Накануне, Фил привез Жженому на базу кучу фотоснимков, со дня своего рождения, где собрались все авторитеты города, здесь, кстати, на Поляне. Показал и рассказал, кто есть кто, а главное – кого как зовут, чтобы знал имена всех, кого нужно. Хохол тоже, естественно, был на фотографиях, Вова с интересом его разглядывал. Тогда я поискал видео Хохла и предложил ему изучить и запомнить манеру его поведения, благо делать ему все равно нечего на базе, сиди, запоминай.
Так что «новый Хохол» сидел в «Торнадо» уже подготовленным. Все вновь прибывшие подходили к нему поздороваться, с большим уважением, пытались поговорить, но он тактично намекал, мол, музыка орет, потом поговорим. Все места рядом с ним были плотно заняты, потому они присаживались недалеко от меня, некоторые интересовались его здоровьем. Только Павлова Фил усадил возле себя, так что сам сидел между Вовой и Пал Палычем, вроде получается и рядом, но через музыку им не поговорить, только через Фила.
Я все время ожидал, поглядывая в зал, не появится ли Саид. Но в ту ночь он так и не появился. Зато увидел, как Фил, Вова и Питон встают и направляются на выход.
– Хохлу в туалет надо, – ответил на мой немой вопрос Фил, когда проходил мимо, – Мы лучше в офис съездим, так безопасней.
Я лишь головой покачал, догадываясь, зачем они поедут именно в офис, зная, что отговаривать их бесполезно. Фил махнул Баю и Мирону, чтобы ехали с ними. Не было их минут сорок. Когда вернулись, пригляделся к ним и понял, что догадка моя подтвердилась. Хоть бы молодых не подтягивали, подумал я.
И тут я увидел, как по лестнице во весь опор вбегает один из наших молодых пацанов, которого оставили машины охранять.
– Что случилось? – тут же я поднялся ему навстречу.
– Мусора, – выпалил он.
– Много?
– Да, автобус целый, в масках, с автоматами.
– Понятно, давай на выход, задержи их.
– Как? – выпучил он на меня глаза.
– Раком, – отмахнулся я, тут же улыбнулся, чтобы он понял, что это шутка, подтолкнул его. – Беги.
Тут же я стал расталкивать всех пацанов и кричать, чтобы было всем слышно:
– Пацаны, приемка, быстро все на выход, пытайтесь прорваться всей толпой через главный выход, разом, понятно?
Все организованно быстро двинули вниз, я подскочил к Павлову, туда же сгрудились Фил, Питон и Вова, быстро сказал ему, так чтобы все слышали:
– Мусора, маски-шоу, приемка, выведи Хохла через задний ход, но проверь сначала, может, засада, тогда спрячь в подсобке, или в повара наряди.
– Ага, его нарядишь, – посмотрел оценивающе на него Павлов, – Пошли, я и вас схороню, есть у меня одно место.
– Нет, его одного, нас будут искать пока не найдут.
Павлов понимающе кивнул, показал Хохлу головой на лестницу, тот накинул капюшон на голову, пошел вслед за Павловым вниз.
– Что пойдем сдаваться? – сказал я Филу с Питоном, мы одни уже остались за столом, – Выиграем время для них, – кивнул головой в спины удаляющихся Вовы и Пал Палыча.
– Стой, – схватил за рукав Фила Питон, – Куда бы это? – достал из кармана маленький пакетик с белым порошком, – До туалета можно и не дойти.
– В графин, – оглядев стол, показал я ему пальцем на полный графин с красным морсом, брусничный, кажется.
– Точно, подождите меня, – Питон высыпал содержимое в графин, разболтал большой ложкой. Затем порвал пакетик на мелкие кусочки, бросил на пол, сверху высыпал пепельницу с окурками, потоптал ногами. Затем налил себе в бокал из этого графина, глотнул, поморщился, но все же допил бокал и направился к лестнице, все еще морщась. Мы следом.
Пока спускались по лестнице, музыку выключили, включили свет. Вошел подполковник милиции, при погонах, с ним два молодца, одинаковы с лица, потому что одеты одинаково в черное, с автоматами, в бронежилетах, черных масках. АКСУ, отметил я про себя про автомат, Калашников, укороченный. На спине большие белые буквы – ОМОН.
– Всем оставаться на своих местах, проверка документов, – внушительным командным голосом сказал подполковник, – Можете присесть за свои столики, но не более того, – во вдруг повисшей тишине всем было хорошо слышно.
– Валиев, – тихо, обернувшись, сказал мне впередиидущий Фил. Я много раз слышал эту фамилию, но видел впервые. Внимательно пригляделся, стараясь запомнить – высокий, стройный, черный, с сединой, видно, что не русский, кавказских кровей, «доберман» – окрестил его, для себя, быстро.
Пока все танцующие разбредались по своим столикам, мы вышли в фойе с гардеробом и застали такую картину:
Все наши стоят вдоль стен, руки скрещены на голове, ноги шире плеч, четверо лежат на полу лицом вниз, идет обыск. Еще один милиционер по форме, капитан, заметив нас, дал команду, показав рукой, – Этих сюда же.
Не дожидаясь особого приглашения, мы встали в те же позы у стены, пацанам пришлось подвинуться.
Слава богу, обыск наших ничего не дал, но и отпускать нас пока не собирались. Руки уже стали затекать, но периодически поступала грозная команда: – Руки не опускать, стоять не шевелиться!
Минут через двадцать только поступила команда: – Разойтись, вечеринка закончена.
Все, разминая затекшие мышцы, потянулись на выход. Собравшись у машин, Фил решил ехать продолжать вечеринку в офисе. Питону сказал, – Иди собери бухло наше со столов и шепни Пал Палычу, что мы в офисе, пусть привезет Хохла, как уляжется все.
В офисе празднование дня рождения набрало новую силу, особенно когда приехали Жженый с Павловым. Все радовались, что все обошлось и мусора уехали с носом. Оказалось, что Пал Палыч у себя в кабинете оборудовал потайную комнату отдыха, для так называемых неформальных встреч, где и спрятал Вову. Видимо, «собеседования» там проводил при приеме официанток и танцовщиц на работу. А Жженый рассказал, что дверь туда спрятана за книжным шкафом, а внутри шикарная кровать, огромный телевизор и ванная комната с туалетом, биде и джакузи. Причем взболтнул, видимо, по-пьяне, что биде он видел первый раз в жизни и долго не мог понять, что это такое, чем мог себя выдать. Не знаю, обратил ли Павлов на это внимания, но виду не подал, болтая в этот момент о чем-то с Филом, как всегда. Я перехватил взгляд Жженого и быстро показал жестом, чтобы помалкивал, он, как бы очнулся, собрался, и отодвинулся поглубже на диван. По-хорошему, ему надо бы сейчас откланяться, но я знал, что он будет противиться и простыми сигналами его не уговорить, очень уж ему нравилось выпивать в компании в последнее время.
Павлов рассказал, что менты искали Хохла, не хотели уезжать, пока он не подослал к ним администратора и официантку, которые сказали им, что Хохол уехал с друзьями, затем они вернулись без него. Только тогда Валиев дал команду сворачиваться, очень раздосадованный.
Только когда я незаметно показал Филу головой на выход, а рукой на время, он кивнул и объявил, что пора бы закругляться, завтра еще дела есть.
На следующий день, в полдень, только я встал и умылся, получил сообщение «Мы у Полины мясо жарим». Значит, сегодня второй день рождения Питона, на Поляне. Как у людей второй день свадьбы бывает. Его еще называют пивной, когда все болеют с похмелья и выезжают, так сказать на природу пивка попить, чтобы не мучиться. Зачастую, правда, пивной день перерастает в водочный или еще какой-нибудь. Надо ехать, ничего не поделаешь, чтобы пропустить такое мероприятие нужна реальная отмазка. Опять Катя будет минут пять дуться при встрече, что выходные без нее провел, как обычно – «Тебе только твои пацаны нужны, вот и езжай с ними».
Подъезжая, я подумал, что вот так, как я еду, могут и менты неожиданно нагрянуть, судя по-вчерашнему, очень уж они хотят Хохла увидеть. Первым из домов я увидел самый большой, он как раз ближе других к воротам, неплохо бы на крыше наблюдательный пункт устроить, тогда подъезжающие машины издалека видно будет. Если вовремя поднять тревогу, нетрудно в лесу раствориться.
Заехав в ворота, я с удивлением увидел среди всех знакомых машин вишневую девяносто девятую Зем. Они как ни в чем не бывало попивали пиво, стоя на улице среди пацанов. А Сема даже хозяйничал у мангала. Я пошел поздороваться со всеми за руку. Они поздоровались со мной, не выказав никаких эмоций. Я стал ждать своего часа. Народу было уже много, но без посторонних. Вова был заметно счастлив, как будто это у него день рождения, часто бегал в дом за пивом для всех, и неизменно предлагал выпить водки под горячее, как только Сема выдавал «на-гора» новую партию шашлыков.
– Кто не выпьет под горячее – тот гавно и хрен собачий, – такой убедительный довод приводил он.
Дождался я, когда Фил пошел в дом, видимо, в туалет.
– А они что здесь делают? – догнал я его на пороге.
– У Питона день рождения, – пожал плечами он, – Они его друзья, ничего удивительного.
– Ты дал добро?
– Ну да, а что здесь такого, – немного замешкался он, не ожидая, видимо, такого прямого вопроса, – В «Торнадо», понятно, было нельзя, а здесь, все свои, не вижу причин волноваться.
– Ладно, – смирился я, – Поставь хотя бы часового в большой дом у ворот, чтобы издалека видел, кто едет, маяк дал. А то после вчерашнего не удивлюсь, что сюда заявятся или еще кто, похуже.
– Точно, как я сам не подумал, – похлопал меня дружески по плечу Фил, – Пойдем-ка выпьем, а то ты что-то хмурый сегодня, – положил он мне руку на плечо, развернувшись, и ведя обратно за стол, – Наливай, братва, – кричал он уже издалека, перекрикивая гул болтающих между собой хмельных пацанов, – Пропьем Питона сегодня, Серега с днем рождения!
Так я узнал, наконец, что у Питона есть имя.
Пить у меня большого желания не было, потому, я больше делал вид, что пью. А уехал я демонстративно, как только эта старая, вновь встретившаяся компашка поднялась наверх. Хотя, наверное, никто и не заметил.
Следующий день я тупо провел на диване перед телевизором, наедине со своими мыслями, лишь изредка обращая внимания на то, что идет. И лишь на следующее утро собрался, поехал на Поляну. Подъезжая к забору, услышал выстрелы. Сначала подумал – показалось, выключил музыку, нет, не показалось. Заглушил мотор, прислушался, по размеренности выстрелов понял, что это не перестрелка, уверенно направился к воротам.