Повисла пауза, все обдумывали мое предложение. Мне не сиделось, встал, подошел к окну, отодвинул занавеску, залюбовался на вид из окна. Была весна в самом разгаре, мое любимое время года, когда весенняя грязь вся высохла, появилась первая травка и вовсю распустились листья на деревьях. В весне мне нравится два этапа, я их называю – этапы переодевания. Первый – когда вешаешь в шкаф зимний пуховик, убираешь теплые ботинки, а достаешь легкую курточку и кроссовки, а второй, самый любимый – когда убираешь куртку, а достаешь сланцы и шорты. Так вот сегодня как раз я первый день одел сланцы на босу ногу и джинсовые шорты по колено. Эта база была, конечно, очень идеально расположена, зеленая лужайка переходила в красивый сосновый лес, тот – в крутые скалистые горы и далее по иерархии – синее небо, кучевые облака.
– Да не, – перебил мое созерцание голос Фила. – Так мы точно спалимся, сам же говоришь, что слишком много народу знает, а хочешь еще и этих прибавить. А они своим близким расскажут, у близких самих есть близкие, и пошла цепочка, сам знаешь, как это бывает.
– О чем знают двое – знают все, – услышал я еще Володин голос, иногда его талант говорить одними поговорками раздражал меня, особенно сегодня.
– Вот именно, – ответил я, продолжая любоваться природой, это помогало мне не раздражаться на Вовино поведение, – что цепочка эта уже запущена, а тут еще Земы откололись куда-то, гуляют бесхозные по городу, обладая такой информацией. Рано или поздно она и до этих троих дотянется, так лучше от меня, чем в виде слухов – А царь-то не настоящий, – коверкая слова, попытался я спародировать известную фразу из одной из любимых комедий. Получилось скорее грустно, чем смешно.
– Ты за Зем не переживай, – заступился за них Фил. – Я их сто лет знаю, они надежные, не проболтаются.
В ответ я лишь махнул рукой, открыл окно, вдохнул полной грудью аромат весны, кажется, где-то близко зацвела сирень. Вот сейчас я бы с удовольствием махнул с дядей Вовой и Палычем на рыбалку, сел бы в лодочку, закинул удочку… Надо бы попроситься у Палыча, чтобы взяли в следующий раз. Когда был маленький, помню, отец брал меня на рыбалку иногда, но скорее не за рыбой, а так, на природе погулять. Один раз только помню, что поймал я какую-то рыбеху небольшую, радовался очень. Отец же ловил немного, ровно сколько надо, для ухи, варил ее, очень вкусную, и поев, мы довольные шли домой.
– Ладно, – нехотя согласился я, поняв, что с этими двумя спорить бесполезно, – Посмотрим, что дальше будет, но имейте в виду, если хоть дымком от жареного понесет – умываю руки.
– Вот и ладно, – заметно успокоился Фил, а Жженый, кажется, выдохнул, но промолчал, на всякий случай, наверно, чувствовал за собой…
– У нас посерьезней проблемы есть, воровское, нужно ответку делать, – встал посреди комнаты Фил, – Есть идеи?
– У меня были да сплыли, – сказал Вова. – Расскажи ему, Игорь.
Я уже поподробнее, чем Вове, рассказал про вчерашнюю встречу с Семенычем.
– Это что же за день-то такой, – почернев, фигурально, стал опять расхаживать Филипп по комнате, – Час от часу не легче, еще до офиса не доехал. А что за идея у тебя была Володя? Жесткая?
– Ну да.
– И у меня жесткая, может, ну его, этого Семеныча, че мы его слушаемся, как собачки, решим по-своему, другого выхода я не вижу.
А я просто дышал запахом сирени и молчал, пусть сами успокаиваются, горячие головы, мне первым делом нужно выяснить отношения с Жженым.
– Ты в офис едешь? – видя, что у меня нет желания общаться, обратился ко мне Фил, – Я поехал.
– Да нет, день такой хороший сегодня, не хочется в город, здесь поторчу пока, может, что в голову надует.
– Ну и правильно, я бы тоже остался, да дел много, – направился Фил к лестнице.
Я понаблюдал сверху из окна, как Фил садится в машину и резво выезжает со двора, подумал: «Зря он один ездит», – и обратился, не поворачиваясь, к Володе:
– Ну и что это было, Володенька?
– Что ты имеешь в виду? – предпочел он «тупить».
– Фил. Он теперь тебе ближе, чем я?
– Да нет, что ты, – залепетал Вова. – С чего ты взял?
– Ты не поступил, как мы договорились, а побежал к нему советоваться.
– Ты что, Игорь, куда я побежал, он же сам приехал.
– Ты знаешь, о чем я.
– Ну да, это я его вызвал, – после некоторой паузы сломался он. – Просто я не знал, что делать, ты должен меня понять.
Я продолжал молча наблюдать за красотой природы, вдыхал этот свежий ароматный воздух, и как-то постепенно мне стало все равно, что происходит, прошла былая злость на Вову, Фила, Зем и даже на вора этого. Вот так, наверное, йоги достигают нирваны, в мыслях улетая куда-нибудь от всех мирских забот, оттого и живут долго.
– Ты же знаешь, я жил всю жизнь в деревне, зверья видел больше, чем людей, для меня служба в армии и то было событие, хоть и печальное в итоге, – слышал я со стороны слова, а мыслями был где-то далеко, кажется, у йогов, в Нирване, – А здесь я впервые почувствовал себя человеком, увидел уважение окружающих, и я знаю, и не забуду, что обязан тебе этим, а не Филу или кому еще. Просто испугался, что как только выйду из роли Хохла, я все это потеряю, и стану опять просто Жженым.
Повисла тишина, Вова, видимо, ждал, что я отвечу, а мне было все равно…
– Ладно, давай, – бросил я, спустился по лестнице и направился к машине.
– Игорь, я больше тебя не подведу, – услышал я перед машиной голос из окна, сел и уехал.
21. Теперь Саид
Чтобы найти Саида я, естественно, поехал в его неофициальный офис, но не застал его, видимо, еще рано. Но уверенно сел за его стол.
– Сообщите Саиду, что его ждет Игорь, от Хохла, – опередил я официантку, подошедшую, и открывшую было рот, чтобы, наверное, попросить меня пересесть за другой столик. Фраза «от Хохла» действует магически в этом городе, как пропуск. Интересно, пустили бы меня к мэру, во время совещания, если бы я сказал этот пароль?
– Саид скоро будет, а пока распорядился угостить вас завтраком, – широко улыбаясь, вернулась она минут через пять и протянула меню.
– Спасибо, кофе, американо.
Не успел я допить кофе, как вошел Саид, с племянниками, как всегда. Кажется, Валид и Эмин, если не ошибаюсь. Поздоровались, обнялись, племянники сели за другой стол, у входа.
– Как Игорь, поправляется? – первым делом спросил Саид, присаживаясь не на «трон» свой обычный, а на соседний со мной стул, а затем попросил подошедшую официантку: – Принеси, пожалуйста, завтрак, как всегда.
– Да уже получше, из комы вышел, самое главное, но еще очень слаб, врачи не разрешают с ним говорить, о делах тем более.
– Ну и правильно, а из тебя хороший вестник, – улыбнулся Саид, наливая обоим чай из большого фарфорового чайника.
Обычный «чеченский» завтрак состоял из лепешки из тандыра, нескольких сыров, во главе с брынзой, много зелени, телячьи и бараньи языки с хреном и горчицей, томатный соус, чай. Племянникам принесли, судя издалека, такой же вариант завтрака.
– Саид, а что ты знаешь за вора этого, грузинского? – начал я, немного подкрепившись.
– Знаю, и его, и за него, и про стрелку вашу знаю. Все знаю – ничего поделать не могу. Я понимаю, что должен поддержку вам дать, а не ему, но у меня руки связаны, – Саид отодвинул тарелку и наклонился ко мне поближе, как будто опасался, что нас подслушивают, – Понимаешь, я, в некотором смысле, завишу от них. Ты же знаешь, от кого я кормлюсь, а у них проблемы вечные везде – то их кинут, то долги не отдают, то на счетчик поставят, то еще что-нибудь. Здесь-то я любой вопрос решу, а в Москве, например, или еще где по стране, не наездишься, короче. А так я позвонил в Москву вору одному, другому, они все вопросы порешали, всем выгодно, ездить никуда не надо, людей тащить…
Саид подождал, что отвечу, но эта информация немного удивила меня, и я помалкивал, обдумывая ее.
– С Кичо с этим меня давно уже познакомили в Москве, – продолжил он. – Собрались несколько воров, представили, сказали – приедет к вам, просили дать поддержку, я это Хохлу сразу рассказал, да он не принял всерьез, сказал – не дадим ходу воровскому в нашем городе. Я им эти слова не стал передавать, сказал просто, что Хохлу я не указ, но он друг мне и против него я не пойду. А они сказали, что сами все решат, вот потому, думаю, они его и порешили после этого. А ведь я его предупреждал, что так может быть.
Саид взял паузу, принялся наливать нам чай, а мои мысли бешено забегали в голове. Вот значит, как, все-таки воровских это рук дело, только не наших блатных, а бери выше. А что, логично – решили рынок наш прибрать, заодно влияние в городе, а Хохол им мешал. А почему Копченый не знал – да потому, что не его ума это дело. Решили сами убрать Хохла и въехать в город на белом коне, как тот костюм на воре этом. И ведь все получилось у них – и мусора у них есть, и Саид под боком, и нас, вроде как, поставили на место на стрелке этой. Правда, блатных изрядно проредили мы, да ничего, тюремный конвейер стабильно работает, подгонит новые кадры.
– Говорил же я Хохлу – будь осторожней, – перебил мои мысли Саид, – Как чувствовал. Они-то меня не курсанули, что так будут действовать, но я догадывался, по-другому ведь с Хохлом не решить.
– Да, дела, – промычал, наконец, я и почесал затылок, как все люди обычно делают, когда не знают, что сказать или что делать. Молча попили чаю.
– Спасибо, Саид, за хлеб-соль, за историю интересную, пора и честь знать, – поднялся я и протянул руку попрощаться.
– Пойдем, провожу, – поднялся Саид, пропуская меня вперед. Махнул рукой, вскочившим было племянникам – сидите.
– Ты только не подумай, что я на другом берегу теперь, – начал вдруг оправдываться у машины Саид, что было очень непривычно, – Мне самому не в жилу движение это, но не могу я открыто переть против них. Бояться я никого не боюсь, ты же знаешь, но вопросы решать надо по регионам? Надо, вот и приходится с ними считаться. Но чем смогу – помогу.