И такая на меня эйфория налетела от этой мысли, что я заметил вдруг, что лежу на спине, смотрю вверх и глупо улыбаюсь. Так, исправил я положение, повернувшись к стене, пока не заметили – расслабься, это еще ничего не значит, и ты еще не на курорте, а в хате, так радоваться, мало ли чего там Валиев ляпнул.
Но настроение заметно улучшилось.
– Егор, что ты там говорил, про харчи? – вот что делает надежда с человеком.
День прошел спокойно, а наутро открылось окошко, – Егоров, – раздался властный голос.
Егор пошел поговорить. Пошушукался там. Он что, Егоров Егор, подумал я, может быть, еще Егорович, или скорее – просто кличка, свои данные ему лучше скрывать, если, конечно, он на волю рассчитывает.
– Про тебя спрашивали, – пробубнил он мне вернувшись, – Очень недовольны, что молчишь, сказали делай что хочешь… – затем сделал паузу, замахнулся на меня, но с улыбкой, прокричал громко, – Ты у меня сука, заговоришь, рано или поздно, – и ударил по душке кровати, которая сильно зашаталась.
Хороший знак, подумал я, раз им мои показания очень нужны, видимо, блефуют.
– А-а-а, – картинно простонал я. Все заулыбались, заценили…
Так прошло три дня. Все мои допросы, в-смысле – предназначавшиеся, были обращены к Егору, по утрам, что меня очень устраивало. Семеныч, видимо, помогал мне отовсюду, или Хохол, какая разница…
На прощание я пожал руку всем, на всякий случай…
Эти уроды, которые менты, даже не удосужили меня допросом на прощание, видимо, поняли, что бесполезно. Я сначала радовался, но потом мне стало чуточку обидно.
Да не, срать я на них хотел, вон с той колокольни, даже маленько припрыгнул, на выходе.
В этот раз я шел по улице с ощущением того, что отсидел лет двадцать, и вспомнил, о чем, типа, люди думают, отсидевшие. Думаю, что острее ощущают происходящее. Птицы поют, воробьи кажется, тепло, ветерок, запах пыли и асфальта – это хорошо, жаль, конечно, что отцвела сирень, но могло же быть и хуже. Вонь параши, потных тел, баланда из ячменя, чей-то страх, агрессия, интрига и недоверие, чур меня чур. Еще эта вонь прокуренных матрасов, все, даже не напоминайте. Пыль, асфальт – куда лучше.
Никто меня не караулил, в этот раз, и я решил прогуляться пешком до дому по городу. Далеко, но сегодня в удовольствие. Хоть и не терпелось узнать все точно, но сначала надо помыться.
Каково же было мое удивление, когда я вошел в офис, а никто особо не удивился и не обрадовался. Синяки были уже почти незаметны, а улыбку я припрятал. Только Фил проворчал, что вечно я куда-то пропадаю, не предупредив коллег, по опасному бизнесу.
– Ты что не знаешь где я был? – увлек я его в кабинет. Только тогда он заметил мою ослепительную улыбку.
– Нет, что случилось?
– Жженый где?
– На базе, где ему еще быть.
– Мусора были там?
– Не знаю кто, но приезжал ночью кто-то, собака залаяла, Вова в лес ушел, переждал, дня три назад. Темно было, но кто-то прогулялся по базе, несколько человек, ушли пешком, подальше ждала машина. Так, и тебя три дня не было, ты что, сидел?
– Да, Валиев, все знает, вообще все, представляешь?
– Да ну, и про Хохла?
– В первую очередь про Хохла, только фамилию Вовину не знает, один я знаю.
– Я знаю.
– Поздравляю, ты не стукач. Но за этой дверью я уже ни за кого не ручаюсь.
– Ну и дела, – заметно расстроенный Фил бухнулся в кресло. Я в другое, стал ждать, скажет ли он первый.
– Думаешь, Земы? – все-таки сказал он.
– Да.
– Блин, я их столько знаю, но стучать мусорам, на них не похоже.
– Все бывает в первый раз.
– Думаешь, они не свалили из города?
– А куда им деваться? Есть у них близкие в другом городе?
– Не знаю, вряд ли, они вообще никуда никогда не ездили, на родину только, деревня Кукуево в Тьмутараканском районе.
– Если даже и свалили, они все равно вернутся, рано или поздно, закрепиться в чужом городе не так-то просто.
– Валиев ведь покрывает этого вора, так что он от него мог узнать. А у него теперь много местных, кто-то где-то проболтался, из наших, и докатилось, куда не надо.
– Или Земы подались к вору этому, поддержку искать, чтобы жить в этом городе. А чтобы он им поверил, что они не казачки засланные, они ему сладкую информацию, на блюдечке.
– Пожалуй, это самый плохой вариант, – задумался Фил, – Но и они меня хорошо знают, им тогда не жить.
– Потому и загасились где-то, ждут, возможно, хлопка, тебе теперь втройне осторожней надо быть.
– Тебе тоже.
– Согласен.
– А что Валиев, кстати? А, ну раз через три дня отпустили, и без зубов, все понятно, выстоял, молодец, а доказательств у них нет. Хоть одна хорошая новость.
– Да, примерно так.
– И про бойню знает?
– Скажем так, знает все, что знают они, только про Палыча промолчали, видно еще рассчитывают на этот кусок.
– Вове переехать может, на хату, коль знают, как думаешь?
– Нет, – улыбнулся я, – Пусть этот охотник рядом с лесом гасится, раз ночью его не взяли, нежданчиком, то теперь вряд ли возьмут, чем в городе. В городе ему опасней, чем у леса.
– И то верно, езжай, короче, пока с Мироном к стоматологу, есть один спец, сделает без очереди, красиво, но бесплатно.
– Нет, – замотал я головой, улыбаясь его чувству юмора, – Сначала к Жженому, пусть наглядно увидит, чем пахнет беспечность и что его ждет в городе. А то он все в люди рвется, волков попомнит добрым словом потом.
– Я с тобой.
– Но поговорим пока втроем.
– Само собой.
Фил позвал с собой семь молодых, поехали на двух «Крузаках».
Вова вышел встречать широко улыбаясь, соскучился тут один, как всегда. Но когда я ему улыбнулся, радость его сменилась на озабоченность.
– Что случилось, Игорь?
– Пойдем в дом.
Пацаны остались внизу, мы втроем поднялись в спальню. Там я уже более подробно рассказал им про свои тюремные приключения. Только как меня вырвало, не стал рассказывать, кому это интересно?
– Ну и дела, – заметно расстроился Вова, – Все, теперь я уже не Хохол? Только привыкать начал.
– Да, теперь ты опять Жженый, расскажи хоть, как ты от мусоров ушел? – спросил я.
– Да что тут рассказывать, я ведь с детства с собаками живу, сразу отличаю собачий лай, на кого она лает, на белку или человека, даже сквозь сон. А тут вон, три алабая, серьезная порода, зря не тявкают. Встал, вышел, прислушался, кто-то ходит, ну я и ушел в лес, тут же горы, сверху видел, через час примерно далеко на дороге завелась машина, уехала. Подождал до утра, спустился, посмотрел следы, шесть человек, перелезли через забор, зашли в мой дом, я не запер его, чтобы не шуметь, когда уходил, осмотрели, ничего не взяли, уехали. Кровать трогали, проверяли, теплая ли.
– Поняли, что ты здесь, как думаешь? – спросил Фил.
– Думаю, да, если кровать даже остыла, дом-то не заперт. Продукты свежие в холодильнике, хлеб.
– Теперь тебе осторожнее надо быть, ты понял? – сказал я, – Они могут вернуться, и будут хитрее, со стороны леса зайдут, например. В другом доме ночуй.
– Собаки залают, откуда бы они не пришли, а спать я могу хоть в бане.
– Думаю, вряд ли они вернутся, раз уже вспугнули, – сказал Фил, – Но сделаем так, на всякий случай – для всех наших, ты поселишься вон в том доме, шестой кажется, а уходить ночевать будешь в другой дом, во второй, например. Окружить всю базу они не возьмутся – это целая войсковая операция. Зато если они придут именно в шестой, мы будем знать, что среди нас стукач.
– Думаете, у нас прям так? – почему-то удивился Вова.
– А как иначе, – отозвался Фил, – Или Земы нас сдали, как думает Игорь.
– Земы? Да ну, – еще больше удивился Вова.
– А что ты удивляешься? – сказал я, – Они все знали, у них может быть свой интерес.
– Что-то не верится, – пробубнил Вова, – Хотя я уже ничему не удивлюсь, после таких новостей. Что делать-то теперь будем?
– Как всегда, ты гаситься, а мне опять неприятно объясняться с Семенычем, Саидом, Дедом, почему мы их обманывали.
– А мне перед всем городом краснеть, – добавил Фил.
– Да, не позавидуешь вам, – посочувствовал Вова, – Может, я помогу, возьму на себя кого-нибудь?
– Да сиди уже, – обронил Фил, а мне добавил, – Ты хоть зубы вставь, а то как бич переодетый.
– Да, сейчас поеду, не зря же ты Мирона с собой взял.
30. Стоматология
Все бизнесмены были распределены между пацанами, стоматолога курировал Мирон, следовательно, с ним нужно было к нему ехать. Так мы и разъехались, Фил поехал с пацанами обратно в офис, а я с Мироном и еще с одним, Серега, кажется, к стоматологу.
Давненько я уже не был у стоматолога. Поэтому, когда мы вошли в фойе, мне показалось, что Мирон решил по дороге взять банк, настолько оказалась шикарная обстановка вокруг. Белые стены, в лепных колоннах и завитушках, шикарная мягкая мебель, белая, из кожи, огромный аквариум, сразу видно, хороший кусок достался Мирону.
Под стать всему остальному, шикарная блондинка, с такой же улыбкой встретила нас вопросом, что мы будем, чай или кофе. Даже странно, что не предложила молоко, настолько здесь все было белое. Видимо, все белое должно ассоциироваться со здоровыми зубами, догадался я. Немного опешив, мы с Серегой отказались, от всего, из скромности, а Мирон, по-хозяйски, проследовал мимо нее, словно ее и не было, вдаль по коридору, на звук работающей бормашины. Мы скромно присели, а она побежала за ним, мелкими шажками, причитая, куда же это он направился, без приглашения.
Тут же перестала сверлить кого-то бормашина, вернулся довольный Мирон, бухнулся в кресло, – Сейчас, – подмигнул мне.
Через несколько минут вышел крупный, солидный мужчина, в дорогом костюме, явно недовольный. Проходя мимо нас, бегло глянул на Серегу, потом задержался на мне взглядом, видимо, стараясь запомнить, хотел что-то сказать, но передумал, направился на выход. За ним услужливо семенил доктор, почему-то в светло-зеленом халате, а не белом, постоянно извиняясь.