Отто устроился на чурбачке. Снова огляделся.
– Так ты здесь один жил?
– Не, – Коготь махнул рукой. – Я больше по общим малинам шлялся. Ночь в одном месте перекантуюсь, следующую в другом. Если не появлюсь где, пусть все считают, что я у других. А сюда только если залечь надо. И когда с Белкой работали, здесь ночевали. Девке, если она не шмара, на общей обретаться стремно. Даже малолетке. Слишком много всяких уродов попадается!
Медвежонок замотал головой.
– Белка – это кто?
Коготь резко сел на тюфяке.
– Девчонка одна. Скорешились мы с ней… – Коготь замялся. – Ну вот ты мне брат?
– Брат! – подтвердил Медвежонок.
– Во! А она сестрой была!
– Старшей?
– Да не… – паренек махнул рукой. – Равной. Хотя она и постарше на год.
– А сейчас она где? – заинтересовался Отто.
– На киче, – вздохнул Коготь. – Ячмень у одной лахудры подрезала, а за ней пара амбалов перло. Белку и повязали. Теперь дело шьют!
Он вдруг подобрался.
– Хорош балаболить! Работать пора!
– В смысле? – удивился Медвежонок.
– А прямом! Чтобы хавку купить – капуста нужна. А ее только заработать можно!
– Так у нас же есть деньги!
Коготь скептически посмотрел на «брата»:
– Если мы тратить будем, а работать – нет, каждая шестерка поймет, что мы фарт словили. Мигом настучат. Тут шавок всяких – полгорода. А так – поди, разбери, на запасе мы сидим, или с дела кормимся. Так что не сачкуй, братан, пошли точки изучать!
Клифт – куртка или рубаха.
Шкеры – штаны.
Шузы – обувь.
В масть – Здесь: соответственно положению. Слово имеет и другие смыслы.
Разблочить – раздеть.
Аларм – тревога
Чистые (шмутки) – не краденые (вещи).
Форс имею – при деньгах
Линьковые – фальшивые. Свежак – фальшивомонетчик
Белки – деньги, не замешанные в преступлении (тут Коготь бессовестно врет). Беговые – украденные (а вот тут говорит правду).
Барыга – скупщик краденого. Некраденым тоже торгует.
Лепила – врач, лекарь.
Кича – тюрьма
Свора – шайка, ватага.
Суфлер – наводчик.
Шавка – доносчик, предатель.
Сдать в солдаты – арестовать по доносу. Или написать донос, приведший к аресту.
Нарезать – искать жертву для преступления.
Рамсить – думать, размыщлять.
Юмать – работать.
Шмара – девушка легкого поведения
Амбал – телохранитель
Глава 13
«Летящий Херувим» оказался не самым плохим трактиром в Допхельме. Большой зал с массивными столами и лавками, сосновыми, конечно, но мореными под благородный валашский дуб, несколько уютных закутков, отделенных друг от друга и от зала дощатыми перегородками все из той же, вездесущей сосны.
Стены, ведущие из закутков в зал – пониже. Сидящий, если вдруг будет желание не только брюхо набить, но и по сторонам поглазеть, может видеть большинство прочих посетителей «Нажратого ангела», то есть, конечно же, «Летящего Херувима»! В закутках – по столу с лавками. Напротив входа столов нет. Зато есть длинная стойка. На ней громоздятся бочки. И трактирщик, возвышающийся за перегородкой. С доброй улыбкой на устах и тяжелой дубинкой под руками. Гости-то, всякие бывают! Как говаривал своему заместителю, легендарный византский полководец Чапаяни: «Есть нюанс, Петруччио!»
Под высоким, локтей семь, потолком зала подвешен пяток тележных колес, с парой дюжин свеч на каждой. В закутках свои подсвечники, но большинство предпочитает полумрак. К тому же, немного света попадает сквозь узкие окна, что выглядят словно бойницы. Даже легкомысленные занавеси, с вышитыми цветами не спасают от мысли, будто строители подумывали о том, что трактиру предстоит долгая осада…
По залу порхали от одного стола к другому подавальщицы в одинаковых серых платьях с сиреневыми фартучками, успевая и разносить пищу, и отвечать на шутки гостей. А то и оказывать услуги другого рода.
Народу в трактире оказалось немало. Трое купцов степенно ужинали в закутке слева от двери. Еще несколько столов занимали бюргеры, судя по всему, справа от входа расположилась компания табунщиков, похоже, что кроатов, занесенных в такую даль, не иначе, как чихом их верховного бога Вука.
За большим столом в центре зала гуляла группа ягеров, уже начинавших переносить свое внимание с пива и еды на что-либо более интересное. Во всяком случае, здоровенный рыжий громила, не отрываясь от кружки в правой руке, левой пристраивал на коленях светленькую подавальщицу, одновременно, что-то рассказывая. Та не сопротивлялась, но и помогать не спешила. Лишь улыбалась рыжему ягеру, временами вставляя в его пьяные байки восторженные охи.
Ридица с усмешкой оглядела зал, негромко пробормотала на салеве: «Культура, Нечистому ее в задницу!», не забыв добавить еще пару эпитетов из репертуара сестры Бригитты, и неторопливо проследовала в сторону хозяина.
Трактирщик, широкоплечий бородач трех с половиной локтей роста, приветливо улыбнулся. Улыбка на иссеченном многочисленными шрамами лице смотрелась довольно устрашающе. Впрочем, оба глаза у Кривого Ганса присутствовали, только левый озирал мир из толстого багрового рубца, выныривающего из густой шевелюры и исчезающего в не менее густой бороде.
– Чего угодно святой сестре? – флегматично спросил хозяин, одним глазом взирая на Ридицу, а вторым бдительно посматривая в сторону подвыпивших ягеров.
– Спокойно поесть, – тихо произнесла сестра, – Возможно, комнату. А возможно – кое-что еще.
– Поесть это завсегда можно, – тем же тоном ответил трактирщик. – Спокойно – тоже. А всё остальное по особому тарифу.
– Тогда и услуги должны быть особые, – усмехнулась воительница.
– За нами не заржавеет, – Ганс скосил в сторону Ридицы изуродованный глаз. – В кабинет пройдете?
Девушка кивнула, заняла ближний к трактирщику закуток, отличавшийся от прочих лишь меньшей высотой перегородки со стороны хозяина и, прислонилась спиной к стене, чтобы не выпускать из поля зрения ни общий зал, ни трактирщика. Еда появилась на столе, словно по мановению волшебной палочки. Молочный поросенок с хрустящей зажаренной корочкой, тарелка с крупными ломтями чуть ноздреватого хлеба и большая глиняная кружка с вином. Воительница принялась за еду.
– Скажи, Ганс, – обратилась она к хозяину, утолив первый голод. – Ты знаешь Хродберта Фройда?
– Имею такое удовольствие, – кивнул трактирщик из-за перегородки. – Не сказать, что шибко большое, но бывает и хуже.
– И что означает фраза, что он задолжал кому-либо золото?
– И сколько? – Ганс с интересом уставился на девушку.
– Утверждал, что пару золотых.
– Вы очень опасны, святая сестра, – с усмешкой ответил трактирщик. – И лучше не врать Вам ни единым словом.
– Ради Господа! – восхитилась Ридица. – Какие проницательные господа проживают в окрестных лесах! А если данный индивидуум кому-нибудь задолжает серебро, это фатально для кредитора?
– В общем случае – да, – согласился трактирщик. – Но бывают варианты. Хрод мне не указ, могу его слова и за чистую монету принять!
Девушка кивнула и приложилась к кружке.
– Весело вы тут живете…
Ганс хмыкнул, посмотрел на зал и многозначительно присвистнул. Ридица проследила за его взглядом.
В трактир ввалился десяток ягеров в серо-зеленых куртках, увидев которых первая группа наемников резко оживилась.
– Гляди-ка, крысоеды пожаловали, – громко заявил рыжий громила.
– Не твоего ума дело, свинский ублюдок! – не остался в долгу предводитель вновь прибывших. – Лапаешь шлюху, и лапай, а не лезь к приличным людям!
– Парни, – взревел Рыжий. – Вы слышали? Он оскорбил мою даму! – ягер отпустил подавальщицу. – Иди, детка, погуляй! Я сейчас научу это ходячее корыто с дерьмом вежливости, и мы продолжим!
Конфликт развивался стремительно. Давали себя знать и застарелая вражда Гильдии наемников Нордвента и Нордвентской Гильдии наемников, и то, что обе компании явно были не прочь отвести душу. Судя по скорости, с какой пустел трактир, все прочие посетители были неплохо осведомлены о возможных последствиях. И глаза у них были на месте.
– Ты так и будешь смотреть, не вмешиваясь? – поинтересовалась Ридица у хозяина, – и стражу не кликнешь?
– А зачем? – пожал плечами Ганс. – Все ушедшие расплатились. Девочки пока отдохнут. Да и помочь посудомойкам – великое дело.
– Они ж тебе весь трактир разнесут своей дракой!
Великан снова хмыкнул. На этот раз весело.
– Да где им! У меня обстановка вильдверов выдерживает! Ток царапины от когтей остаются!
– Что, были случаи? – поинтересовалась воительница.
– А то! – каждое хмыканье великана имело свой, неповторимый оттенок. – Лет десять назад святые братья решили прямо здесь оборотня повязать. Из залетных тот был. Ну и повеселились! Какие он, бедолага, кунштюки выкручивал, загляденье просто! Эти так не смогут.
Ганс пренебрежительно кивнул в сторону наемников.
– Тааак! – голос трактирщика посерьезнел, – Эй, вы! – рев Ганса легко перекрыл шум закипавшей ссоры. – Правила все помнят? Для дураков повторяю: у меня тут – не Божий суд! Кто нож достанет – того сам порешу! – и с грохотом водрузил на стойку заряженный арбалет сиверского образца и здоровенный крайгмейссер с пощербленным клинком.
Заметив удивление на лице сестры, трактирщик подмигнул и тихо сказал:
– И еще поэтому я не зову стражу… Наша смена уже ни на что не годна, – Ганс снова рявкнул в притихший зал. – Всё поняли, дети греха?!
Наемники без возражений убрали руки с мечей. Кое-кто и вовсе начал отстегивать ножны, чтобы под ногами не заплелись …
– Я гляжу, уважают они тебя! – усмехнулась Ридица.
– А то! – подбоченился трактирщик. – У меня заведение приличное, во всем порядок!
– И чем же то дело кончилось? – снова вернулась к теме девушка. – Схватили вильдвера? Или убили?
– Ушел, – махнул рукой Ганс. – Перегрыз дюжину Светочей и ушел. Через кухню.