Он встретил меня уже внизу, на кухне, глядя в открытый холодильник, весь в сомнениях, наверно, колебался между пивом и не пивом. Выбрал все-таки минералку.
– А я думаю, кого принесла нелегкая в такую рань? Хотя кто рано встает – тому Бог подает, – протянул он руку для приветствия.
– Я по понедельникам не подаю, – поздоровавшись угрюмо, я пошел ставить чайник и искать кофе.
– Игореша, зайчик, ну ты куда пропал? – услышал я вдруг сзади вкрадчивый женский голос.
– Что? – ошарашенный я развернулся с чайником в руке и увидел вчерашнюю блондинку в мини из клуба. Только я не сразу узнал ее, в этот раз она спускалась по лестнице в одной большой белой футболке, кажется, Вовиной, с растрепанными волосами, а не как вчера, аккуратно уложенными. Большая грудь с торчащими сосками просвечивалась сквозь футболку.
– Ой, ты не один, – чуть притормозила она, но потянув футболку вниз, пытаясь прикрыть полностью оголенные ноги, продолжила свой грациозный спуск по лестнице.
– Это она мне, – быстро шепнул Вова мне, пока я хлопал глазами, а ей громко сказал, – Я здесь, кисуля, наливаю тебе кофе, – и стал корчить мне рожи, чтобы я молчал, повернувшись к ней спиной.
– Это мой друг приехал, познакомься, тоже, кстати, Игорь, и кстати, лучший мой друг, а это Алина.
– Очень приятно, – только и смог я выдавить из себя, – Игорь. Это чтобы не перепутать.
– Да ладно, – кокетливо растрепала еще больше волосы она, – Не такая уж я блондинка, крашенные, – подошла она к Вове, выхватила бутылку с минералкой и чмокнула его в щеку, – Вы мне оба не интересны, я за водой приходила, – и бегом вспорхнула обратно по лестнице, целиком уже оголяя ноги, и не только.
– Ну разве она не прелесть? – восхищенно произнес Вова, глядя ей вслед, когда услышал, что дверь в спальню демонстративно громко захлопнулась.
– Ну? – опершись двумя руками о стол, ожидал я объяснений.
– Она думает, что я Хохол.
– Точнее, это ты ей сказал, называй вещи своими именами, а зачем?
– Что значит, зачем? Иначе она бы мне не дала, не будь идиотом.
– Это понятно, а потом что будет, когда узнает?
– Потом? Да какая разница.
– А, ну да.
– И вообще, это не я ей сказал, меня так представили, мне самому неудобно было.
– Кто же это тебя мог так очередной раз подставить? – всем видом начал придуриваться я, с ядовитым сарказмом.
– Сам знаешь, – буркнул он.
– Твои новые лучшие друзья, зачем же ты меня так представил ей? – входил я в роль, с удовольствием.
Вова обиженно отвернулся, а я воспользовался паузой, чтобы на носочках подняться вверх по лестнице и убедиться, что дверь в спальню закрыта. Вернувшись, я все равно нашел пульт от телевизора и включил первый попавшийся канал, погромче.
– Кофе будешь? – спросил, наливая себе.
– Нет, – буркнул он, – Расхотелось, – и все-таки достал из холодильника бутылку пива, с громким хлопком открыл ее ножом и залпом выпил больше полбутылки.
– Ты вот гонишь на них, – начал он, успокоившись и стараясь говорить размеренно, – А я, может, с ними только жить нормально начал. Меня уважают, считаются, девушка появилась, любит меня. А что я видел до этого? Да ничего, – допил он бутылку, кинул в мусорное ведро, открыл холодильник, взял еще одну и так же громко открыл, но замер, задумавшись.
– Тебя любит? Уверен? – подойдя, выхватил я бутылку у него и сделав пару глотков, сунул ему обратно в ватные руки, – Или Хохла?
– Да какая разница, – зло вернул он мне ее обратно и пошел за следующей.
– Да вот именно, что нет тебе разницы, любят ли тебя или делают вид, нужен ты кому-то или тебя просто используют, лишь бы в кайф было в данный момент, а дальше – гори оно огнем.
– А может, и так, и что из этого? Тебе хорошо говорить, у тебя Катя есть, друзья, с тобой люди считаются, джип вон какой, а обо мне ты подумал? Только когда трудно тебе стало, вспомнил, приехал, Вова помоги… А, как только дело было сделано, все? Позабыл? Только от всех остальных пацанов я чувствовал уважение, но не от тебя. Ты не давал мне ходу, только ты, никуда не отпускал и игнорировал, хотя обещал по-другому! – чуть ли не кричал он мне шепотом.
Я просто опешил. То ли от справедливости этих слов, то ли от несправедливости. И от того, что сказать в ответ было нечего, я просто оттолкнул его с дороги, вышел, сел за руль, завел двигатель. Надеялся, что он сейчас выбежит и попытается остановить, но не дождался, совсем чуть-чуть. С прокруткой, обдавая весь двор пылью, даже вольер, с залаявшими алабаями, которые притихли тут же вслед, почуяв недоброе настроение.
Я летел над дорогой на бешеной скорости и чувствовал себя преданным. Потом обворованным. Затем проданным. Нет, скорее обворованным, если такое возможно – украсть друга. Ушастик не способен на предательство. Нет. Его сначала часто поили, потом подсунули кокаин, следом героин, рассказали сказки о будущей красивой жизни, и наконец, девочку подогнали. Ничего удивительного, что деревенский парень поплыл. А еще говорят – дружбу нельзя купить, продать можно. А вот же, купили же они. Это что же за два злобных гения на мою душу? Что я им сделал плохого, что они хотят лишить меня всего? Сначала – жизни, затем – друга, Катя – следующая, что ли? И тут я понял, где моя ошибка – показал им легкие деньги, большие легкие деньги. Они всего лишь увезли сумки, получили бабло и привезли, они подумали, что так можно жить, не зная, чей и какой труд стоял за этим моментом, а может быть, и чьи-то жизни. Сколько Палыч и Хохол шли к этому, Семеныч, кстати, тоже. Им достался самый легкий и финальный труд – привезти бабло. Деньги сведут с ума любого. А может, и меня? Раз, я не понимаю лучшего друга? Может, они уже между нами? Да нет, я же о нем заботился, когда не разрешал ему ехать с нами по клубам, например. А что было бы если его взял тогда Валиев, в клубе? Что бы он сказал тогда в ответ? А получилось, что ничего не получилось. Он все равно добился своего, а я остался крайний, в его глазах. Теперь он думает, что эти двое вывели его в люди, а не я, в свое время. Он теперь как ядерная бомба в руках террористов. Куда направят, там и рванет. А, может, на меня?
С такими мыслями я оказался вдруг у Катиного дома. Что я здесь делаю? Она же на учебе. Хотелось просто с кем-нибудь поговорить, а она единственный человек, кто успокоил бы меня, мое негодование. Появилось желание с кем-нибудь выпить, с другом, почувствовать, что есть еще друзья. Во, поеду к Филу. Но он сейчас должен быть в офисе. Вот приеду я сейчас в офис, скажу, пацаны, давайте выпьем? И какой я скажу повод, в понедельник утром? Нет, меня не поймут, притащить ящик пойла с утра понедельника… А, меньше не имело смысла, там сейчас столько народу должно быть. Саид, вот кто мне нужен. Но там тоже придется объясниться, а рассказывать, что произошло, совсем не хотелось, хотя Саид бы понял, он сам вчера все видел. Варшавский? А что? Мы же договаривались с ним на пьяную партию в шахматы. Он как раз не любопытен, в смысле – не задает лишних вопросов. Время, конечно, самое не подходящее, но мне он не откажет, наверное, без веской причины. Ладно, чего гадать, поеду да спрошу, в лоб точно не ударит.
Позвонив Варшавскому из дома, мне повезло, он тоже был еще дома, как раз, говорит, собирался выходить, увезти в налоговую документы по нашему Фонду. Мне было не видно, поднялись ли у него брови на другом конце провода, но по голосу он не выказал своего удивления на мое предложение. Сказал только, что налоги, хоть и неизбежны, как смерть, но сегодня могут и подождать, скоро приедет.
Когда он вошел, стол на кухне был накрыт, шахматы расставлены.
– Чай, кофе, – предложил я первым делом, после приветствий, – А то рубану сейчас твоего ферзя, придется стакан на голодный желудок тебе пить, так что покушай, пока не поздно.
– Ну не стакан, – отозвался он, поправляя свои фигуры, – Мы же договаривались сто граммов за ферзя, если ты помнишь.
– Конечно, у меня все ходы записаны.
– Да я позавтракал, спасибо, ты же меня на пороге поймал, так что готов в бой, ходи.
– Ну держись, – пошел я е2 – е4.
Проснулся, уже темно, лежу на диване. Встал, пошел запер дверь на замок, прошел на кухню оглядеть поле боя. Странно, но везде порядок, продукты прибраны в холодильник, посуда помыта, только шахматы на столе напоминают о вчерашнем. Разделся, перебрался в кровать, вспомнил только, что первую партию проиграл, кинулся отыгрываться, удалось ли, уже не помню.
42. День Д
Приближался день Д. Так я назвал про себя день рождения Фила. Потому что он затеял его с большим размахом в ближайшую субботу. По плану в полдень был футбол с боксерами на стадионе, где мы раньше всегда играли. Затем баня, но не та, злополучная, на стадионе, а на Поляне. Там же шашлыки после бани. Дальше, для выживших, была заказана вся ВИП-ка в «Торнадо», то есть буквально все столы на втором этаже. Приглашены были чуть ли не все в городе, кого я знал, включая Саида. Причем Фил пригласил всех с женами и подругами, точнее – или с подругами, что бывало крайне редко принято. Видимо, сыграл тот факт, что недавно Фил стал ухаживать за одной очень красивой особой и решил ее свалить наповал этим вечером. Где же она еще увидит столько уважения и влияния его личности. Так что, Катя моя была предупреждена заранее, как только я узнал. Мне даже удалось всучить ей деньги на новое платье, которые она взяла после некоторых сомнений.
– Игорь, слушай, – подошел ко мне в офисе Питон, – Все звонят, спрашивают, что подарить, да и наши пацаны интересуются, на что можно скинуться, есть идеи?
– Так, – задумался я, – Машина сразу нет, – попытался пошутить, – Надо всем скинуться на что-то значительное, что сам себе не купишь, а хотелось бы.
– Я тоже так подумал, народу много желающих участвовать, а что, не знаю, но сумму можно собрать не хилую.
– Во, – вспомнил я, – Видел как-то в магазине телевизор проекционный, огромный, как чуть ли не шкаф, бешеных денег стоит, такой себе не купишь, вот если бы на него собрать, было бы достойно.