– И что ты хочешь там найти?
Почему-то я говорила шёпотом, хотя вокруг никого не было.
– Хочу тебе показать – это не просто место. И раньше я приходил и чувствовал – оттуда можно обратиться к богу, и он услышит. И я поклялся… если выживу, если сохраню рассудок, приду сюда с тобой, со своей душой и назову тебя женой перед ним. Чтобы вернее верного мир знал, что ты моя!
– Тогда пошли! – Засмеялась я.
Было так легко. Словно ничего больше не держало и прошлого не осталось. Только мы есть, здесь и сейчас. Остальное лишь страшный сон. Никто ни умирал, не мучился, не горел и не пропадал. Просто есть мы – и есть этот сказочный лес, в котором нас ждут предки.
И вот мы шли, шли, и ступили из-за деревьев в низину.
***
Мохорейн опустил посох, ссутулился. Волки окружили его, несмело позвали:
– Волхв.
Он не ответил, вытер рукавом запотевшее от страха лицо. Удивился, что его трясёт.
– Ведите его!
Волки подхватили его под руки, завели в дом, усадили на лавку, стянули шубу.
– Налейте ему!
Спиртного не было, кто-то сбегал к старикам за самогоном, который те хранили для настоев от ломоты в суставах.
– Что ты, Мохорейн?
Налили ему стакан, тот махом выпил.
– Что ты видел, а? Скажи нам.
– Ничего. – Тот устало закрыл глаза. – Другой князь у вас будет, вот и всё.
– Так, конечно, рано или поздно будет!
– Рано. И десяти лет не пройдёт.
– То есть как? Скоро будет… другой-то?
– Не знаю я! – Мохорейн покраснел, выпрямился, пришёл в себя. – Видел я будущее, заглянул за десять лет спустя. На троне другой князь! А когда придёт – завтра или через десять лет – этого не знаю!
– А этот куда денется?
– Теперь уже неважно.
Все замолкли, растеряно переглянулись. Волхв усмехнулся.
– Неважно теперь, что будет, то будет. Не корите себя, всё равно бы мы их не удержали. Надеюсь только, долго мучиться им больше не придётся. Даже смерть милосерднее.
***
Казалось, недалеко мы шли и недолго. Словно по богатым палатам дивьего дворца брели, только настоящим, самой природой созданным. И красоты такой много не бывает!
Оглянуться не успели, как открылась нашему взгляду поляна – круглая и утопленная в земле, словно миска, а вокруг деревья ровной стеной стоят, махровой изморозью крытые. Луна точно посередине светит, будто жемчужина на снегу лежит. Небо прозрачное. И словно сердце всего мира в этом месте. Кристально чистый воздух, хрупкая тишина.
Гордею даже говорить не пришлось, что мы дошли, это и так ясно. Остановились у края полянки, ждём.
Чего ждём, не знаю, но говорить смелости нет, словно человеческий голос грубо разобьёт тишину, и назад не склеишь.
Гордей оглянулся на меня, сжал мою руку и с улыбкой ступил вперёд. Под ногами протяжно хрустнул снег.
Я ступила за ним.
И словно мы нарушили невидимый барьер, так резко всё изменилось.
Снег поднялся и закружился вокруг с громким свистом. Он стал таким густым, что неба не видать. Ветер завывал, как в самую лютую метель, бил нас нещадно и больно. Нос и щёки тут же заледенели.
Гордей сжал мою руку крепче и крикнул:
– Идут.
– Кто идёт?
Он глубоко вздохнул, а ответить не успел. Налетели со всех сторон на нас комки снега, глаза залепили, в уши завизжали голоса, сквозь ветер малоразличимые.
– А! Явились! Ты глянь какие!
Главным среди них был мужской сердитый голос. Он басил и дребезжал, как будто его обладатель привык кричать.
– Явился, посмотри-ка! А ну, кланяйся, как положено.
Рука Гордея выскользнула из моей и исчезла. Глаза слепил снег, он даже в нос набивался, пришлось рукавицами стирать его с лица. Сквозь сплошные белые комья я не сразу увидела, что Гордея рядом нет. Испугалась так, что душа в пятки ушла. Развела руки – может, не вижу просто? Нет, никого.
Я бы завизжала, верно, не хуже ветра, но тут в метель вплелись женские голоса. Что говорили, не слышно, но ветер поутих, снег поулёгся. Я снова вытерла лицо, стряхнула с варежек снег, огляделась.
Передо мной на полянке стояли люди. Вернее, они были похожи на людей, но словно изо льда и снега сделаны, и прозрачные. Но они двигались, дышали, вращали глазами и одежда их шевелилась под порывами ветра. А между ними стояли звери, и волки, и медведи, и рыси, даже лисицу увидела – она водила острым носом. Все – словно изо льда вылеплены.
Наверное, я ждала увидеть Получницу… но её не было. И эти… они совсем не походили на слегка пугающую, но живую гостью, которая приходила ко мне во сне. Вместо тёплой кухни – снежная поляна, вместо румяной собеседницы с горячей кровью – холодные голубые тени.
Гордей!
Рядом его не было… но он всё же был. Просто стоял на коленях, упираясь руками в землю, свесив голову.
Над нами грохотал свирепый голос.
– Как ты посмел! Залил кровью звериной свои земли! Кости моих потомков гниют в земле, и многих даже не похоронили! Мои дети бегают в лесах, измождённые Яростью! Ты Князь! Как ты посмел поступить так со своим народом? Уполовинить его! Да после такого!..
Это, кажется, духи предков. Почему я сразу не поняла? Они выглядят, как мы, разве что одежды другие… Шубы мехом наружу, мы сейчас носим мехом внутрь, шапки, закрытые до ушей, женщины без платков, по ветру развеваются волосы.
И они… недовольны. Глаза вспыхивают, будто молнии в них одна за другой сверкают.
– Кого спрашиваю! Хотя… нечего тебе ответить, нечего тебе мне сказать!
Духи стояли, смотря на Гордея. Этот… с басом, грохочущим словно гром, у них, видимо, главный. А у остальных лица как замёрзшие. Синие глаза, белая кожа… вот только у одной, с острым подбородком, в узких глазах мелькнула тёплая желтизна.
– Как ты смеешь так дерзко смотреть, вместо того, чтобы признать свою вину да покаяться? Тебе земли доверили, отвечай! А ты что с ними сотворил!
Гордей поднял голову и молча смотрел на него. Княжеская шапка свалилась в снег и на чёрные волосы падали белые хлопья снега.
Вот простудится сейчас, заболеет ещё!
Почему он стоит на карачках и не пытается встать?
Надо ему помочь, может, устал или ногу подвернул.
Я схватила его за руку.
– Вставай.
– А это ещё что такое?
Теперь главный смотрел на меня, его глаза почти сверлили мне лоб.
– Наглая! Чего лезешь?
– Отойди, – попросил Гордей еле слышно.
Вот так-так… он не может встать. Эти… предки, черти их дери, его держат.
– Что вы делаете?
Я вскочила, прямиком к главному.
– Зачем вы его держите? Тоже мне, силой на коленях принуждать стоять – велик почёт!
– Молчать, девка!
Главный рявкнул, из его глаз посыпались белые искры.
– Молчать и слушать! Раз вздумали воевать, смерть среди моих детей сеять – знайте тогда, как и ответ держать!
– Совсем детей распустили, – присоединился к мужскому голосу женский. – Глянь, как разговаривают!
– Совсем стыд потеряли!
– Времена уже не те, не те…
И загалдели духи предков, как стая сорок. Я опустилась на снег возле Гордея. Пусть болтают, сколько влезет, меня больше заботит мой любимый.
– Ты как? Что с тобой?
– Всё хорошо.
А сам сипит, головы теперь и вовсе поднять не может.
И тут… на белый снег капнула кровь.
Его кровь.
В меня словно бес вселился. Мне стало плевать, кто это, могущественные духи или даже сам Звериный бог! Как они могут его мучить?!
– Оставьте его в покое! За что вы его наказываете? Он за помощью пришёл! Он спас Звериные земли, спас, как мог! А вы… где вы все были? Почему не пришли, такие умные, не помогли хоть бы советом? Слепые вы! Старые и слепые!
Умолк мой голос, смолкли и духи. Только глаза, много одинаковых ледяных глаз смотрело на меня. Напугать хотят?
– Да идите вы все к чёрту!.. Вставай, Гордей, вставай.
Пытаюсь помочь, а он никак, ни рукой ни ногой пошевелить не может, словно окоченел.
– Вставай, пойдём домой. Ну их… Видишь, какие они. А ты ещё говорил – перед предками, главное, чтоб они свидетели. А они уже не люди.
Он сумел поднять руку, взять снегу, вытереть нос.
– Да кто это такая?! – Окончательно выйдя из себя, крикнул главный. У него даже борода тряслась от ярости.
А я решила – ну их, не буду с ними говорить. Буду сквозь них смотреть, будто пустая поляна, уведу отсюда Гордея и без них счастливы будем! А Получницу, видимо, в другом месте следует искать.
– Рысь это, люна-са его.
Женский голос был мягкий, гладкий. Так и думала, эта та, с жёлтыми глазами заговорила.
– Твоя, что ли? – Покосился главный.
– Моя, – спокойно ответила женщина.
Она не улыбалась, смотрела пристально, но вдруг показалось, что она не сердится. Хотя, чего это я? На что им сердится? Гордей сделал что смог!
– Вы бы и сами лучше не справились! – Мстительно заявила я главному. – Хорошо, поди, с того света указывать, а на месте Князя никому не хочется побывать?
– Был я Князем, нечего мне! – Снова заголосил главный, но уже не так зло. Словно пар выпустил.
– Отпусти мальчишку, – негромко сказала из-за его плеча желтоглазая.
– Я не держу!
– Уморишь еще.
Вокруг волновались духи, вдруг словно ветер подул, колыхая их прозрачные тела и одежду.
Гордей, наконец, встал. Поднял княжескую шапку, отряхнул и надел.
Главный дух наклонил голову.
– Чего смотришь? Знаем, зачем пришёл!
И слова не дал сказать!
– И какой будет ответ? – Спросил Гордей, снова вытирая нос снегом. Кровь пока не остановилась.
Главный так на меня зыркнул, будто к земле хотел припечатать. Начал причитать заново.
– Много вы земли попортили, кровью залили, костями забросали! Не для того боги нас создавали, холили и лелеяли, как родных детей!
Хоть и хмурился главный, хоть и причитал в полный голос, а теперь звучало иначе, будто вправду родню в нас признал и журит по-родственному.
– Молодые да неразумные. Столько жизней! Ну, за другие народы не нам отвечать, а свой, звериный, жалеть нужно! Восполнять.