Роза с каждым шагом все заметней нервничает. Вытягивает шею, разглядывая людей, гуляющих в парке по гравийным дорожкам. Ее состояние передается и мне. В воздухе витает что-то такое…Особенное, важное, только для меня. Конечно, это просто кажется, но избавиться от этого ощущения нереально. Да я и не хочу.
Останавливаемся около автомата с газировкой у входа.
– Поможешь же мне его поискать? – спрашивает Роза, тревожно всматриваясь вглубь парка.
– Роз, я не знаю, как он выглядит, чем я тебе помогу? – пожимаю плечами.
– Высокий шатен, широкоплечий такой. В форме может будет. В трамвае был, – перечисляет она.
– Это Таврический сад, – смеюсь, – Здесь по выходным столько курсантов в форме…
– Ой, ну тебя, – отмахивается Розка раздраженно, допивает газировку и тащит меня вовнутрь, за старинные кованые ворота.
***
Когда мы приближаемся к Летней сцене, подружка моя поникает совсем. Вокруг такая толкучка!
Лавочки ни одной нет свободной еще со входа, а здесь же уже и к танцплощадке не пробиться. Даже все деревья поблизости облепили подпирающие стволы барышни и их кавалеры. Оркестр играет вальс, и пестрые платья синхронно кружатся где-то в центре толпы. Есть и те, кто забил на условности и тихо качается в такт на три счета прямо на примятых газонах. Шум и смех кругом. Дети носятся между тесными компаниями, сбивая с ног. В воздухе расползается тонкий аромат сладкой ваты. Вдыхаю поглубже, сердечко заходится пойманной птичкой.
Предчувствие -предчувствие -предчувствие… Так переполняет, что от него хочется взлететь…
– Ах! Вот он! – Розка хлопает в ладоши, а затем резко дергает меня за локоть и тащит куда-то влево, – Пошли!
Лавируем между собравшихся людей, Роза то и дело вытягивает шею и активно машет какому-то парню вдалеке. С любопытством разглядываю его. И правда высокий, широкоплечий, в форме. Кажется, симпатичный, очень…Подходим ближе, и я уже могу разглядеть его лукавые карие глаза и обаятельную кривоватую улыбку. Позади него на скамейке сидят еще четверо ребят в такой же форме, как у этого Ромы.
Один полненький и светлый, второй худощавый совсем, будто сплющили его, третий рыжий, в очках. Четвертый…
Мой взгляд останавливается на нем и…
Будто током прошибает. Коротко и жарко.
Даже торможу, не в силах отвести глаз. Странное чувство разбухает в груди атомным взрывом, щеки алеют. Я будто знаю его, и в то же время полностью уверена, что не видела никогда. Я бы просто не забыла это лицо. Точно бы запомнила.
Парень говорит о чем-то с рыжим, но словно чувствует мой взгляд и поворачивается, перехватывая мой. Не успеваю отвести глаза, краснею еще пуще. Стыдно, что заметил. У него очень выразительные, мужественные черты. Упрямый подбородок, скульптурные скулы, широкие брови и совершенно удивительные золотистые глаза. Или это свет фонарей так подсвечивает радужку, но они не человеческие будто.
И этот незнакомый парень так смотрит на меня теперь. В упор.
Я все- таки туплю взгляд в гравийную дорожку, окончательно смутившись. Розка чуть ли не насильно тащит меня к курсантам за собой. Сердце заходится.
– Привет, – здоровается с нами Рома, а потом уже только Розе, – Я рад, что ты пришла.
– Да…– выдыхает моя подруга, улыбаясь. Они молчат с секунду, а потом Розка вспоминает про меня, – Это Дина, подруга моя.
– Очень приятно, Роман, – кивает парень.
– И мне, – лопочу, тайком косясь на скамейку, где нас ждут его приятели.
– Девчонки, а это мои друзья, однокурсники, – Рома как бы между прочим кладет Розе руку на талию и мягко подталкивает к парням, – Женя, Володя, Андрей и Гера.
– Привет, девчонки, – машет узкий Володя, остальные лыбятся. Один Гера молчит – так и пялится в упор на меня, никого и ничего не стесняясь.
Рдею от этого так, что совсем жара. Хорошо, что вечер – не видно. Надеюсь, что не видно. Но я, конечно, не уверена.
Гера – это Герман, да? Какое имя…
Ему идет, невольно думаю я. Хоть и только мысленно, а все же раскатываю эти шесть букв на языке. Они вибрируют в голове и отдаются дрожью в грудной клетке.
– Девчонки, ну рассказывайте, где учитесь, что делаете? – интересуется Женя, кажется, хлопнув в ладоши.
– А может сначала вы? – кокетливо выгибает бровь Роза.
– А мы то что – про нас неинтересно совсем. Вот доучились только что. Пятый курс. Распределение уже было. Скоро разлетимся кто куда – отдавать долг нашей необъятной родине, – разводит руками Женя, – Широка страна моя родная. Много в ней лесов, полей и рек…
Распределение? Разъедутся? Я выхожу из сковавшего меня оцепенения.
– А когда? – интересуюсь.
– Когда…– повторяет Рома и чешет переносицу, видимо, считая, – Через двадцать девять дней.
Кусаю губу. Мало…
– М-м-м…И куда?
– Да кто куда. Женька в Тверь, Володька в Саратов, Андрюха в Кострому, мы с Герой в Хабаровск. География у нас – мама не горюй, – хмыкает Роман.
– В Хабаровск, – одновременно с Розкой эхом повторяем, переглядываемся и смущенно отводим глаза.
– Ну так, а вы? Студентки? Работаете? – не отстает от нас Женя.
– Мы в кулинарном техникуме учимся на втором… – начинает Роза.
Не слушаю ее. Сердце так и стучит отчаянно. Хмурюсь каким-то своим неясным, путаным мыслям. Хабаровск…Это же очень…Очень далеко…
– Так, Адрюха, ну – ка дай девушке сесть, – неожиданно командует Гера своему соседу. Переводит на меня свои удивительные, даже в сумраке золотистые глаза, – Дина, садитесь.
Уверенно, будто и мне приказывает. Смотрит прямо в глаза. Приоткрываю губы непроизвольно, перехватывая его взгляд, устремленный на меня.
– А что это я? Что не ты, Герыч? – ворчит Андрей.
– Встань! – тихо рявкает Гера, не поворачиваясь.
– Ты гляди какой, – цокает Андрей, но поднимается.
– Дина, садитесь, – повторяет Гера вкрадчиво и хлопает по скамейке рядом с собой.
Неуверенно приближаюсь. Ноги ватные, коленки дрожат. Да что со мной?!
Сажусь, наши бедра соприкасаются, ошпаривает даже через юбку, волной бежит по венам кипяток. Гера поворачивается ко мне и его лицо оказывается так близко от моего, что теплое дыхание греет щеки.
– Мне кажется, я вас где-то видел, – тихо произносит он.
На нас сейчас никто не обращает внимание, все слушают хохотушку – Розу, а мы будто вдвоем в этой толпе.
– Мне тоже так кажется, да, – шепчу нервно, облизывая губы.
– Так видел? – улыбается на это Гера и уголок его выразительных губ взлетает вверх.
– Я…я не помню, – признаюсь, – Пытаюсь вспомнить и не могу.
– Я тоже, – кивает он и между широких бровей на переносице заламывается маленькая морщинка, – А вы откуда, Дина?
– Я? Из Чудово, это Новгородская область. Были там?
– Нет, – мотает головой.
Молчим.
– А вы? – подаю голос я.
– Из Волгограда.
– А -а-а…– тяну неопределенно.
Разговор обрывается. Неловко, нервно и дико жарко от его соседства. Нос щекочет запах самого простого мыла и его кожи. Отворачиваемся друг от друга как по команде и молча слушаем веселую болтовню остальных ребят. Только ощущение, что мы тут вдвоем, никуда не исчезает. Словно в мыльном пузыре сидим и из него на всех смотрим. От этого так трепетно, что даже немного тошнит.
Тем временем на летней сцене к оркестру присоединяется певец – молодой парень с зализанной блестящей челкой. И вместо довольно старомодного попурри из вальсов и военных песен, начинают наконец играть современные шлягеры.
Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека.
Бархатным баритоном тянет певец в микрофон. И от его приятного чистого тембра внутри замирает еще слаще. Каждое слово будто про нас, про меня…
– Потанцуем? – Гера предлагает это как-то отрывисто и, и не думая дожидаться согласия, утягивает меня в сторону самой темной поляны вблизи.
Останавливается за деревом. Становится напротив, перехватывает мой взгляд и медленно, будто делая акцент на этом жесте, кладет руку мне на талию, а второй ладонью крепко сжимает мою влажную от волнения ладошку. Перестаю дышать. Это как обняться. Вот так сразу с незнакомым совершенно человеком. Близко и горячо. Гера делает шаг и начинает вести меня в танце.
Шаг- остановка- шаг-остановка-шаг. Как дыхание…Как сама пульсирующая жизнь.
Облако тебя трогает,
Хочет от меня закрыть.
Чистая моя, строгая,
Как же я хочу рядом быть.
Поет певец. Шаг- остановка- шаг-остановка-шаг…Глаза в глаза…
Шумели, смеялись люди. Шуршали редкие машины за оградой Таврического парка. А мы будто одни в этой темноте – теплой, осязаемой, живой. В целой вселенной сквозь время и пространство одни. Молчим. Медленно качаемся в такт, токи бегут по нашим телам от руки к руке.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то, что жить на земле.
В самую душу и глубже падают слова.
– Дина, ты бы хотела увидеть Хабаровск? – вдруг спрашивает Гера. Его низкий голос дрожит от напряжения, от смысла, вложенного в эти шесть слов.
На глазах выступают слезы, дрожат на ресницах. Всхлипываю, смеюсь и киваю. Это невероятное что-то. Разве так бывает? Не со мной…
– Да… Да.
***
– Одевайтесь.
Врач отточенным движением стягивает перчатки и проходит за занавеску. Неуклюже сползаю с гинекологического кресла. Щеки горят. От неприятия этих необходимых манипуляций с моим телом и от тревожного ожидания вердикта. Быстро надеваю трусы, оправляя юбку и, чуть ссутулившись, подхожу к что-то быстро пишущему врачу. Это мужчина лет пятидесяти, полноватый и с уставшими умными глазами. Взгляд мельком падает на его красные от постоянного мытья руки, и я, опустившись на стул напротив, неловко разглаживаю юбку на коленях. Врач кидает на меня быстрый взгляд исподлобья и тут же снова начинает писать. Слышу, как скрипит его ручка.