– А какие вы оборотни? – Спросила Малинка так не вовремя, что я чуть горячим чаем не захлебнулась. Гордей вежливо постучал меня по спине, пока я кашляла.
– Волки мы, – ответил Ярый.
– А перекиньтесь! – Задорно крикнула сестрица.
– Чего? – Возмутился Ярый. – Я что вам, на ярмарке шутом тружусь?
– Если она увидит, что это… ну, не страшно, может, это всем поможет в нашем общем деле! – Нашлась я. Признаваться, что мне тоже жутко любопытно, хотя и страшно, конечно, я бы ни за что ни стала. А так вроде для дела нужно, чем не причина?
– Ладно уж, сейчас покажу. – Угрюмо ответил Всеволод, взглянул исподлобья на Гордея, встал и ушёл в лес. За его спиной сомкнулись густые кусты. Ярый тем временем в упор глядел на Гордея и чуть не трясся от злости. Тот вместо испуга только тихо давил смех, но губы так и растягивались.
– Почему бы тебе самому не выкручиваться? – Вдруг крикнул Ярый, но в тот же миг расслабился и расхохотался вслед за Гордеем. – Бедный Всеволод, – почти подвывал он, складываясь пополам. – Какая самоотдача! Какая бесконечная жертвенность! А никто не ценит!
– Я не хотел, – ответил Гордей, вытирая слёзы. Прозвучало, однако, безо всякого сожаления.
В чём-то у них точно был сговор, нюхом чую! Нюх меня редко подводит. Осталось узнать, в чём. Как это связано с нами?
Кусты тем временем тихо разошлись в стороны, и к очагу одним прыжком беззвучно выскочил огромный волк. Малинка тут же завизжала, а я заткнула уши и замерла с выпученными глазами.
Волк недовольно дёргал ушами, крики, кажется, ему не нравились. Сестра опомнилась и замолчала, а волк высокомерно задрал морду. Он был очень крепким, глаза блестели, совсем не похож на того доходягу, которого в клетке в Вишнянки привезли. Тот был бешенный, разница видна, как на ладони. У этого глаза умные, как у человека, а тело – сплошные мышцы, и такой лощёный, мягкий на вид серебристый мех, который переливался на солнце и топорщился на загривке.
– Можно его погладить? – спросила я.
– Нет! – Гордей вскочил, отталкивая волка бедром. – Гладить его нельзя.
– Укусит? – Широко открыв глаза, спросила Малинка. А потом серьёзно спросила у волка. – Всеволод, ты кусаешься?
Волк моментально развернулся и сиганул в кусты, только хвостом махнул, а Гордей с Ярым снова принялись ржать, что те кони!
В тот день оборотни знатно за нас счёт потешались! То и дело спрашивали у Всеволода тонкими голосами: «А ты кусаешься, страшный серый волк? Кусаешься ли, спрашиваю?».
– Дурни, – беззлобно огрызался Всеволод.
Вечером для ночевки мы выбрали место у озера. Густой покров из травы плавно спускался прямо в воду, местами из него длинными рядами торчали цветущие кусты боярышника, словно стены в доме.
Купаться было уже поздно, ночь как-то неожиданно упала, так что было решено с утра идти плавать, зато сколько влезет. Конечно, никто не отказался.
Пока оборотни готовили, мы с Малинкой устроили себе ночёвку по другую сторону костра от волков, между двух пышных кустов. Аромат там стоял такой, что глаза невольно прикрывались в блаженстве.
Разложили одеяла, вещи перетряхнули и заново сложили. Одежду кое-как почистили и сели отдыхать. Всеволод у костра помешивал кашу, из котелка валил ароматный пар. Нет, чесночные перья всё же любую еду украсят, не зря искали!
Ярый перебирал мелочи в своей сумке, а Гордей сидел у костра и что-то выстругивал ножом из деревяшки. Увидел, что я на него посмотрела, и давай улыбаться! Зубы белые на загорелом лице так и сверкают! Глаза прямо огнём горят.
– Жгучка, смотри, как он на тебя уставился! – Хихикает Малинка, которая сидит рядом. – Да он правда в тебя влюбился.
Гордей подмигнул, ничуть не смущённый, как будто слышал и даже не против. Вот же невезение, он правда слышал, оборотень ведь!
– Перестань, – прошу Малинку, а сестрица только вздыхает. Думает, ясен перец, что ей-то никто в любви не признавался и из дому не крал. Ребёнок, чего с неё взять!
Ярый тем временем достал и развернул карту.
Карта!
– А можно посмотреть? – Я даже подскочила, невольно потирая ладони.
– Смотри.
Ярый раскатал плотную бумагу на земле. Мы с Малинкой подобрались ближе и уставились на рисованную поверхность, но ничего не поняли. Пятна краски, линии и круги чёрной тушью, крошечные надписи.
– А мы где?
– Вот тут, в лесу. – Он ткнул куда-то посередине.
– А Вишнянки где? Осины?
Ярый показал. Крошечные точки с еле читаемыми названиями, как будто мураши сидят.
– Гнеш?
Гнеш и правда оказался далеко от остальных городов, и вокруг темная зелень, лес, значит.
– Это Звериная земля. – Показал Гордей. На юге она перетекала в горы, на севере упиралась в бескрайнее море, с востока граничила с чем-то непонятным, пятнистым.
– Это болота, мёртвые трясины, которые тянутся на сотни вёрст. Там никто не живёт. – Пояснил Гордей, который тем временем оказался ко мне так близко, что жарко стало.
– А человеческие земли где?
Он провёл рукой по другую сторону карты.
– А это людские земли. Вот столица, город Великого князя.
Я наклонилась, изучая столицу. Неподалёку наш дом. Ищем точечки с буковками. Ага! Вот он! А убегали мы с Малинкой вот этой дорогой к Старому лесу. И оказались… палец, не прикасаясь к бумаге, проехал до Осин и замер в нерешительности.
Но как? Как мы могли за три дня пройти такое расстояние?
Палец я быстро отняла, чтобы никто не понял, о чём я думаю. Так, об этом позже, сейчас важней понять, куда мы движемся. Вот Вишнянки, вот Осины… к которым мы приближаемся, отдаляясь от человеческих земель и от столицы, у которой нас ждёт отчим.
Выходит… Выходит, мы двигались совсем не к нему, а в противоположную сторону.
Почему? Этому нет объяснения.
Как они передадут нас отчиму, который ни за что не сунется в Звериные земли, полные оборотней? Он же трусливей зайца! Он не мог назначить встречу далеко от дома, где много охраны и прочих прихлебателей.
Так куда же нас ведут?
Сердце невольно похолодело.
Может… может, Гордей правду сказал?
Я вскинула голову и сразу встретила его внимательный взгляд.
– Что? – Быстро спросил он и кажется, у него нос дёрнулся… как у меня бывает. Чего только не привидится с перепугу!
– Ничего.
Я отвела глаза, от его запаха кружило голову.
Может, они сговорились не с отчимом, а с каким-нибудь посредником, передадут нас, чтобы дальше вёз… или будут держать в Гнеше, пока не сторгуются! Может, они решили, что за нас мало денег дают и потребуют больше. А где нас лучше всего прятать? Там, где закона человеческого нет. В глухих лесах! Откуда нас не выдадут!
Гордей ещё показывал что-то на карте и рассказывал, но всё шло мимо моих ушей. Помню только, он, наконец, замолчал, сколько времени в тишине прошло, не знаю, но Малинка заговорила:
– А какие ещё оборотни бывают, кроме волков? Бывают же?
– Бывают. Но лучше звать нас не оборотнями, это не принято. – Ответил Всеволод. Малинка, конечно, открыв рот, стала ему внимать, да и я, хочешь, не хочешь, прислушалась.
– А как?
– Мы волки. – Всеволод оглянулся на друзей. – А если точно не знаешь, кто перед тобой – тогда просто зверь. Про оборотней мы заговорили в виде исключения, чтобы вы точно поняли, о чём речь.
– Хорошо, – поспешно ответила за нас обеих Малинка. – Так кто ещё бывает?
– Медведи.
Я невольно представила медведя бОльшего размера, чем обычный, ведь волк больше. Вот это гора!
– Ещё рыси бывают, лисы. Но их мало.
– Почему?
Всеволод пожал плечами.
– Так складывается.
Ужин пролетел быстро, вскоре начало темнеть. Карта давно была свёрнута и спрятана, посуда вымыта, дрова собраны. Волки оставили нам у огня место, и мы с Малинкой сели на разостланную шкуру, грея руки.
Было тихо, только ветки трещали. Лесные цветы и травы своим терпким ароматом, словно мёдом, воздух наполняли.
Всеволод задумчиво взглянул на остальных волков и вдруг спросил:
– А хотите я вам красивую сказку расскажу? Про звериный народ?
– Да!
Малинка крикнула первой, но он стал смотреть на меня. Пришлось и мне сказать:
– Да, хотим.
Хотя какой-то подвох в его голосе был. Ну да ладно, какой вред может случиться от сказки? А так хоть развлечёмся.
– Слушайте тогда. Никто толком мне знает, откуда взялась Земля. Но знают, что были боги, где-то там, высоко и далеко, где нет тверди земной… и однажды устали они от своего бессмертия и спустились на Землю. Каждый бог создал свой народ, на себя похожий, а чтобы доказать, что этот народ имеет божественное происхождение, он оставил на земле некий Предмет. Многие считают божественный предмет самым ценным, что есть у народа. А некоторые – простым напоминанием, на которое вовсе не стоит равняться. Но все верят, что когда народ забывает своего бога, он словно теряет родителей. И поклоняется предмету, который просто вещь.
Так вот, у звериного народа тоже был свой создатель – Звериный бог. Звериный бог выбрал для своего народа места, покрытые густым лесом, полные дичи, которую и сам был не прочь погонять, для чего перекидывался в резвого хищного зверя, серебристого и быстрого, словно молния. Долго рыскал он по Земле, по своим землям, помогая своим детям встать на ноги и окрепнуть, и постепенно наделил звериный народ такой силой, что остальные Боги возмутились. Мол, за что им? А вздумай они войной на соседей идти, всех захватят и затопчут! Но Звериный бог был не просто сильным, а ещё и умным. И, что главней всего – добрым. Говорить, что его народ не станет отбирать чужое и убивать невиновных, он не стал, всё равно ему бы не поверили, ведь каждый верит в ту справедливость, которую готов вершить сам. Вместо этого он сказал, что обязательно восстановит равновесие, объединит силу и слабость, для чего заберёт у своих самых сильных зверей их душу, ведь без души они просто оболочки, которые легко победить.
Мы с сестрой застыли. Всеволод, оказывается, мог очень красиво рассказывать, его неторопливый густой голос звучал, будто трогал самое сердце.