— Этого не должно случиться, — сказала Блисс.
Преуменьшение столетий, подумала она. Возможно, всех времен.
— Так вы, ребята не просто убежали, потому что не хотели быть превращены в собак, вы хотели остановить Ромула от использования проходов, чтобы остановить Люцифера.
— Да, — сказал Малкольм. — Если Ромул и его армии смогут бродить по проходам с возможностью изменять время, мир больше не будет в безопасности. Мы слышали, что Люцифер уже дал приказ вернуться к раннему Риму, к созданию империи, во время праздника Нептуна.
— Зачем?
— Мы не знаем. Но мы должны что-то сделать. Лоусон решил, что он должен действовать, вырваться из ада и найти проходы до того, как это сделает Ромул и охранять их от него. Когда мы вырвались из ада, Лоусон держал портал открытым для других, чтобы они могли убежать.
— Но никто не убежал, — добавил Рейф. — Никто, кроме нас.
— Вот где вы ошибаетесь, — прервала Ахрамин. Она слушала их разговор все время, поняла Блисс, даже когда она спорила с Лоусоном. — Как я постоянно говорю, ваш брат здесь, и вы ребята, не единственные волки, которые бежали из ада.
Лоусон покачал головой.
— Этого не может быть, я возвращался к месту встречи снова и снова. Я никогда не находил никаких других. Ни одной души.
— Может быть, ваш портал не всегда открывается в то же самое место, вы когда-нибудь думали об этом? — спросила Ахрамин. — Может быть, когда они прошли через портал, они оказались в другом месте?
— Это возможно, — признал Лоусон. — Я почти не знаю, как работают порталы. Или почему я единственный волк, который в состоянии сделать их.
— Поверьте мне, когда я была собакой под командованием Ромула, ваша стая была не единственной, за которой мы следили. Были многие другие. Маррока например.
— Маррок! Почему ты не сказала раньше? Он сбежал? — спросил Лоусон.
Его глаза засветились. Блисс увидела луч надежды в его глазах. Она была рада за него. Он нашел для чего жить, и она была рада, что не устроила сцену утром. Это не имеет никакого значения. То, что произошло между ними прошлой ночью незначительно, чем то, что было поставлено на карту. Но все равно, неужели лучше умереть, чем бросить хоть один взгляд в ее сторону?
Ахрамин спокойно посмотрела на него.
— Да. Почему вы так удивляетесь? Это был его план с самого начала, не так ли? Для вас, чтобы вывести нас из подземного мира и для него, чтобы вернуться за другими?
— Его план был успешным? — спросил Лоусон, встав со своего места, и от волнения чуть не сбил стул на землю.
— Ты спрашиваешь меня, если ли у него хронограф? Украл ли он его у Ромула?
Малкольм ахнул.
— Это самоубийство, — прошептал он Блисс.
— Это был его план. Вы знали его так же, как и я, — нахмурился Лоусон.
— И я была единственной частью, которая не удалась, не так ли? — сказала Ахрамин. — Единственная, кто отстала и попалась и была превращена в это.
— Ахрамин…
— У меня нет времени на жалость к себе. Что сделано, то сделано. Но если вы действительно хотите знать, да, у белого волка есть хронограф, и он на земле.
Глава двадцать четвёртая
Ахрамин погасила сигарету в свой недоеденный пончик, при контакте с пеплом сахар зашипел. Лоусон наблюдал, как Эдон молча поднял его и бросил в мусорную корзину. Его брат пытался помириться с ней, но Лоусон знал, что потребуется гораздо большее, чем быть рабом Ахрамины, чтобы вернуть ее любовь. Ахрамин, казалось, наслаждалась страданиями Эдона, и приказала ему сходить в магазин на углу, чтобы купить ей больше сигарет, прежде чем они покинут отель.
Это прекрасная сказка, в которую он отчаянно хотел верить. Может ли это быть правдой?
То, что план, в конце концов, сработал? Ещё больше волков сбежали? Что Маррок смог украсть хронолог Ромула?
Ахрамин сбежала со стаей, чтобы охотился на белых волков, и только она знала, где они прятались, поэтому она сбежала, прежде чем раскрыть их местонахождение. Она может отвести Лоусона к Марроку прямо сейчас, если он захочет. Если он доверяет ей. Но что, если все это — сложный план, чтобы отдать их на блюдечке с голубой каемочкой Ромулу?
Ведь не бывает такого понятия, как бывший адский пес, из тех, которых он знал. Только мертвый.
И все же, он помог ей выйти из больницы, он позволил ей вернуться в свою стаю.
Братья приняли его, теперь он был альфой, он принял за них решение. Она поклялась, что больше не была собакой, которая служит Ромулу. Но почему тогда она жива? Он никогда не слышал о гончей, выжившей в таком испытании, даже если это Ахрамин. Было очень смело с его стороны не верить ей.
Дерзко доверять ей снова.
— Лоусон? — сказала Блисс, прервав его размышления. — Я собираюсь пойти всё проверить, хорошо?
— Мальчики? Хотите пойти со мной? — Спросила она.
Малкольм и Рэйф кивнули, следуя за ней по пятам, как влюбленные щенки, отметил Лоусон.
Как будто он действовал по-другому, думал Лоусон, чувствуя, что немного краснеет. Что это было прошлой ночью? Он не мог думать об этом. О растущей популярности Блисс; о животе, скрученном от мысли об этом. Он хотел ее накануне, это было ясно, и он все еще хочет её, понял он, наблюдая за ее стройными формами, когда она грациозно двигалась через стоянку обратно в отель вместе со своими братьями. Он не хотел остановливаться, и он не был полностью уверен, что был рад, что у них ничего не было. Он вспомнил, как ее тело двигалось против его, его руки в ее волосах… но это было слишком запутанно, чтобы думать о Блисс прямо сейчас. Надо думать о Тале… Тале, которая сейчас была с Ромулом.
— Интересно, что бы сказала Тала, если бы она могла видеть тебя сейчас — сказала Ахрамин, как, будто прочитав его мысли. — Блисс, — прошипела она имя, а затем чуть не задохнулась от приступа кашля.
— Я не с Блисс, так что она ничего не сказала бы, — сказал он, стараясь не оправдываться. — Между нами ничего нет. Не о чем говорить.
— Правда? Я заметила, что она не спала в своей постели прошлой ночью.
Он разбил свою кофейную чашку.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ты такой плохой лжец, Лоусон. И всегда таким был, — сказала она. — Но ваш секрет останется со мной.
— У меня нет никаких секретов, — сказал он сразу.
Ахрамин подняла бровь, но ничего не ответила.
— Ребята, о чем вы говорите? — спросила Блисс, возвращаясь к фургону. — Все готово. Мы можем ехать.
— Куда мы едем? — спросила Ахрамин Лоусона. — Маррок находится в одном дне езды отсюда, и мы должны пройти остальной путь через каньоны. Мы должны быть там к вечеру. Если он не увел свою стаю, конечно.
Лоусон принял решение.
— Ты отведешь нас к белым волкам. Если то, что ты говоришь, правда, то мы уже потеряли слишком много времени. Если Маррок здесь, ему нужна наша помощь.
Группа начала быстро собираться, но Лоусон заметил, что Блисс осталась стоять. Он повернулся к ней.
— Ты хочешь ехать?
Она кивнула, и выглядела так, словно хотела сказать что-то другое. Поколебавшись, она, наконец, спросила:
— Ты уверен в этом?
— Я знаю, ты думаешь, мы не должны доверять Ари, — сказал он.
— Нет. Ты сказал мне, когда тебя ранили, что волки никогда не болеют, что болезни и инфекции не имеют никакого влияния на вас, ребята, но она кашляет все время. Это не только от курения. Что это вообще такое?
— Я заметил. Я не знаю, — скрестил он руки на груди. — Но я считаю, что она больше не собака, Ромул разбил ее воротник. Ты видела шрамы на шее.
— Хорошо, если ты так говоришь, — сказала Блисс.
— Она по-прежнему одна из нас, — сказал Лоусон. — Я должен верить в это.
— Почему?
— Во время нашего побега из ада, Ахрамин пожертвовала собой, чтобы мы были свободны.
Он прочистил горло.
— Она отдалась добровольно, и я должен уважать это жертвоприношение. Я должен верить, что она говорит правду, что в ней еще есть волк.
Он сделал глубокий вдох.
То, что он должен был сказать, доставило бы боль Блисс, он знал это. Она стала принимать вещи слишком близко в ночь перед этим, потому что у него было чувство, что она хотела, чтобы это означало нечто большее, нечто, что он еще не был готов дать, учитывая обстоятельства. Он уставился в землю, на серый гравий перед ним, не в силах смотреть ей в глаза.
— Я должен верить, что Ахрамин еще волк, потому что, если Тала была превращена, если она собака, я должен поверить, что она может вернуться ко мне.
Блисс глубоко вздохнула. Она похлопала его по руке.
— Конечно. Я чувствую то же самое.
Она думала о мальчике, которого когда-то любила, Лоусон знал это.
— Но давай просто будем осторожны.
Он улыбнулся ей. Они сейчас были командой, и он удивлялся, как быстро они сформировали глубокое понимание друг друга в такой короткий промежуток времени, от сражающихся к друзьям.
— Всегда.
ЧАСТЬ IV
Если ты заблудился, ты можешь оглянуться, и найдешь меня.
Глава двадцать шестая
— Теперь мое имя Лоусон, — сказал он, пока Маррок помогал ему встать.
— Новый мир, новое имя, — заметил белый волк. — В этом есть смысл.
Маррок кивнул двум крупным сильным парням, поднявшим Арамину и Эдона и отнесшим их в лес.
— Куда вы их понесли? — спросил Лоусон. — Один из них мой брат.
— Спокойно, ему не причинят вреда. Но я не могу обещать того же самого относительно пса. — Маррок повернулся к Рэйфу и Малкольму. — В лагере есть еда и вода. Идите, найдите своих друзей. С нами многие из вашей стаи.
Маррок был поразителен, подумала Блисс, но всю его красоту портил уродливый шрам, разделивший его лицо напополам.
— Подарок от Ромула, — произнес он, увидев, куда устремлен ее взгляд.
— Прости. Я не хотела пялиться, — ответила Блисс, когда Маррок повернул голову, чтобы продемонстрировать полную область ожога, тянущегося от его лица до шеи.