Вот уж кто полон решимости!
Танцевать хотелось, конечно. Мы ещё с мамой ходили, маленькими вокруг костров танцевать, с тех пор танцы для меня значат счастье.
Давно это было.
Взрослые, правда, совсем другие танцы танцуют, но надо попробовать. Почему-то я уверена, и мне и Малинке они понравятся.
Нужна всего малость – протянуть руку и позволить ему себя поднять на ноги, довести до места и обнять. И если всё это время смотреть в его глаза, которые говорят так много… только я отчего-то не слышу, наверное, всё получится?
– Смотри-ка!
Насмешливый голос заставляет вздрогнуть и поднять голову. Конечно, ожидание чуда и волшебного полёта, которых ждёшь от кружения вокруг костра, портится.
К нам подходят парни, та самая компания, что заглядывала с утра в магазин, и Огний с ними. Они скалятся так, будто что-то неприличное видят, аж кожу защипало.
Уж лучше бы хозяйка нас раньше застала да домой отправила!
– Смотри, Огний, не твоя ли подружка с приблудкой обжимается? – Спросил один из парней, смотря сверху вниз. Самый противный, всегда его терпеть не могла!
Огний ступил вперёд, взглянул на меня свысока и поджал брезгливо губы.
Я нахмурилась. Нет, он и правда думает, будто я ему что-то должна? Вон какой вид сделал, будто я ему обещалась, а сама к другому подло по-тихому ушла. Будто это я замуж осенью иду!
– Огний – пустой короб, – тихо хихикает Малинка себе в сжатый кулак, но я слышу. Остальные, кажется, тоже.
Ярый поднимается, сонно хлопая глазами.
– Это что за бычьё привалило?
– Вот ты какая! – Вдруг крикнул Огний, праведно сверкая своими чудными очами. – Что ж ты, сначала мне глазки всё строила с утра до вечера, гулять напрашивалась, до сеновала водила, а тут раз – и с другим! А мне сразу говорили – волочайка ещё поискать! У тебя ж на бесстыжем лице всё написано!
Бах! Звук голоса ещё не замолк, а вокруг словно вихрь поднялся. Что-то стало происходить так быстро, и я даже не сразу поняла, что. Гордей лежал на спине, а сверху на него навалился Всеволод, давя на его шею локтём и закрывая его лицо руками, плечом. Раздавался странный звук, но откуда, не знаю, потому что парни из компании Огния смеялись и отвешивали какие-то злые шутки, а перед ними лениво вытягивался Ярый.
– За наговоры положено отвечать, – заявил он.
Малинка прижалась ко мне и задрожала.
– А кто меня заставит? – Огний глянул на него сверху вниз, потому что стоял выше по склону. – Ты что ли?
За спиной Огния было не меньше полдюжины друзей, да и Ярый по сравнению с ним выглядел не таким мускулистым.
Бабы у нас говорят, что парни часто петушатся друг перед другом да выделываются, но тут Ярый молча и быстро бросился в толпу, взмахнул кулаком и кто-то из противников упал.
Какая-то девушка взвизгнула.
– Драка! – Закричал чей-то взволнованный голос. И тут же в ушах взорвались звуки – крики, удары, чьё-то рычание и неразличимый шёпот Всеволода, испуганный вопрос Малинки:
– Что это?
Что это? Я быстро встала, поднимая сестру. К нам со всех сторон стремительно собирались зеваки. Тут же ахали, пялясь на драку и не забывали задержать взгляд на нас с Малинкой, прикидывая, не мы ли причина?
Сейчас все Вишнянки сбегутся, и тогда добра не жди! Ославят на все окрестные сёла!
– Пошли.
Мы быстро пробрались мимо кучи дерущихся парней, из которой то и дело выпрыгивал Ярый – и снова возвращался, мимо столпившихся вокруг людей – и со всех ног побежали домой.
– Жгучка, стой! Да постой же ты.
Малинка то и дело оглядывалась, тянула шею, пытаясь рассмотреть, что осталось за спиной.
– Пошли! – Я одернула её сильнее обычного и сестра поддалась. Неслись, словно от своры бесов убегали! Только у дома остановились да отдышались.
– Чего мы сбежали?
– Ты что, не видела? Они же драку устроили!
– Кто?
– Как кто? Ярый!
– Но он же тебя защищал!
– Меня? На что мне его защита? Нет, Малинка, он не меня защищал, а драться хотел. Ему только повод дай драку начать! Видела, как он довольно улыбался, когда один против всех шёл? Словно за подарками. И сразу бить начал. А ты сама говорила – кто с таким дружит, сам такой.
Возразить было нечего, и мы уставились на дорогу – совсем пустую. Я не выдержала первой.
– Всё! С завтрашнего дня никаких с ними разговоров! Пусть скорее едут по своим делам, хватит их слушать.
– Не понимаю, чего ты так завелась, – с обидой ответила Малинка.
– Чего? Как чего? А ты не помнишь, как сосед наш жену свою и детей бил почём зря? Такой же был – здоровый, рука что кувалда, только повод дай, крошить начнёт. От таких подальше нужно держаться. Как видишь, что кулаки любит чесать – сразу беги.
– Он тебя защищал! – Возмутилась Малинка.
– Ой, хватит уже, слышала! С какой стати ему меня защищать? Он сам то и дело намёками да оговорками нас с тобой обсуждает, а тут полез защищать?
– Ну да. Мы же с ними пришли.
– Ладно, неважно.
– Как неважно? А Всеволод что делал с Гордеем?
Меня словно в спину толкнули, я покачнулась, схватившись за сестру.
– Ты что?
Во рту горько стало.
Нет, не бывать этому! Не дам голову себе заморочить! Морок это, злой, глупый, всё в порядке с ними!
– Не знаю и знать не хочу!
– Ладно, ладно, только не кричи.
Сестра испугалась, но я не унималась. Не могла никак, сердце не на месте, хоть ты тресни!
Вот и дом наш, и забор высокий. Я подтащила Малинку к чёрному входу.
– Клянись, что не станешь больше с Всеволодом болтать, да смотреть на него, открыв рот.
Она собиралась было ответить, но вдруг промолчала, опустила голову.
– Я не могу, Жгучка, об этом клятву давать.
Потом решительно вскинулась, нахмурилась.
– Ты бы тоже не смогла, если бы знала, что такое любовь!
Я чуть не застонала. Вот чего не хватало!
Но тут кто-то зашуршал во дворе, стал окно открывать и пришлось прижимать к губам Малинки руку и затаскивать к нам в комнату. Мы даже на кухню не зашли, поболтать с остальными и послушать, кто чего интересного на празднике делал.
Сестра молча разделась, легла в кровать и отвернулась к стенке. А сама сопит обиженно.
Я тоже легла, отвернувшись к окну. Сон, конечно, не шёл. Я много раз повторяла самой себе – так нужно, так будет верно, правильно, нам обеим так будет лучше. И сама не верила. Но как иначе? Всё ведь верно вышло – нечего было знакомство заводить с постояльцами, которые мимо ехали да на несколько дней задержались. Чего нам с ними водиться? Нечего было! Так что сами виноваты.
Жаль, что теперь я не знала, как быть, как избегать дальнейших встреч. Как не разговаривать с Гордеем? Как не броситься к окну, чтобы дождаться их возвращения и узнать – всё в порядке, их не покалечили, не отправили на тот свет?
Конечно, они драчуны. Сразу надо было понять, слишком уверенно выглядят, слишком свободно себя ведут. Не боятся никому в глаза смотреть, ни перед кем не кланяются. Ярый так и рыщет взглядом, кого бы побить. Чего удивляться?
Но Всеволод… вот от кого не ожидала. Никогда бы не подумала, что он станет лезть в склоки. Зачем он Гордея держал? Сердце на секунду встало. Надеюсь, он его не придушил ненароком?
Бешеные они какие-то, непонятные. Нельзя, нельзя с ним связываться.
А сердце снова замирает.
Поздно.
Нет, я упрямо кусаю губу и отбрасываю все сожаления.
Нельзя.
***
Когда толпа собралась большая, отовсюду кричали и размахивали кулаками, и уже никто не понимал, с чего и кем началась драка, Всеволод осторожно поднял Гордея и вытащил из людского месива. Прошёл дальше по берегу, сгрузил на траву, как большую куклу.
Вскоре появился Ярый. С лицом, покрытым кровью и опухшей верхней губой. Он сплюнул в траву и присел рядом с Вожаком на корточки.
– Порядок? – Спросил Всеволод.
– Да. – Ярый внимательно смотрел на Гордея. Тот, наконец, открыл глаза и его взгляд постепенно прояснился. – Ты как?
Гордей сморщился, сглотнул.
– Как? Ужасно. Я чуть не перекинулся. От нескольких слов чуть с ума не сошёл. – Он, наконец, медленно поднялся и сел, опираясь лбом в собственное колено. Прошептал. – Я никогда не терял контроль так быстро. Да и… я вообще никогда не терял контроль. Я не верил.
– Не верил, что зверь может не слышать человека?
– Да. – Тихо говорил Гордей, не поднимая головы. – Когда наставники рассказывали разные случаи, я думал, они привирают. Мне легче лёгкого было зверя держать. Я думал, со всеми так.
– Нет. Некоторые зверя удержать не могут. – Спокойно сказал Всеволод, опускаясь рядом. – Даже у альф бывают проблемы с контролем. У меня когда-то случались.
– Я уже понял. Страшно представить, что было бы…
– Перекинься ты у всех на виду и сожри пацана этого непуганого? – Договорил Всеволод. – Да, было бы много всего. Нашему общему делу это на пользу точно бы не пошло. Корить тебя не стану, ты сам понял, что может натворить твой зверь, и больше подобной потери контроля не допустишь.
– Не допущу, – твёрдо подтвердил Гордей.
– И ещё одно. Ты намного сильней, Вожак, но не когда теряешь контроль. Если бы ты не потерял разум и бросился на него с холодной головой, я бы не успел тебя остановить. Потеря контроля сделала тебя слабей.
– Да, это я тоже понял. Спасибо, что успел.
– Это из-за ревности, – решил Ярый. – Раньше ты не знал ревности.
Всеволод закатил глаза.
– Ты как раз тот, кто много понимает в ревности!
– Понимаю, что именно поэтому его переклинило! – Огрызнулся Ярый, но скривился от боли в разбитой губе.
– Да. – Резко прервал спор Гордей. – Правда. Она для меня уже моя. Я сам с трудом понимаю, почему с вами в комнате ночую, а не с ней. И тут он.
– Пустой брехун. – Сплюнул Всеволод.
– Я ему нос свернул, – хмыкнул Ярый.
– Не надо было.
– Надо было!
– Она на него смотрела сегодня, в магазине. Нет, не так. Она им любовалась. – С трудом выговорил Гордей.