпением поджидал Тоцкого возле его дома, сидя в машине с набитым различным оружием багажником. Черная «Волга» была приметной для жителей поселка, и он нервничал, к тому же усиливающийся мороз не позволял выключить двигатель, и горючее в баке машины медленно убывало. Больше всего Ловчий боялся гарнизонного патруля, который, невзирая на лютый холод, мог появиться в любую минуту и потребовать предоставить машину для досмотра. Однако опасения вора были напрасны. В связи с последним нападением волков на людей улицы поселка будто вымерли, исчезли и военные, и милицейские патрули.
Тоцкий появился так внезапно, что водитель машины принял его за милиционера и хотел сразу уехать, но его остановил Ловчий.
— Это свои, — хрипло процедил он сквозь зубы и, открыв дверь автомашины, недовольно обратился к Тоцкому:
— Где тебя черти носят?!
Ты не мог явиться еще позже?!
— Не мог, — измученно выдохнул ветеринар, садясь на заднее сиденье машины. — Знал бы ты, сколько нам с Камилом пришлось сегодня тряпок разрезать и сшить!.. Только что закончили! — уже облегченно вздохнул он.
— Ну и как? Что-нибудь вышло? — сменил гнев на милость Ловчий.
Ветеринар неопределенно пожал плечами.
— Песка в достаточном количестве нет, а где его достать в эту пору, ума не приложу, — ответил он, растирая щеки меховой рукавицей. — Придется, Виктор, тебе об этом подумать.
— Где же я его возьму? — раскрыл от удивления глаза вор.
— Не знаю.
Ловчий на мгновение задумался.
— Хорошо, я постараюсь достать, — сказал он. — А оружие куда мне сейчас девать? Весь багажник им набит!
— Известно куда — ко мне в гараж, — успокоил его Тоцкий. — Завтра я сам перевезу его на своей машине в питомник.
У Ловчего вырвался вздох облегчения.
— Только ты, Станислав, с ним поаккуратнее, — на всякий случай предупредил он. — Не хотелось бы, чтобы из-за какой-нибудь нелепой оплошности тебе сплели лапти! Ведь ты нам еще очень нужен, — усмехнувшись, добавил Ловчий.
— Это не в моих интересах, — недовольно буркнул Тоцкий и полез из машины. — Лучше открывайте багажник и выгружайте, пока нас не застукали с этим железом.
К изумлению ветеринара, оружия оказалось очень много. Видя, как выгружаются из багажника мешки, он запротестовал:
— Ловчий, ты куда его столько привез?!
У меня чучело не безразмерное, а здесь столько стволов, что можно целую армию вооружить!
Куда я его спрячу?!
И в самом деле, одних автоматов Калашникова насчитывалось несколько десятков единиц, не считая пистолетов и патронов к ним, которые хранились в отдельном цинковом ящике.
— Я знал, что ты так скажешь, Станислав, — спокойно отреагировал вор на возмущение ветеринара. — Но не стоит волноваться, в чучело медведя ты сложишь только пистолеты с глушителями, а автоматы я привез на всякий случай. Вдруг во время побега возникнет перестрелка, так мы раздадим их тем, кто сможет уже вырваться на волю и у кого не будет оружия.
— Ты хочешь, чтобы я автоматы тоже перевез в питомник?
— Обязательно, Станислав! А по-другому и быть не может! — скорчил язвительную гримасу Ловчий. — Ну-ну, не расстраивайся.
В душе Тоцкого поднялся такой шквал возмущения, что он готов был разорвать на части самоуверенного вора, но он лишь бросил на него взгляд, полный ненависти, который из-за ночной темноты остался незамеченным.
Глава 9
Задолго до рассвета Тоцкий перевез все оружие из гаража в питомник и спрятал его в подсобном помещении мастерской, где хранились забракованные чучела животных. Ближе к обеду приехал «Москвич» — пирожок с песком от Ловчего, и они с Камилом стали заполнять им сшитые мешки и укладывать туда пистолеты с глушителями. К вечеру работа была закончена, и чучело медведя теперь весило не меньше ста пятидесяти килограммов. Убедившись, что все выглядит достаточно хорошо и из шкуры «манекена» нигде ничего не выпирает, ветеринар отправился к Шторму. Рабочий день уже заканчивался, и это радовало Тоцкого: меньше глаз будет видеть, как внесут в зону чучело медведя, а значит, возникнет меньше подозрений, что внутренности его набиты оружием.
Шторм был у себя и встретил ветеринара без особой радости. Он собирался отправиться к Каравайцеву посмотреть, как идет подготовка Светлова.
— Что нового, Станислав Григорьевич? — сухо спросил он, почувствовав, что гость пришел к нему неспроста.
— Все готово, Алексей Николаевич, — не потрудившись поприветствовать своего начальника, так же сухо ответил Тоцкий. — Медведь готов, и его можно выносить.
— А на завтра нельзя оставить?..
— Можно, конечно, но я подумал, что вечер — более удачное время для этого дела, — бесстрастно сказал Тоцкий. — Меньше офицерского состава, меньше глаз. А это значит — меньше вопросов, что и зачем.
— Так-то оно так, — согласился полковник. — Ну хорошо, идите к себе, а я сейчас пришлю к вам трех солдат и буду ждать вас на контрольно-пропускном пункте.
Ветврач незамедлительно вернулся к себе и в оставшееся до приезда солдат время еще раз все как следует проверил. Его лихорадило при мысли, что кто-нибудь сможет что-то заподозрить. Однако опасения его оказались напрасными. Солдатам, тащившим на себе тяжелое чучело медведя, было абсолютно безразлично, что они несут, их заботило лишь, как бы поскорее избавиться от этой ноши. На КПП зоны присутствие Шторма тоже сделало свое дело, и никто из контролеров даже не удосужился осмотреть медведя. «Все пока складывается удачно», — думал Тоцкий и ликовал в душе. Бесп