— Спасибо, Коста! Утешил!
Ольгер дернулся.
— Да молчу я, молчу, — фыркнул Коста и, кашлянув, добавил официальным тоном. — Мы останемся здесь до утра, так хочет Ольгер.
Глава 11
— Ну, вот, как я и говорил, ни следа не осталось, — сказал Ноэль и убрал с мой шеи прохладные ладони.
Бабушка была права. Его руки ощутимо вытягивали боль. Я прямо почувствовала этот неприятный живой поток, и как Ноэль забрал его на себя.
— Спасибо!
— Не благодари, никакого труда в этом нет. Да ты и сама это знаешь. Райс говорил, ты тоже умеешь лечить.
— Немного умею. Наверное, у меня еще плохо получается. Это началось совсем недавно, и я сначала вообще не представляла, как мне с этим быть.
Ноэль улыбнулся:
— Любое умение развивается до беспредельных высот, если его правильно развивать. У тебя все впереди, я уверен… Кстати, не упускай случая попрактиковаться. Осмотри Райса и скажи, что я сделал.
Я встала со стула и подошла к той самой кушетке, на которой Ноэль недавно принимал сеанс эротического массажа. Сейчас тут в глубоком сне лежал Райс. Его раненая рука была заботливо обернута странной жесткой материей.
Я села на краешек кушетки, осторожно дотронулась до руки Райса и всмотрелась.
Порванные волчьими зубами ткани уже срослись, и даже границы недавних повреждений можно было обнаружить с трудом. В одном месте в мышце осталась крошечная гематома, я убрала ее. Раздробленные кости находились в правильном положении, но еще не срослись до конца, а хрящи и связки выглядели немного странно, словно чужие.
Что интересно — та самая таинственная сеть нитей, над которой я колдовала в отеле, выглядела совершенно нормально. Спокойная, рыжевато-блеклая, едва пульсирующая, без разрывов.
Райс не испытывал ни боли, ни тревоги. Он крепко и спокойно спал.
— Ну, что скажешь? — с любопытством поинтересовался Ноэль.
— Ты залечил раны, собрал кости из осколков и, кажется, что-то добавил… я не знаю, как это называется…
— Соединительная ткань, — подсказал Ноэль.
— Понятно. А нити Райса, они были целыми, или ты их тоже починил?
— Нити? Какие нити?
— Которые есть у магов, но нет у обычных людей.
Ноэль раздраженно сморщился:
— Ты о чем, я не понимаю? Почему нити, при чем тут нити?
Вот тут, честное слово, помолчать бы мне и подумать. Потому что ясно, что если говорить и думать одновременно, я могу ляпнуть что-то не то и не ко времени.
— Ну, должен же быть признак какой-то. Смотришь — и сразу видишь, что этот человек обычный. Или что он необычный, может менять себя и реальность.
— Нет никаких таких признаков, чтобы их можно было увидеть. А чтобы понять, кто есть кто, надо уметь распознавать энергетику, — строго сказал Ноэль.
— Только так?
— Только так. Не выдумывай и не усложняй.
Я предпочла согласиться. Конечно, если величайший маг мироздания говорит, что нет и не может быть никаких нитей, то мне ли ему доказывать, что они есть? Даже если я недавно и починила одну такую сеть.
— Угу, я поняла, — послушно кивнула я. Дедушку надо слушаться или хотя бы делать вид, что слушаешься. — И да, ты пропустил маленький кровяной сгусток в мышце. Я его… убрала, в общем. Срастутся окончательно кости — и Райс будет здоров.
— Очень хорошо, молодец, — удовлетворенно сказал Ноэль и улыбнулся. — Наконец-то мои поиски были вознаграждены небесами. Ты многому научишься… под моим руководством, конечно. Я покажу тебе, что умеет по-настоящему сильный маг. И если в тебе со временем проснется хотя бы половина этих способностей, ты далеко пойдешь.
— А сразу неизвестно, что именно проснется?
— Нет. Ни что именно, ни в каком порядке, ни как быстро. Сплошные сюрпризы. Ты любишь сюрпризы?
Вопрос меня озадачил.
— Не знаю. У меня и так сюрпризы каждый день, не успеваю их все любить.
Ноэль засмеялся.
— А если маг сломался, вот как Ольгер, например. Как его починить?
— Иногда есть способы. Иногда их нет совсем или уже нет, как в случае с этим Ольгером. Задирать ему ногу над кустиками до конца его дней. Кстати, — сказал Ноэль, внезапно став очень серьезным. — Какое отношение к тебе имеют эти два странствующих недоумка?
— Почему недоумка? — обиделась я. — Они мои друзья!
Это я, конечно, погорячилась с заявлением. Друг там был один, а второй… Кто угодно, только не друг. Но справедливости ради я закончила мысль:
— Они показали мне, что такое Морлескин, и несколько раз жизнь мне спасли!
— Ну да, тогда друзья, — кивнул Ноэль. — А волчонок этот, наверное, палочкой в тебя тыкал в личных корыстных целях? Да? Было такое? С другой стороны, раз это он повел тебя в Морлескин, то именно благодаря его коллекции цветных вин в тебе начало пробуждаться твое естество… Ну, раз так, спасибо им. Выспятся и пусть идут с миром.
— Я с ними пойду. Мне надо в Морлескин.
— Не надо тебе в Морлескин! — строго сказал Ноэль. — Нечего тебе делать в этом примитивном контактном зоопарке.
Чем дальше, тем сильнее и сильнее раскачивались в моей душе эти качели: от восхищения Ноэлем до отвращения к нему.
— Мне нужно в Морлескин, найти Дайру, — упрямо повторила я. — Он в опасности.
— А я думаю, что он всего лишь в более-менее затруднительном положении, — досадливо поморщился Ноэль. — Жизни его точно ничего не угрожает. Слишком многим он больше пригодился бы живым. Так что забудь про Морлескин, тебе до него не должно быть никакого дела. У тебя здесь будет много важных и интересных занятий. Ты только представь: это твой мир, в нем корни твоей силы! В тебе течет моя кровь, и в кои-то веки она течет не напрасно. Я позабочусь о тебе и твоем будущем.
Спорить с ним было бессмысленно.
Ноэль благосклонно улыбнулся мне и развел руками:
— На сегодня все, пожалуй. Иди, Алиша, отдыхай. Слуги покажут тебе твою комнату. Она немного поменьше моей, но такая же уютная. И даже более светлая, слез там будет побольше, чем здесь.
— Чего там побольше? — я подумала, что не расслышала.
Ноэль взмахнул указательным пальцем:
— Объясняю! Вот это… — он подошел к мерцающей грозди пузырей на стене и погладил пузырь странным движением, будто женскую грудь трогал. — Это сочится из материала, в котором мы здесь вырезаем наши дома и всякие разные постройки. Мы называем это слезами, хотя на самом деле это кровь.
— Что значит «кровь»? У камня может быть кровь?!
— Это не камень, — улыбнулся Ноэль. — Это плоть живых существ — базалов. Они уроженцы этого мира. Они настолько огромны и у них настолько медленный метаболизм, что я успею состариться и умереть, прежде чем базал, в котором этот дом выдолблен, сможет сдвинуться с места. Впрочем, двигаться он не будет, раньше умрет от полученных ран и начнет разлагаться, кусками падая жильцам на головы. Но не волнуйся, это будет очень нескоро, не при нашей жизни.
— Подожди, подожди… но им же больно! Если они живые, а вы в них дома проковыряли, им больно целую вечность!
— Возможно, — пожал плечами Ноэль. — Но они не жалуются. У них нет ни глаз, ни ртов, ни ушей. Их обмен веществ сложен и непостижим. А вот дома из них получаются очень удобные… О-о-о, да ты еще слишком впечатлительное дитя. Иди отдыхай, завтра все будет хорошо, я тебе обещаю.
Он ободряюще улыбнулся мне.
Я кивнула и пошла прочь, на бесконечную извилистую лестницу, выбитую в живом камне.
Глава 12
— Да, о чем-то таком поговаривали в Морлескине, — вздохнул Коста, выслушав мой скомканный пересказ короткой лекции Ноэля про базалов. — Я ж сказал тебе, у этого мира нехорошая репутация. И чем дольше ты будешь тут оставаться, тем больше ты узнаешь о всякой гадости, которая тут творится. Оно тебе надо?
— Ноэль сказал, в этом мире корни моей силы, — вздохнула я.
— В этом он прав.
Мы с Костой на свежем воздухе подпирали стену отдельно стоящего домика, что прятался в тени цветущих деревьев на самом краю сада. Видимо, это был гостевой дом. Косту и Ольгера слуги отвели сюда и оставили в покое.
Когда я поняла, что не могу уснуть в комнате, увешанной кровавыми слезами базалов, я отправилась искать морлескинцев. Ольгер спал или делал вид, что спит. А Коста просто валялся и сразу же вышел из домика.
— Ольгер прав в том, что не к добру он тогда нанял тебя, — задумчиво усмехнулся Коста.
— Это да. Не к добру. Что-то я прямо поминутно становлюсь причиной чужих несчастий и разочарований.
— Он совсем не об этом! Ты все как-то наоборот понимаешь! — устало возмутился Коста.
— Да все я правильно понимаю, не маленькая. А ты, ты что такой странный? Ты заболел? Ты устал? У тебя что-то плохое случилось? В чем дело, Коста? Я привыкла к тому, что ты другой!
— Да, видимо, устал, — лениво согласился Коста, немного подумав. — У меня предчувствие какой-то напасти. Брилле разглядела бы ее, а я только напряжение чувствую, и оно меня мучает. А в этом месте все еще тяжелее переносится. И зачем Ольгер решил тут остаться? Сказали же ему, ничего нельзя сделать. Или он думает, настанет утро, и Ноэль необъяснимым образом вернет ему способность превращаться?
Так хотелось утешить его. Я взяла его за локоть и опустила голову ему на плечо. Коста благодарно вздохнул.
И тут пришла мне мысль. Видимо, помогла наша с Костой поза двух страдальцев. Я вдруг поняла, что легко могу продолжить свое самообразование, и Коста — очень подходящий для этого объект.
Я вгляделась в него.
Что и требовалось доказать. Сеть у него была. Плотная, прочная. Нити спокойного рыжего оттенка. Вот только душа у Косты точно была не на месте. Он не обманывал, эмоции его были на пределе, огромная перегрузка нервной системы, обычной, человеческой нервной системы.
— Коста, я зайду в домик? На Ольгера глянуть.
— Что на него смотреть? Он спит, — буркнул Коста. — Но иди, конечно.
Я расцепила руки и пошла внутрь. Коста, чуть помедлив, направился следом.
Волк спал на полу, лежа на боку, и живот его мерно вздымался. На наши шаги он чуть повел ухом, но глаз не открыл.