Повелитель Штормграда оценил их реакцию, понял их тактику и позволил одному из стражей опередить второго. В то время, как первый кор’кронец рванулся вперед, предвкушая смертельный удар, Вариан перехватил Шаламейн и метнул его, словно копье.
Захваченный сим оригинальным маневром врасплох, передний страж не сумел защититься. Пущенный сильной рукой Вариана, клинок глубоко вонзился во вражью грудь.
Прежде, чем второй кор’кронец успел сообразить, чем обернулось дело, Вариан выхватил из рук умирающего стража топор и изо всех сил всадил его в ногу другого противника.
Лезвие топора едва не разрубило бедро надвое. Пронзительно вскрикнув, орк рухнул набок.
Выдернув из тела врага Шаламейн, Вариан заколол раненого кор’кронца, и только тут разглядел, отчего Гаррош не бросился в бой следом за парой стражей. Как раз в этот миг орк глубоко вогнал топор в череп ночного саблезуба, оставшегося без всадницы. Но кот умер не сразу. Когтистая лапа в последний раз взвилась вверх, стремясь разорвать орка в клочья. Однако Гаррош с проворством, особенно удивительным при этакой-то массивной фигуре, увернулся от кошачьей лапы, рванулся вперед, и во второй раз вонзил Кровавый Вой в саблезубов череп.
Подняв обагренный кровью топор, вождь повернулся к Вариану. Не проронив ни слова, оба возобновили прерванный поединок. И человека, и орка обрызгала кровь тех, кто встал на пути, но ни тот, ни другой не замечали вокруг ничего, кроме противника.
Вокруг затрубили рога. Рога Альянса. Теперь их звук властвовал над полем боя, но Гаррош этого даже не заметил. Заметил он нечто иное – неровность, тяжесть собственного дыхания. К этому времени он рассчитывал покончить с Варианом Ринном да поднять его отрубленную голову повыше: пусть на нее полюбуется весь этот беспомощный Альянс! Рассчитывал… и потому бился куда усерднее обычного.
«Но ведь этот человек преодолел невероятное расстояние! – злобно напомнил самому себе орк. – Это же он должен был выбиться из сил, да так, что и меча своего не поднимет…»
Однако Вариан выглядел столь же свежим и полным жизни, как и в первую минуту встречи. И взгляд человека оставался по-прежнему тверд.
Тут Гаррош и осознал, насколько недооценивал этого человека. Штормградский король обладал яростью орка, а от него эта ярость передалась и всем остальным защитникам Ясеневого леса.
Только сейчас вождь Орды воистину понял: все, что рассказывают о Вариане Ринне, сущая правда. Ло’Гош действительно одарил штормградского короля благосклонной улыбкой… а почему бы и нет? Они ведь друг другу сродни. Перед Гаррошем стоял тот, кто обладал сердцем сильного и решительного охотника, сильного и решительного воина.
Сердцем… волка.
«Каким же я был дураком! – понял вождь. – Я должен был нанести еще более масштабный, еще более жестокий удар! С таким предводителем Альянс может даже вернуть себе восточную часть Ясеневого леса…»
Ничуть не заботясь о том, что занимает мысли противника, Вариан усилил натиск. Он видел, что Гаррош сдает, уступает, и понимал: все это – вовсе не часть какой-то пагубной стратегии. Чаша весов явно склонялась в сторону Вариана.
Вариан взмахнул Шаламейном. Усталый Гаррош знал, что может парировать этот удар, да только отяжелевшие руки двигались чуточку медленнее обычного.
Шаламейн впился в плечо, рассекая напряженные мускулы.
Руку Гарроша пронзило болью. Хватка вождя на долю секунды ослабла, Кровавый Вой выскользнул из разжавшихся пальцев и упал на землю.
Вариан занес руку для нового удара – и тут обоих бойцов оглушил громоподобный рев. Подняв взгляды, Вариан с Гаррошем увидели еще одного магнатавра, со всех ног мчащегося прямо на них. Облепленный кучей воргенов, зверь пытался уйти от их яростных атак. Оценив и приняв Варианову тактику, воргены довели ее до совершенства: едва исполин подбежал к обоим, истерзанные передние ноги зверя отказали, и магнатавр качнулся вперед.
Вариан отпрянул прочь. Гаррош, рискуя здоровой рукой, подхватил с земли Кровавый Вой, а как только его накрыла тень падающего магнатавра, прыгнул.
Поверженный монстр перекатился на бок, но воргены только вскарабкались наверх, перебрались на более безопасные позиции и продолжили свое кровавое дело. Магнатавр взбрыкнул задними ногами, вынудив Вариана отступить еще дальше.
Гаррош вскочил на ноги и огляделся в поисках человека, однако попавший в беду магнатавр заслонил обзор.
Ярость придала вождю новых сил, и он помчался к крупу огромного зверя. Сейчас он снова отыщет Вариана Ринна, и уж тогда решающий бой состоится, во что бы то ни…
– Вождь!
Путь заступил еще один из кор’кронцев. Гаррош оттолкнул дурня в сторону, но тут его внезапно схватили сзади.
– Берегись! – заорал второй страж.
Видя, что несколько воргенов на туше магнатавра живо заинтересовались новой добычей, предводителя Орды заслонили собой еще двое стражей.
– Уводим вождя!
Несколько кор’кронцев бросились в схватку с воргенами.
– Пустите, дурачье! – взревел взбешенный Гаррош. – Я должен найти его! Я увижу его гибель… и добуду себе его меч!
– Битва проиграна, – осмелился доложить первый кор’кронец. – Мы должны увести тебя отсюда, пока нас не смяли!
В награду Гаррош хлестнул его по щеке тыльной стороной ладони. Из уголка рта стража заструилась кровь.
– Тот трус, кто посмеет повторить эту ложь, лишится своей бесчестной головы! – прорычал вождь.
– Это вовсе не ложь! – возразил второй страж. Остальные согласно закивали. – Всем магнатаврам, кроме одного, конец. Наши ряды рассеяны. С юга нас уже окружил враг. Ты только взгляни, сам увидишь. И, если я лгу, руби мне голову!
– И мне! – подхватил первый, немедля поддержанный всеми прочими.
Подобными предложениями по пустякам не разбрасываются – ведь Гаррош не преминет их принять. Нахмурившись, вождь, насколько сумел, оглядел поле битвы.
Чтоб с первого взгляда убедиться в правоте стражей, особой фантазии не потребовалось. Знамена Часовых приближались со всех сторон. Знамен его воинов было почти не видно, да и оставшиеся на глазах отодвигались все дальше и дальше к востоку. Прочие, несомненно, были втоптаны в землю ногами врага.
– Нет! Я отыщу его, даже если для этого придется драться с каждым врагом на поле! Поражения я не потерплю…
Вождь снова рванулся на поиски Вариана, но тщетно: собственные же стражи схватили его и потащили в безопасное место.
– А Ясеневый лес мы еще завоюем, – заверил его главный из кор’кронцев, в то время как остальные волокли сопротивлявшегося Гарроша прочь.
– Вождь сам говорил: одно сражение – еще не вся война! – напомнил другой. – Мы возьмем Ясеневый лес! Клянемся, вождь, возьмем…
С этим, хоть и не без труда, пришлось согласиться. Кор’кронцы лишь повторяли то, что не раз заявлял сам Гаррош. Однако на деле этакий исход оказался очень уж горек на вкус… особенно после незавершенного поединка с Варианом Ринном.
Вождь вырвался из рук перепуганных стражей, но, к немалому их облегчению, направился к ездовым волкам, куда его и волокли. Позади все еще бушевала битва, но было ясно: Альянс продолжает теснить Орду.
– Трубите в рога, – приказал Гаррош. – Трубите отступление.
Воспрянув духом, страж подал знак трубачу, и тот охотно исполнил приказ. Под сей ненавистный звук, эхом отдавшийся в голове, Гаррош вскочил в седло, взмахнул Кровавым Воем, вслушался в его стон и повесил оружие на перевязь, за спину. Перед тем, как пришпорить волка, он оглянулся назад – туда, где первые отряды Орды покидали поле проигранной битвы.
– Да, это всего лишь одно сражение, – наконец согласился вождь. – Только одно сражение. Ясеневому лесу суждено стать нашим…
Перед мысленным взором Гарроша встало великое царство, которое он задумал построить, и эта картина вновь укрепила вождя в убеждении: да, так оно все и произойдет.
Уводя своих прочь, он принялся строить новые планы. Дело еще не кончено… и не закончится, пока он не победит…
Пока он не победит и не покончит с Варианом Ринном.
Провожая взглядом всадников, исчезающих вдали, Вариан сознавал, что мог бы помчаться в погоню, но предпочел воздержаться.
Генн Седогрив отыскал его невдалеке от исполинской туши магнатавра, разлучившего человека с орком. Шерсть вожака воргенов, как и шкуры всех его подданных, слиплась от крови пополам с ошметками мяса.
– Ты отпустил их… – пробормотал король Гилнеаса. – Я видел: ты обежал тушу кругом и наблюдал, как орки подхватили своего вождя и едва не волоком утащили прочь. Он так сопротивлялся, что мы легко могли окружить и взять их. На том бы и всему делу конец.
Вариан продолжал смотреть вдаль даже после того, как Гаррош скрылся из виду.
– Думаешь, конец? – откликнулся он, покачав головой. – Нет, сейчас – вряд ли. Нет… иногда жертве нужно позволить бежать. Пусть побегает до поры. Ну, а потом… когда настанет нужный час, ты непременно об этом узнаешь.
Генн прижал уши, пытаясь осмыслить, что говорит Вариан. От затруднений его спасло внезапное появление отряда Часовых с верховной жрицей и генералом Шандрисой во главе.
– Вариан Ринн, – с улыбкой приветствовала короля Тиранда. – Наконец-то Элуна явила нам чудо.
– Элуна? Чудо? – Генн недоверчиво склонил голову набок. – Нет, госпожа моя. Может, Элуна чем и помогла – как, несомненно, помог нам Голдринн, – но величайшая заслуга уж точно принадлежит кое-кому другому! – С этими словами он простер когтистую лапу в сторону Вариана. – Вот он, воин, обретший душевное равновесие, предводитель, обретший гармонию с нуждами тех, кого ведет за собой! – Вожак воргенов повернулся ко всем остальным. – Вот он, Вариан Ринн!
Имя, выкрикнутое вожаком, подхватили прочие гилнеасцы – поначалу вполголоса, но мало-помалу энтузиазм их рос, и крики звучали все громче и громче:
– Ва-ри-ан Ринн! Ва-ри-ан Ринн!!!
Уже сплоченные в бою этим именем, превратившимся в боевой клич, Часовые и прочие воины Альянса с готовностью подхватили его вновь. Самого Вариана подобные восхваления вовсе не радовали, однако он понимал, сколь нужно тем, кто славит его, дать выход своему ликованию. Оставалось только молиться о том, чтоб они поскорей унялись.