– Во сколько вам удобно завтра? Хорошо, непременно буду ждать, еще раз извините, великодушно, – сказал ему на прощание.
– Проходите, пожалуйста, – обратился уже ко мне, вздохнув с облегчением, когда дверь закрылась.
Сидя уже в шикарном, электрическом кресле, перед большим телевизором и рассматривая оборудованный по последнему слову техники стоматологический кабинет, я вспомнил детство, когда последний раз лечил зубы.
Когда я учился в школе, часто болели зубы, видимо, еще молочные. И, как и все, я страшно боялся ходить их лечить. Но когда было уже невмоготу, приходилось вставать в шесть утра, чтобы к семи встать в очередь в регистратуру, в ближайшей поликлинике. Отстояв длинную очередь, получал маленький клочок бумаги, с номером очереди уже к стоматологу и шел домой, потому что по опыту уже знал, что раньше обеда твоя очередь не подойдет.
Затем ты маешься по квартире, с больным зубом, смотришь на часы, пытаешься высчитать, во сколько тебе прийти, чтобы не опоздать ни в коем случае, но и не прийти слишком рано, чтобы не ждать там долго, потому что ожидание в коридоре у кабинета слишком мучительно. В итоге ты приходишь все равно слишком рано, спрашиваешь у других ожидающих мучеников, какая сейчас очередь, тяжело вздыхаешь и занимаешь место среди них. Причем скамья сделана для взрослых, совершенно неудобная для детей. Твердая, деревянная, спинка слишком далеко, чтобы на нее откинуться, а ноги не достают до пола. В итоге ты сидишь сгорбившись, болтая ногами. Но это еще полбеды. Самое страшное – это звуки, громко раздающиеся из-за двери, как будто ее вовсе нет. Сверлящая твой мозг бормашина, звуки падающих, страшных и тяжелых орудий пыток на железный поддон, клянусь, я даже слышал звук падающих вырванных зубов. А эти стоны, часто переходящие в крик… Когда ты видишь, что перед тобой заходит здоровый мужик и стонет, как умирающий, ноги сами пытаются унести себя оттуда. Но ты понимаешь, что если ты уйдешь, то завтра все равно судьба злодейка приведет тебя обратно, и ты приказываешь ватным ногам не быть ватными. Думаю, ничто так в детстве не закалило мой характер, как очередь к стоматологу.
Зато на каких крыльях ты летел потом домой! Я, наверно, никогда не был так счастлив. Да еще если удавалось купить бутылек витаминок в аптеке. По-настоящему вкусные конфеты, в моем детстве, если и существовали, то прятались под прилавок, оттуда и выражение – продать из-под прилавка, но это я только слышал, что так бывает. И потому, купить что-нибудь вкусное можно было только в аптеке. Если повезет, то гематоген или белые такие большие таблетки, аскорбиновая кислота, если нет – витаминки. Взрослые нас пугали, что нельзя есть больше двух этих малюсеньких желтеньких шарика в день, иначе будет плохо. Ага, бутылек улетал в течение часа, не без моральных мук, конечно. А страдал потом только сугроб от нового художника.
Но в этот раз все прошло абсолютно безболезненно.
Через два часа я уже был с новыми временными зубами, которые смотрелись лучше, чуть белее родных. Через два дня должны поставить постоянные. Но и с этими уже можно ехать на плаху, потому я значил Семенычу встречу на вечер, а сам поехал пока в «Кавказ». Саида там не застал, знакомая уже официантка предложила мне телефон, чтобы сбросить ему сообщение, но я отказался, так как до встречи с Семенычем оставалось немного времени. Попросил только передать ему, если появится, что заеду завтра позавтракать, часов в десять.
Семеныч ответил, что будет в восемь. Я приехал заранее и сразу заказал бутылку водки, закуску, мясо, короче, как обычно, стол для серьезного разговора.
Семеныч вошел, мрачный, оценил стол, чуть подобрел, кивнув.
– Извиняться пришел? – поздоровался он, снимая пиджак, но все равно, старался быть строгим.
– Да, – кивнул я, сразу схватился за бутылку, как за соломинку, налил две стопки, – Знаешь?
– Конечно.
– Я не мог тебе сказать, – слово, извини, я старательно избегал, но выглядел виноватым, – Уговор был не говорить никому. Иначе появятся исключения, потом еще исключения, короче, сам понимаешь.
– А я, думаешь, не понял? – Семеныч взял стопку, подождал, когда я подниму, чокнулся, замахнул без тоста, не закусывая, налил еще нам обоим.
– Ты сразу все понял? – искренне удивился я, – А че не сказал?
– А зачем? Вы затеяли игру, я понял смысл, зачем ее ломать? Жалко портить, неплохо получалось, вы молодые просто, провести такого старика как я, слишком сложная затея, но если остальные поведутся, интересно же, что будет, – улыбнулся он, расслабился и откинулся на спинку, сразу же сбросив напускную строгость.
То ли ему действительно было весело от этой истории, то ли одна стопка водки на него так действует, что строгость его сразу пропадает? Или он блефует? Делает вид, что мы его не провели, стыдно признаться, что повелся на развод? Вряд ли я узнаю об этом когда-нибудь, да и какая разница теперь, не стоит забивать голову. Надо быстрее выпить вторую, поэтому я ее быстро поднял и протянул, предлагая чокнуться.
– Ну, Семеныч, вот кто оказывается охотник, а кто зверь, – сказал я с восхищением, выпив, прозвучало, как тост.
– А что случилось-то, где вы прокололись?
– Да нет, вроде нас кто-то сдал, из своих, не можешь помочь узнать?
– Нет, Валиев мне ничего не скажет, не те отношения у нас, – немного подумав, ответил он.
– Он мне сказал, что у тебя теперь проблемы по службе, это правда?
– Да нее, – как от комара отмахнулся Семеныч, потянувшись за бутылкой, – Это он на понт тебя брал, чтобы ты помощи не ждал ниоткуда, обычное дело.
– Но информацией-то он владеет.
– То, что я общался с Хохлом, не такая-уж большая тайна, всех все устраивало, – показал он пальцем вверх, – Так и ты меня не подводи, именно с тобой я здесь сижу, а не с Филом каким-нибудь, – протянул он мне стопку, как будто тоже произнес тост.
– Ты, кстати, успел выяснить что-нибудь, ну ты меня понимаешь, – продолжил он, закусывая.
– Нет, не повелся никто.
– Жаль, очень жаль, не стоила игра свеч.
– Возможно, посмотрим, – машинально пробормотал я, заметив, что Семеныч старательно избегает темы бойни, а ведь это его работа. Тем лучше, ведь о чем – о чем, об этом мне точно не хотелось говорить, а с ним в первую очередь. Я искренне почувствовал благодарность к этому человеку, и симпатию, да так, что дал слабость, наверно, под действием спиртного, что предложил следующий тост:
– Семеныч, за тебя, и спасибо тебе, за все, – и тут же осекся, подумав, так ведь и за уважение зайдет речь.
– Спасибо, Игорь, выказывать уважение старшим – это то, что мы теряем, – как будто мысли прочитал, протянул Семеныч стопку, – И за тебя.
Полбутылки уже нет, заметил я, теперь все понятно, почему нас на такие любезности понесло.
Дальше я постарался увести разговор подальше, вроде получилось, поболтали ни о чем, допили, уже более размеренно, бутылку и разъехались.
На прощание Семеныч намекнул, что давненько нас Дед не баловал, я выразил такое же мнение.
Хорошо, одним меньше, завтра Саид.
Но Саида я наутро не застал в «Кавказе». Вместо него меня ждали два его племянника, Юнус и Магомед, если не ошибаюсь, с обычным кавказским завтраком.
Обнялись, здороваясь, как у них принято. Они извинились за Саида, сказали, уехал на родину, проведать стариков, ненадолго.
Позавтракали, поговорили. Оказалось, не такие уж они угрюмые, как ведут себя обычно, просто при старших не положено лезть в разговор, пока не спросят. А так, довольно добродушные и разговорчивые ребята, живо интересовались «Крузаком», похвастались новыми подарками от Саида – пистолеты Стечкина, новые, многозарядные, есть магазин аж на двадцать патронов и автоматический режим ведения огня, очень ими гордились. Видимо, машины и оружие, вот чем более всего интересовались в своей жизни. Я дал ключи от «Крузера», чтобы прокатились, но они вежливо отказались, но предложили посидеть где-нибудь выпить, пока Саида нет, подмигнул Мага. Договорились встретиться в «Торнадо» в пятницу, на том и разъехались. Обменялись номерами пейджеров, как Саид приедет – сразу сообщат.
Когда вышел из ресторана, подумал, куда ехать? Очень захотелось увидеть Катю, улыбнулся даже, представив, как она пару минут делает вид, что дуется за то, что пропадал опять где-то. Интересно, она дома или в институте? Надо скинуть сообщение, думал я, выруливая, машинально посмотрел в зеркало, заметил, что выезжает следом белая жигули, пятерка. Сделал пару поворотов, точно, за мной. Решил немного повеселиться, от нечего делать, повернул за город, на объездную трассу. Выехав на длинную прямую, проехал несколько километров соблюдая скоростной режим, по знакам, пятерка за мной. Потом придавил педаль газа до упора, «Крузак» выстрелил как ракета, вжимая меня в сиденье. Улыбаясь, посмотрел в зеркало, как белая пятерка превращается в точку. Сбросил газ только когда стрелка спидометра подошла к двумстам километров в час, залетел в город с другой стороны и направился в офис.
Там с удивлением обнаружил Жженого, играющего в нарды с Питоном, как ни в чем не бывало. Народу было много, как всегда, в это время.
– Ты что здесь делаешь? – спросил его, поздоровавшись.
– А что? Я же теперь никто, смысл мне гаситься, – продолжая кидать кубики, ответил он беспечно.
– Ладно, потом поговорим, – только это я и смог ему ответить, учитывая, сколько народу вокруг.
Фила не было видно, но дверь в его кабинет прикрыта, значит, разговаривает с кем-то.
Я пока попил кофе, сбросил Кате сообщение по телефону, затем дверь Фила открылась, оттуда важно вышел Павлов, за ним Фил. Увидев меня, подошли поздоровались, Павлов направился на выход, Фил пошел провожать, задержались, прощаясь с Жженым и Питоном. Я, не дожидаясь, пошел в кабинет Фила, уселся в кресло, показывая, что есть разговор.
Вернувшись, Фил сел напротив, не закрыв дверь. Это значит, что любой может войти, не постучавшись, тем не менее нас никто не слышал.