В дверь стучали деликатно, но настырно.
– Ваше превосходительство!
– Какого змея, Эйдри?! – Спросонья ролфийка не то хрипела, не то рычала, но секретаря, привычного к ее нраву, такой ответ не смутил.
– Ваше превосходительство, сообщение из Индары! Срочно, весьма срочно. Лично в собственные руки вашего превосходительства!
– Там-то что могло стрястись? – риторически вопросила Паленая Хайнри, обращаясь к беленому потолку у себя над головой, и недовольно буркнула: – Ждите!
Спустить ноги с кровати – это полдела, надобно ведь еще и встать, нашарить на полу шлепанцы и умудриться попасть в рукава халата. И куда, скогти его Локка, запропастился ночной чепец?
– А-а, и пусть его... – проворчала резидентша, изворачиваясь, чтоб завязать кушак халата одной рукой. – И где собака Тангейн, а? Запил, что ли... Эйдри! Войдите и помогите же мне!
Помощник немедля просочился в спальню, старательно отводя глаза. Видеть госпожу полковницу этакой растрепой было и впрямь непривычно, но что ж поделать, если ее превосходительство сама строжайшим образом повелела будить ее в любой час, если доставят срочные известия?
– Прекратите моргать, будто сыч на ветке, и помогите мне одеться. Запишите – сержанту ир-Тангейну пять плетей, коли не найдется оправданий его отсутствию. За леность! Который нынче час?
– Четверть пятого, ваше превосходительство.
– Та-ак... – искомый чепец нашелся у госпожи резидентши на голове. Эрна Хайнри сунула под него руку, поскребла ногтями лысину и сильно потерла глаза. – Раз мой денщик сгинул, будете вместо него. Курьера и горячей кадфы в мой кабинет. Живо!
– Но, ваше превосходительство... – капитан Эйдри чуть развел руками и вздохнул. – Там... э-э... ваш шурий спит.
– Где?
– В вашем кабинете. В креслах. Вы же сами позволили ему изучить бумаги, вот он и... э-э... увлекся. Наверное. А сержант ир-Тангейн его сторожит, на всякий случай.
– Чтоб не уполз? – Пробуждение эрны Хайнри дошло до стадии утреннего сарказма. – Отставить плети. Кувшин кадфы и дюжину гренок в мой кабинет, и курьера все равно туда. Выполнять!
Шурий, и верно, спал, причем весьма трогательно – свернувшись клубочком в двух составленных вместе креслах. Эрна Хайнри посмотрела на Джэйффовы ноги в сапогах, возложенные на ее, Хайнри, любимый пуфик, потом на Джэйффов же зад, умостившийся в ее, Хайнри, любимом кресле, и угрюмо засопела. Ролфийское гостеприимство, конечно, штука легендарная, но всему должна быть мера!
На стуле у дверей пригорюнился ир-Тангейн, придавая общей умильности картины оттенок фантасмагории. Эрна Умфрэйд не стала нарушать идиллию и сакраментальный вопрос: «Эт-то что?» – задала громовым шепотом. Подвески люстры нежно звякнули, денщик вздрогнул и подпрыгнул на стуле.
– Спят-с они, – едва ли тише, чем патронесса, ответствовал он.
– Вижу, – хмыкнула полковница и распорядилась: – Ширму поставь и закрой... это. Еще не хватало курьеров пугать...
Капитан Эйдри и Тангейн живо перетащили к импровизированному шурианскому ложу расписную ширму в старосинтафском стиле, и внеуставное безобразие скрылось с глаз.
Чтобы шуриа не услышал, как вокруг топают ролфи, ему нужно отрезать уши. Для начала. Дети Хелы для того созданы – производить вокруг себя шум-тарарам. Какой уж тут сон?
– Доброе утро, моя госпожа, – молвил разбуженный рилиндар.
Это же так романтично, когда тебя еще затемно будят хелаэнаи. Аж слезу вышибает от непрошеных воспоминаний.
Эрна Хайнри сварливо рыкнула:
– Ночь еще. Спи, и чтоб тихо!
И тут же начала раздавать указания очаровательным хриплым басом.
Секретарю: «Курьера сюда!» И денщику: «Где моя кадфа, Тангейн?»
Так бы лежать и слушать, слушать и вспоминать, вспоминать и умиляться. Сколько веков прошло, а до сих пор рука сама тянется к ихинце – перерезать луженую глотку Паленой Волчице. Джэйфф бросил на ролфийку полный обожания взгляд. Рядом с ней куда только делись все эти бесчисленные годы смирения и забвения. Унесло ветром.
– Да какой уж тут сон... – Он сладко зевнул и поинтересовался: – А что случилось-то? Пожар? Война? Отчего такой переполох?
Вечно у этих ролфей что-то происходит. Не могут зубастые кузены мирно смотреть свои сны. Нет происшествий, значит, придумают. Нет войны – будет учебная тревога, нет чумы – случится внеплановая проверка.
На ролфийку ленивые потягивания шуриа и его вялое любопытство подействовали бодряще, словно ведро ледяной воды на голову.
– Я не поняла, ты предпочитаешь кляп, что ли? Я просила – молчать! – гавкнула она.
И собиралась добавить от щедрот душевных еще пару ласковых слов, но тут в кабинет вошел курьер.
– Докладывайте, прапорщик.
Бедный парень вжал свой воображаемый хвост под ягодицы, не смея даже вилять.
Эк Паленая всех застращала!
– Пакет от эрна Оринэйра, миледи. И устное сообщение.
– И?
Прапорщик выпалил как на духу:
– Интересующая вас особа действительно владеет означенным заведением. Эрн Оринэйр совершенно в этом уверен. Покупка оформлена на подставное лицо.
– О! – Ролфийка не удержалась от победной ухмылки и глянула на запыленного и продрогшего посланца гораздо благосклонней: – Благодарю, мой мальчик. Молодчинка. Три часа вам на отдых, затем поедете обратно. Эйдри, проводите юношу и организуйте ему отдых.
Сын или дочь Морайг могут разгуливать в халатах и ночных колпаках с кисточками, а могут и вовсе без них, но чтобы у ролфи под рукой не оказалось скейна? Тем более, если рука всего одна. Было время, когда еще не избывшая остатки романтизма в душе эрна Хайнри всерьез намеревалась заказать себе на культю настоящий стальной крюк, навроде пиратского, однако по здравом размышлении от сих мечтаний жаркой юности все-таки отказалась. Только юбку цеплять такой железкой, пользы-то – чуть! И она научилась обходиться традиционным кинжалом, который носила, не снимая даже в бане. Незаменимая вещь, чтобы подцепить печати и вскрыть пакет!
– Так-так... – мурлыкнула резидентша, довольная, как объевшаяся свежей печенкой кошка, и быстро черкнула на пустом листе отмыкающие руны. Оринэйр, волчара стреляный, писал, разумеется, шифром.
За ширмой завозился шуриа, о котором Хайнри, признаться, успела позабыть. Теперь вспомнила, заодно заметив, что, лишенная кресла, сидит на собственном столе.
– Если хочешь, вылезай, – позвала Умфрэйд и махнула культей на поднос, который уже притащил расторопный ир-Тангейн. – Есть кадфа... гренки... – и, снова забыв о госте, уткнулась в письмо. Оринэйр сам себя превзошел и вещи сообщал просто поразительные. – Однако! – хмыкнула Хайнри, прочитав треть, и оторвалась от послания, чтобы бросить пронзительный взгляд на Элира. Покачала головой и вернулась к депеше, однако не прошло и минуты, как ролфийка вздернула брови и фыркнула: – О, даже так?!
Склонив голову набок, она с любопытством уставилась на шуриа и спросила не просто вкрадчиво, а даже с оттенком нежности:
– А скажи-ка мне, друг мой, не родич ли тебе некий Элир... – глянула в письмо, сверяясь, и уверенно кивнула: – Элир Бэхрем, а?
Увлеченно почесывая блошиные укусы, Джэйфф даже не сразу услышал последний вопрос.
– Кадфа – дело хорошее... Очень даже... Погодите-ка, Элир? Нет больше никаких Элиров, кроме меня, – уверенно заявил бывший рилиндар.
Тысячу раз наступала Ночь Предков, и тысячу раз шаман Джэйфф Элир взывал к Великим Духам, искал хоть кого-то живого, в ком до сих пор течет его кровь. Тщетны усилия – род его иссяк безвозвратно. Может, оно и правильно по большому счету, но несказанно горько.
– А-с-шшш! И где ж такое водится?
Хайнри ответила в тон:
– Водится такое в Индаре, а вот родом, если верить паспорту, аж из Базила. Может, ты теперь вернешь мое кресло? Откуда, спрашивается, в Базиле шуриа?
– Я бы поставил вопрос иначе – откуда в Джезиме Элиры?
– Ну, вы же всегда славились как ребята плодовитые, – пожала плечами ролфийка, но сразу поспешила утешить явно расстроенного рилиндара: – Впрочем, я вслед за эрном Оринэйром полагаю, что это псевдоним. Если видишь шуриа с базилским паспортом, сразу понятно – что-то тут нечисто, да... Садись рядом. Итак... Тангейн! Где, Локка тебя скогти, моя трубка?! Читаем...
Прочистив горло, Умфрэйд честно попыталась выбрать из весьма личного послания индарского коллеги наименее казарменные выражения. В итоге чтение получилось несколько скомканным и отрывистым:
– «... довожу до тебя, Паленая, что мои недопески... хм-хм... ну, тут размазалось... некого Элира Бэхрема, родом якобы из Базила, что проверке не подлежит сама знаешь почему... Сей Бэхрем замечен был в обществе известной тебе чернявой курвы... хм-хм... ну, это неважно... а это тебе неинтересно... Так, где это? А! Вот! ...И посему абсолютно уверен я, что этот Бэхрем и есть если не главарь, так связник индарской группы так называемой Новой Рилинды. И если ты еще не пропила последние...»Ну, дальше уже личное.
Умфрэйд свернула письмо и послала куда-то в сторону границы с Эббо воздушный поцелуй.
– Ага! Попались! Ну, Оринэйр, кобелина, вычислил все– таки!
Кто ищет, тот всегда найдет, да? Джэйффу стало жарко и весело. Жарко от мысли, что ни шторм, ни тюрьма, ни угроза эшафота не отклонили его от цели. Великие Духи по– прежнему с ним, и Мать Живого хранит своего сына.
– А-с-шшш! Новая Рилинда, говорите? Ах, моя могущественная госпожа Хайнри, вы спасли не только мою голову от усекновения, но и совесть от позора. Я дал слово Вилдайру Эмрису найти гаденышей и разобраться с ними по-нашему, по-рилиндарски.
Элир облизнулся, предвкушая будущее веселье. Охота обещала быть захватывающей, а добыча презабавной.
– А теперь серьезно, – пресекла неформальное веселье ее превосходительство. – В Индаре убит некий ир-Силэйн – не последняя фигура в финансовом мире Архипелага. Причем убит характерно так, узнаваемо. Весь стандартный набор, включая попытку снять скальп. Тотчас после этого названный Бэхрем исчез из столицы Эббо бесследно. У Оринэйра х