Перед нами стояла девушка, которая словно сошла с иллюстрации к сборнику русских народных сказок: большие голубые глаза, пшеничного цвета коса, длинный сарафан. Правда, в руке она держала ведро и удочку, а на запястье поблескивали смарт-часы.
Марат и Вовчик разинули рты. Инга ревниво фыркнула, а я в тот же миг вспомнил, кто эта девушка.
– Ты Настя, да? Дяди Петра дочь?
Она улыбнулась:
– Я тебя тоже сразу узнала. В гости, значит, приехал? Не забыл нас?
– Ребята, это Настя, мы в детстве дружили, постоянно играли вместе, – сказал я, а Вовчик пробормотал, что тоже с удовольствием поиграл бы с Настей.
Все быстро перезнакомились, мы позвали Настю присоединиться к нам, но она отказалась:
– Я на рыбалку ходила, нужно рыбу домой отнести. Почистить скорее, пока свежая.
– Тогда вечером к нам приходи, мы шашлыки будем жарить, – позвал я, боясь, что Настя откажется, отговорится. Она была, судя по всему, не такая бойкая и раскованная, как та же Инга.
Но Настя согласилась, и вечером, когда мы сняли с огня первую партию мяса, пришла. Принесла пирожки, домашний компот из вишни и яблок, пупырчатые тугие огурцы и зелень. Я обрадовался, что она пришла, не обманула. Настя понравилась мне: и красивая, и скромная, и что-то в ней было искреннее, живое, не напоказ, как у многих, когда улыбка фальшивая, шутки сквозь зубы.
Но посиделки наши не задались.
Во-первых, с погодой не повезло. В девятом часу небо потемнело, будто ночь уже надвигается, подул пронизывающий ветер. Мы еще минут двадцать хорохорились, делали вид, что порывы ветра, низко нависшие тучи нам не помеха, но, когда с неба упали первые капли, стало ясно: нужно идти в дом. Мы спешно собрались и побежали. Не успели войти – дождь хлынул, полил мощно, как в тропиках.
Но это ничего, расположились в большой комнате, накрыли на стол, музыку включили. Только вот было «во-вторых».
Обстановка, стоило нам очутиться в доме, накалилась. Инга принялась подкалывать Настю. Она ее сразу невзлюбила, и причина была проста. Настя намного красивее Инги, причем без тонны косметики, и вела себя спокойно, с достоинством, которое вызывает гораздо больше симпатии, чем суетливая жеманность и желание произвести впечатление.
– Ты постоянно тут живешь? – начала Инга.
– Да, – коротко ответила Настя.
– А чего так? Глушь, старики одни, небось. Тебе что, не хочется уехать в город, познакомиться с кем-то, парня себе найти?
– Инга, – предостерегающе сказал я.
– А что? – округлила глаза та. – Ты-то вот пялишься на нее, и в городе нашелся бы кто-то. Всяко лучше, чем рыбу в этой луже удить!
Настя слегка покраснела и негромко произнесла:
– Мне здесь нравится. Озеро наше – никакая не лужа, вы и сами видели. Тихо и красиво, природа потрясающая. Родители мои тут. И неправда, много здесь молодых, ты просто не видела.
– Допустим, – не сдавалась Инга, – а учеба? Так и останешься необразованной дурой деревенской?
– Инга, прекрати, я тебя прошу, – я повысил голос и посмотрел на Марата: мол, скажи ей, но друг сделал вид, что ничего не замечает.
– Такой красотке можно быть и дурой, – сказал Вовчик, и в этот момент я понял, что он выпил больше чем нужно.
Это было плохо. Пить Вовчику нельзя категорически. Стоит чуточку перебрать, как он становится агрессивным, задиристым, очень неприятным. Как говорится, пьяный Вовчик и трезвый – это два разных человека, которые не знакомы между собой.
– Ты чего несешь, олень? – сказал я, уже злясь. – Какая она тебе…
Настя, видимо, не желая становиться причиной нашей ссоры, обладая куда большей мудростью, чем мы все, перебила меня:
– Я учусь. Заочно, в университете. А если вам так сильно нужно знать, я не могу постоянно жить в городе. – Она в упор посмотрела на Ингу, и той пришлось отвести глаза. – По состоянию здоровья. Надеюсь, медицинскую карту не нужно предъявить?
Похоже, Инге и Вовчику стало стыдно, потому что они стушевались и свернули с темы. Разговор перешел на другое, следующие полчаса или около того мы болтали на отвлеченные темы, обстановка разрядилась.
Между тем дождь все еще лил, сделавшись тише лишь самую малость. Вдалеке ворчал гром, ночью будет гроза. Я был рад, что приехал, но мне вдруг захотелось, чтобы я был один, без друзей. Чтобы были просто я и Настя.
Она сказала, что ей пора.
– Посиди еще немного, – попросил Вовчик, допивая очередную бутылку пива.
Я хотел сказать, что ему уже хватит, но промолчал: разве я ему нянька?
– А что ты днем говорила про остров? – вспомнил Марат.
– Точно! Интересно, почему это место… – Инга пощелкала пальцами, вспоминая нужное слово, – сакральное?
Настя слегка нахмурилась, словно ей неприятно было говорить об этом.
– Рассказывать особо ничего. Считается, что с того места пошло поселение. В давние времена в долине поселились наши предки, плохо было то, что прежде не было в тех местах воды, и люди молились богам о роднике. И однажды стал бить источник такой силы, что вскоре долину затопило, образовалось большое озеро. Дома, огороды – все было затоплено, только малюсенький островок в центре озера остался.
– Попросили на свою шею, – хохотнул Марат, Инга тоже засмеялась.
– На островке собрались все жители деревни, но никто не роптал, потому что такова была воля богов. И боги, видя эту покорность, решили их наградить. «Живите тут, никуда не уходите – и будете счастливы, – сказали они, – мы одарим вас силой и выносливостью». Земли вокруг озера стали невероятно плодородными, дичи в лесу, рыбы в озере – немерено, люди построили дома лучше прежних и зажили богато. Никто не знал голода, печали и болезней, а остров и Волчий камень с той поры – место силы, где присутствуют древние боги.
– А откуда эти «волчьи» названия? – спросил я.
Настя посмотрела на меня, и мне на миг показалось, что голубые глаза ее отливают золотом.
– У древних богов головы зверей, – сказала она, будто это все объясняло.
– Нет, а что… – начал Вовчик, но Настя поднялась с места и сказала, что ей вправду нужно спешить. Уже поздно.
– Время детское, – протянула Инга, – боишься, мама с папой заругают?
– Темно, – сказала Настя, игнорируя издевательский вопрос. – Пора домой.
А потом события стали развиваться очень быстро. Настя попыталась пройти к двери, но Вовчик вскочил и преградил ей путь:
– Куда побежала? Мы так не договаривались!
– Пусти! Мне нужно уйти! – воскликнула Настя. В голосе ее слышалось отчаяние.
– Почему так торопишься? – с пьяной настойчивостью твердил Вовчик.
Я тоже подбежал к двери.
– Настя, я тебя провожу!
– Ой, наш Ромео! – захохотала Инга, и я понял, что ненавижу ее, больше никогда не буду с ней общаться. Пусть Марат проводит с ней время, я – пас.
– Не надо провожать! – Настю, кажется, разозлило мое предложение, и я опешил, отступил назад. – Зря я сюда пришла! Пообщаться захотелось… Думала, вы хорошие, а вы… вы… И не высовывайтесь на улицу до рассвета, а то хуже будет! – Взгляд ее остановился на моем лице. – Ты маленький был, не помнишь, но есть ночи, когда лучше дома оставаться.
– Это что еще за… – хором начали Марат и Инга, подходя к нам.
– Угрожаешь? – мгновенно налился глупым пьяным гневом Вовчик.
Настя рванулась к двери. Вовчик схватил ее за руку и развернул к себе. Она закричала. Я попытался его оттолкнуть, и он ударил меня.
Вовчик занимается боксом, удар у него что надо, но он никогда никого вне ринга не бил, я и не ожидал, что он может это сделать.
Однако ударил, а когда я попытался ответить, нанес еще один удар, гораздо сильнее. Перед глазами все расплылось; голоса, крики сделались далекими, доносились словно сквозь слой ваты.
«Сейчас вырублюсь», – зажглось в мозгу. И я вырубился.
Не знаю, сколько прошло времени. Я очнулся. Голова болела, меня тошнило, видел я плохо, сквозь туман. В комнате творился ад, иначе не скажешь. Окно было разбито, дверь снесена с петель. Возле стола лежал Марат – голова запрокинута, на груди огромная рана, лицо залито кровью. Никаких сомнений в том, что друг мертв, быть не могло. Рядом с ним, прямо на столе, как еще одно блюдо, лежала Инга. Весь стол был в ее крови.
Кроме нас в комнате находились три существа. Не знаю, как описать их, кем они были, но людьми не были точно, хотя стояли на двух ногах. Мощные тела, покрытые шерстью, руки длинные, ниже колен, головы вытянутые.
Волчьи.
Две твари стояли возле Вовчика, терзали, рвали его тело. Третья, как будто учуяв, что я пришел в себя, повернулась и посмотрела на меня.
Насти в комнате не было, но на полу валялись клочья ее одежды. На краткий миг я подумал, что твари растерзали ее, но потом…
Волчий остров. Волчий камень. Болезнь Насти, мешающая ей покинуть деревню. Желтый отблеск в ее глазах.
Она была одной из них – и сейчас смотрела на меня. Оборотни – вот они кто! Я протянул руку и схватился за серебряную цепочку, на которой висел серебряный крест. Не считал себя глубоко верующим, но крест носил, мама приучила.
Оборотня может убить серебряная пуля – так во всех ужастиках говорится. Я не думал о том, чтобы убить их, но, возможно, потому они и не прикоснулись ко мне, что у меня, единственного из всех, на теле серебро было?
Я стоял рядом с дверью. Та, кто днем была Настей, все смотрела мне в глаза. Может, вправду боялась серебра, а может, оценила, что я вступился за нее, но только она видела, как я пополз к двери и вывалился за порог, однако не стала меня останавливать.
Куда бежать? Я слышал доносящийся отовсюду вой – звериный, волчий. Мне казалось, я видел черные тени за забором. Бежать на улицу, стучаться в другие дома смысла нет: всюду оборотни. Машину эти существа раздавят, как ореховую скорлупу, да и завести я ее не смогу, ключа нет.
Выбрал единственно возможный вариант: преодолевая дурноту и головную боль, шатаясь (позже у меня диагностировали сотрясение мозга), добрался до бани, спрятался внутри, заперев за собой тяжелую дверь.