– Жену Крона звали Ида! – восклицаю я.
– Да, Тарида – ее полное имя. Тарой Крон ее принципиально уже тогда не называл, потому что так звал ее я. Ему, видимо, было не приятно, – фыркает Гер.
– Это какая-то слишком невероятная история, – бормочу.
– Почему? – выгибает Гер бровь и обнимает меня за плечи, теснее прижимая к себе, – На самом деле все закономерно, Ча-ари. Именно поэтому ты и почти подошла моему родному брату, потому мы с ним одной крови. Но только ПОЧТИ подошла. Потому что на самом деле ты МОЯ.
– Эй, щенята! – Хар появляется рядом так неожиданно, что мы с Гером одновременно крупно вздрагиваем, повернувшись к нему, – Выдвигаться пора, скоро рассвет.
***
Оставшуюся часть пути до Волчьей горы меня на своей спине нес грузный, рыжеватый волк Холл. Не одну меня вымотала предыдущая скачка. Фрэн тоже долго не мог отдышаться и с неудовольствием косился на Гера. "Была б в общем доме она, казалась бы полегче как знакомая. А то как на шкуре валять, так Пилот. А как по болотам да лесам таскать, то Фрэнни, братец, давай!" – пробурчал он и сплюнул в сторону моего волка.
Гер на это лишь усмехнулся, потягиваясь во весь рост, и вместе с другими волками, призванными идти первыми и проверять безопасен ли путь, исчез в лесной чаще. С тоской посмотрела ему вслед. Мой волк ушел, и сердцу опять стало неспокойно. Лихорадило от дурных предчувствий.
Наше время будто вода…Кап-кап-кап…
И страшно, что вот-вот это звук внутри оборвется, и вместо следующего "кап" меня оглушит мертвая тишина.
Холл был поменьше Фрэна, но шире и мягче благодаря полноте, так несвойственной волкам. Ехать на нем сверху, вцепившись в длинную рыжую шерсть, казалось удобней. Или просто мысли мои уже были другим заняты, игнорируя физический дискомфорт. Потому что перед глазами теперь почти до самого неба высилась Волчья гора, и Огонь бил, слепя, из ее вершины. В горле собрался комок, щеки припекало фантомным жаром.
Мы почти пришли…
Сейчас будет последний рывок, и мы окажемся наверху у пламенного столпа. Хар протянет ритуальные слова своим сиплым низким голосом, от которого у меня мурашки бегут, волки завоют, затопают ногами, выбивая древний простой ритм. К каждой девушке подойдет оборотень, приставит нож к горлу, делая вид, что хочет ее зарезать. Но вместо этого мы вместе прыгнем.
Куда?
В портал навстречу свободе или же в реальное пламя, в котором сгорим без следа?
От этой мысли по спине стекает липкая капля пота, противная слабость расползается по телу. Не думать-не думать- не думать! Но это сильнее меня, и, кажется, я в обморок готова рухнуть, когда, ватная, сползаю со спины Холла у подножия Волчьей горы, где меня уже ждет хмурый обнаженный Гер, готовый обернуться.
– Крепче дер-ржись, Ча- ар-ри, – рычит тихо мой волк, прежде чем полностью потерять человеческое обличье.
Я завороженно наблюдаю, как лицо его дрожит словно марево в жару, как в полутьме пугающе меняются черты. К этому невозможно привыкнуть – какое-то невероятное чудо природы. Несколько мгновений и вот уже передо мной не высокий молодой мужчина, а скалящийся шоколадный зверь, сверкающий желтыми, пугающе умными глазами. Гер делает шаг, раздувая ноздри, и я протягиваю руку ему навстречу. Он тут же тычется носом в мою ладонь. Мурашки бегут по руке вверх. Это так странно. Мне щекотно, его нос влажный, чувствую, как он жадно тянет мой запах, коротко лижет пальцы шершавым языком.
Я никогда не дотрагивалась до его волка. Это очень странное ощущение. Почему-то меня совершенно не беспокоил обернувшийся Фрэн или Холл, а тут от эмоций, разных, неописуемых, сносит. Я слишком привыкла, что Гер со мной человек. Робко глажу по высокой холке. У него густая, мягкая по сравнению с Холлом шерсть. Это приятно…И почему я раньше никогда не просила его познакомить со своим волком.
Гер фыркает и нетерпеливо кивает мордой, чтобы садилась побыстрей. Только тут вспоминаю, что мы не одни, что вокруг суета, большая часть волков уже бежит вверх по узкой тропе вверх, и на спинах некоторых держатся испуганные, бледные девушки. Я залезаю на Гера, крепко обнимаю его за шею, утыкаюсь носом за ухо. Дышу, прикрывая глаза. Его шерсть пахнет им и нашей постелью. На Гере сидеть тяжелей. Он жилистый, совсем не такой широкий как Холл или даже Фрэн, но мне невыразимо спокойней на нем. Вцепляюсь покрепче, и Гер, фыркнув, устремляется вперед, догоняя остальную стаю.
18.
Когда мы достигаем вершины горы, небо уже совсем светлое, а на горизонте занимается рассвет. Пока еще только алая полоска видна вдали, расцвечивающая в розовое облака. По идее здесь, на такой высоте в этот ранний час, должно пробирать прохладой, но мне жарко, словно я в печи.
Столп огня перед глазами – огромный, раскаленный, жуткий, выжигающий глаза. Пламя ревет как дикий зверь, устремляясь вверх, за пределы атмосферы. На коже выступает пот не только от жара, но и от животного страха, охватывающего меня. Медленно сползаю со спины Гера и замираю на краю каменного, выжженного плато вершины горы. Здесь даже порода опаленная, ни одной травинки вокруг, ни одного насекомого. Только пепел и потрескавшаяся от жара мертвая земля. Убитая этим диким Огнем, бьющим из круглой расщелины в центре.
Волки вокруг оборачиваются в людей, не торопясь поднимаются с колен, исподлобья смотрят на Огонь, и в их желтых глазах мелькает отражение его света и суеверный страх. Мощь этого пламенного столпа настолько давит, что сложно не поддаться искушению и не поверить, что это проявление божьей воли на Арае. Символ их наказания. Глаза слезятся, я щурюсь, но тоже не могу отвести взгляд от Огня. Колени мягкие.
Мне надо будет прыгнуть…в ЭТО?
Дурно становится. Альтернатива с тихо и почти по-домашнему перерезанным горлом перестает так пугать…
Теплая большая ладонь Гера ложится мне на поясницу. Но не подталкивает вперед, а будто наоборот удерживает на краю плато, подальше от Огня. Делаю шаг назад и спиной вжимаюсь в его обнажённое горячее тело.
– Это не похоже на портал…– шепчу сухими губами.
– Да…непохоже, – так же тихо отвечает он и его руки обнимают мой живот.
Сердце подлетает куда-то к горлу. Кладу свои руки поверх его. Что мы можем? Ничего…
Кошусь на волков, так же замерших вокруг. На бледных от ужаса девушек, моих товарок по несчастью. Они-то уверены, что их сейчас просто зарежут. Можно конечно попытаться добежать сейчас до огня. Сделать рывок. Но, когда он так близко, невозможно поверить, что это портал. И на их лицах написано, что они и не верят. Самое ужасное, что и я тоже.
Стая так и пребывает в оцепенении, сраженная видом Огня, пока Хар не переводит всех в чувство.
– Багряные братья! Вы глазеть пришли на этот костер или Ритуал проводить, а?– вождь подходит к горящему столпу невероятно близко, забирается на большой черный валун и разворачивается к Огню спиной. Воздевает руки к розовеющему небу. На фоне слепящего Огня его невозможно разглядеть. Только черный силуэт, – Становимся! Уже рассвет!
Зычно басит он, и волки будто разом оживают. Волки, посвященные в план, разбирают девушек и ведут их к вождю, остальные становятся полукругом, напротив. Гер тоже, продолжая обнимать меня за талию, подталкивает близко- близко к огню. Лицо его при этом застывает в безэмоциональной маске. Янтарный взгляд становится будто отрешенным. Но я ощущаю невероятное напряжение в руках, касающихся меня.
С каждым маленьким шагом кожу печет все больше. Кажется, что загоришься просто так, даже не прыгая туда, в Огонь. Жутко.
Жутко…
Судорожно всхлипываю, не сдержавшись, когда Гер останавливается со мной по левую руку от Хара, забравшегося на камень, и разворачивает спиной к Огню и лицом к ожидающим Ритуала волкам. Другие девушки становятся в ряд с нами. По знаку Хара к нам подходит мальчишка Фрид, неестественно бледный от волнения. В руках кожаная сумка, из которой он достает завернутые в шкуры длинные ритуальные ножи. Всего семь, как и женских шей, которых они должны перерезать. Гер протягивает руку за своим ножом, перехватывает костяную рукоять и, лишь секунду помедлив, приставляет блестящее лезвие мне к горлу. Сглатываю, и горло вжимается в острый металл. Давление стали будоражит. Начинаю дрожать. Так крупно, что улавливает мой волк.
– Т-ш-ш-ш, – шепчет мне в макушку.
Послушно прикрываю глаза, сильнее прижимаюсь к мужскому напряженному телу сзади. От волнения и страха мысли путаются. Уже не понимаю ничего. Тошнит. Нож к горлу, пламя за спиной, никак не тянущее по виду на портал. Смерть окутала со всех сторон. И только Гер рядом как островок надежды в этом безумии. Пытаюсь верить, что все будет хорошо, но не выходит. Не получается так. Я чувствую, как убегают мои, НАШИ секунды. Чувствую, что МЫ умрем. Вместе. Как там, в старых сказках, что на ночь рассказывала мне мама… «И умерли в один день». Как будто в этом и есть любовь. Моя, похоже, точно.
Жалею ли я, что так вышло? Нет.
Я просто хочу пожить еще хоть чуть- чуть. О том, чтобы увидеть наших волчат, уже и не мечтаю. Просто пожить еще чуть-чуть… Или вернуть этот месяц обратно. Только сейчас я осознаю, что эти последние пару недель я действительно была счастлива. Когда я их проживала, я не осознавала этого. И теперь так жаль!
Жаль, что не ценила, не смаковала каждую секунду. Жаль, что не сказала многого. Не успела сказать. Самое главное не сказала! Бросает в пот, когда это осознаю. Что именно самое главное и не сказала Геру. Но у меня еще есть возможность. Сейчас.
Тем временем Хар уже заводит свою ритуальному речь. Но я не слушаю и не слышу. Волки начинают топать ногами в такт, ритмично бить себя в грудь. Все быстрее и быстрее. И в такт производимому ими шуму трепыхается мое сердце. Кровь ревет в ушах. Вдавливаюсь затылком в плечо Гера, завожу руку назад, обнимая его за талию.
– Я ни о чем не жалею, помнишь? – лихорадочно шепчу.
– Да. Не сейчас об этом, – рассеянно бормочет волк мне в макушку.