Арнольд допил пиво и подозвал хозяина:
– Что желает шановни пан? – склонился в угодливом поклоне шинкарь.
– Спалить эту забегаловку! – рыкнул Хюбнер. – У тебя пиво есть? Не помои?
– А чем… – возмутился было трактирщик, но, посмотрев в холодные глаза «шляхтича», тут же поправился. – Есть!
– Так тащи! И если опять…
– Не извольте беспокоиться, шановни пан, – шинкарь исчез, чтобы мгновенно появиться с двумя кружками.
Хитрюга отхлебнул и усмехнулся. Умеют, когда захотят…
Итак, Коготь всех обвел вокруг пальца. Каким-то образом приручил вильдвера, вытащил (скорее всего – выкрал) девчонку из рук сестры Ридицы, нырнул в Полению и исчез, растворившись в бескрайних лесах.
Пока стояла хорошая погода, Хюбнер не беспокоился. Осенние дожди мигом выгонят малолетних беглецов из леса. День-два и пожалуют к людям, отъесться-обогреться. Не выгнали. Ни через день, ни через неделю, ни через две. Дети как сквозь землю провалились. Где они шляются? Что жрут? Как сушатся? Совершенно непонятно!
И что делать – тоже. Скоро зима. Холода, наверняка, сделают то, что оказалось не по силам дождям. Но с каждым днем район поисков растет, найти следы беглецов становится труднее… А возвращаться уже некуда. В Ракове передали весточку: Каубах дал расчет ребятам. Барон нынче избавляется от ягеров, набирает кнехтов. Лягаш потащил отряд в Нейдорф, и если там не будет указаний – повернет на Визант. Указания будут, пусть идут сюда. Но это ж сколько времени пройдет…
– Там-парап-пам, – негромко пропел Арнольд, барабаня пальцами по столу. – Налейте наемникам полные чаши…
Драная дыра! Раскисшие дороги, водяная взвесь в воздухе, пустые шинки… Осень…
Хлопнула дверь. Кому еще дома не сидится, приспичило понабрать на плащи мочи Господа, а на копыта коней – дерьма Нечистого?!
Возникшая на пороге фигура шагнула в зал, сбросила тяжелый плащ на руки вошедшему следом мордовороту и проследовала к столу Арнольда. Остановившись, довольно улыбнулась и, не спрашивая разрешения, села за стол напротив «шляхтича».
Хюбнер с интересом рассматривал нахалку. Девушка… да нет, девочка, только-только достигшая совершеннолетия, а может еще и не достигшая. Красавица… будет, когда подрастет. Одета хорошо, можно даже сказать, богато. И не привыкла считаться с чьим-либо мнением. Мужская одежда, простая на вид, но из отличной кожи и скроена по фигуре. Манеры… точнее, демонстративное их отсутствие. И десяток охранников, мгновенно заполнивших небольшой зал шинка. Достаточно грамотно расположились, надо заметить. На улице, небось, столько же осталось. И нахальный оценивающий взгляд. В гляделки поиграем?
– Шинкарь! Теплого молока! – приказала девчонка, не отводя взгляда от Хюбнера. – Пан Качиньский? Вы очень шустро бегаете для нынешних мокрых дорог. Я замучалась за Вами гоняться!
Резкая пани! С места в карьер! Лихо! Пожалуй, стоит сразу поставить ее на место.
– А кто тебя заставляет за мной гоняться, крошка, – лениво протянул он. – Только время зря тратишь. Я не сплю с детьми! И не воюю с ними!
– Пан слишком высокого мнения о себе, – девчонка залпом выпила молоко и затребовала еще кружку. – Я не собираюсь с тобой спать. Староват, как по мне. Еще рассыпешься. А воевать… С ними? – она кивнула на дюжего сержанта, подпирающего столб с правой стороны.
Арнольд окинул взглядом здоровяка, оценил выбранную позицию, «расслабленную» стойку, кивнул и сдернул рубаху с плеча, приоткрыв татуировку. Откинулся на спинку кресла, злорадно наблюдая, как при виде побледневшего сержанта, лицо девочки принимает недоуменное выражение.
– Итак, – он ласково улыбнулся, – что тебе надобно, дочка?
– Тебя, папочка! – оскалилась девчонка. – Да будет тебе известно, что неделю назад твой непутевый братец Лех Качиньский, коронный шляхтич, почти магнат и без пяти минут радный пан, по пьяному делу отправился в полет и крайне неудачно приземлился башкою о прибрежные скалы. Такого жеребца угробил, скотина! Можно сказать, новую породу загубил! – она добавила пару слов, весьма нелестно характеризующих покойного Леха.
– Пани разбирается в коневодстве! – восхищенно прокомментировал Арнольд. – И в ненормативной лексике! А вот полеты и бедный Лех вызывают у нее негативные эмоции…
– Пани много в чем разбирается! – отрезала мелкая. – Перестать выпендриваться и говори по-поленски. А то твоя образованность вгоняет меня в когнитивный диссонанс!
– Во что? – прищурился Хюбнер.
Вот ведь везет на учёных сопляков! Мало ему пропавшего Когтя со товарищи!
– Во что слышал! – девчонка с видимым удовольствием фехтовала словами. – Так вот, продолжим. Поскольку наш отважный покоритель атмосферы пораскинул мозгами на значительно большей площади, нежели совместимо с сохранением их основных функций…
Девочка не попаданец из 21 века. Просто салеву знает, и образование получила неплохое.
– Стоп! – хлопнул рукой по столу Арнольд. – Признаю поражение. Давай по-поленски. Пан Лех слетел с обрыва…
– Прыгнул, – уточнила девчонка. – Исключительно по собственному желанию! Я бы посоветовала ему сделать это на полгода позже.
– И что бы изменилось за полгода?
Разговор начал забавлять Хюбнера. Не самое плохое развлечение в подобной глуши.
– Через полгода я получу право самостоятельно управлять маетком, а не гоняться по этой грязи за всякими… – последнее слово она всё же проглотила.
– Значит, ты – единственная наследница несчастного пана Леха, желающая избежать общения с опекунами? – сообразил, наконец, Хюбнер. – А мне ты племяшка, значится? Так?
– Не так! Ты, папочка, – издевательски протянула мелкая, – мой папочка!
Хюбнер усилием воли заставил себя не упасть со стула. Проклятый Мариуш, чтоб ему еще раз брюхо распороли, ничего не говорил про наличие детей. Особенно таких!
– Мне для полного счастья как раз не хватало почти совершеннолетней дочки, нахалки, стервы и оторвы, – капитан постарался выдержать тон «дочки». – Знатока коневодства и поленской брани!
– Спасибо за комплименты, папочка, – ангельским голоском пропел ребенок. – Ты просто невозможно куртуазен!
– И которую из характеристик ты считаешь комплиментом?
– Все! Не каждый день безродный ягер, прикидывающийся моим отцом, скажет столько приятного! – нежное личико расплылось в чарующей улыбке. – Между прочим, у тебя есть целых два выхода! Можешь принять мое предложение или… Если я не ошибаюсь, самозванцев вешают…
Капитан откинулся на спинку стула, рассматривая наглую девку.
– А вариант, что я уеду отсюда, оставив шинкарю на память полторы дюжины трупов и отделенную от тела прелестную девичью головку, ты не учитываешь?
– Не-а, – безмятежно пропела «дочка». – Ты же не воюешь с детьми, – она демонстративно приложилась к кружке, отерла белоснежным платочком молочные «усы». – И, кроме того, предложение тебе понравится!
– Во всяком случае, – кивнул Арнольд, – я его выслушаю!
– Вот и прекрасно. Суть такова: ясновельможный пан Мариуш вступает в права наследования, посылает в любом нравящемся ему направлении свору несостоявшихся опекунов дочурки и может дальше месить грязь, где и как ему нравится. Только обязуется в ближайшие полгода не повторять подвигов своего непутевого братца.
Хюбнер насмешливо уставился на девчонку.
– И что я буду с этого иметь?
Та изумленно выгнула бровь.
– А жизни и дворянства за просто так тебе мало?
– Ты не поверишь… – хмыкнул Хюбнер.
Паненка вернула бровь на место и вздохнула:
– Так я и знала! Сколько?
– Это сложный вопрос… – задумчиво протянул капитан. – Для начала с тебя несколько ответов. С какой радости ты считаешь, что ясновельможные паны нам поверят?
– А куда они денутся?! – девчонка снова задвигала бровями. – Свидетельства Пречистой Церкви в лице отца Тадеуша более чем достаточно. А оно будет. Да и твои метания по Полении в последний месяц уже подготовили кого надо. Между прочим, тебя тут десять лет не было! Эту наглую рожу толком и не помнит никто…
– Не такая уж она и наглая, – «обиделся» Арнольд. – И даже сходство с оригиналом есть…
– Ты его знаешь?
– Имел честь, – Хюбнер горько усмехнулся. – Неплохой был рубака.
– Потом расскажешь. Он мертв?
– Мертв.
– Ну и хрен с ним, – большого огорчения девчонка не проявила. – Еще вопросы?
– Зачем было гоняться за мной по округе? Взять любого бродягу…
– Ты думаешь, – опять съязвила, – у нас тут всё кишит чужеземными бродягами, способными прикинуться ясновельможным паном? А ты обманул даже святую сестру! – улыбнулась в ответ на изумленный взгляд. – Ага, она первая и сообщила. Едет, мол, ваше блудное счастье! Только Лех еще живой был, так что это мало кого взволновало. А сейчас…
– А почему мне не остаться паном Мариушем навечно?
– Навечно не выйдет, – покачала головой мелкая. – А до старости – кто мешает? Хоть в сейме заседай! Только у меня под ногами не путайся!
– Ты же меня поняла, – укоризненно протянул Арнольд.
– Ты тоже умнее, чем кажешься! – вернула сомнительный комплимент девочка. – Нет у меня гарантий, раз даже Анджей, – она кивнула на понурого сержанта, – не справится. Но ты не воюешь с детьми. А вся дворня меня любит. Пойдешь поперек – так и будешь жить, ожидая ножа в бок или яда в кубок. Даже если я потеряю голову. Особенно, если я потеряю голову!
– А объяснить это опекунам?
– Они не поймут, – пожала плечами «дочка» и презрительно процедила. – Шляхта!
– Подумать надо, – попытался выиграть время Хюбнер.
– Пяти минут хватит? – девочка вытащила небольшую клепсидру.
Хитрюга давно всё решил, но сосредоточенно похлебывал пиво, пока последняя капля воды не вытекла из верхнего сосуда.
– Значит так, дочка, – произнес капитан. – Пожалуй, стоит сыграть эту партию. Но не по твоим правилам, – девчонка чуть качнула головой, и Арнольд поспешил уточнить. – Не только по твоим. Первое. Я не консорт при тебе. Пан, так пан. Любое важное решение принимаем вместе.