Участок земли, на котором был построен дом, Терентьев приобрел в охраняемой государством заповедной водоохранной зоне, что вызывало резкое осуждение местных жителей. Незадолго до смерти Терентьев жаловался на акты вандализма и хулиганства, утверждал, что местные пытаются выжить его из собственного дома, хотя полиции не удалось найти следов вторжения злоумышленников на территорию участка.
В этом факте определенно усматривается печальная ирония: человек, которого многократно обвиняли в том, что он лишает людей дома, перед смертью оказался в схожей ситуации…»
Месть мертвых
Дочь считает боязнь кладбищ одной из моих странностей. У меня много причуд, и окружающие считают, так и должно быть, профессия обязывает: я музыкант, творческая личность, а кто их, творцов, разберет, что у них в голове!
Мы с дочерью стоим у могилы моих родителей, она крепко держит меня за руку, желая поддержать. Я не могу скрыть дрожь, руки у меня ледяные, и дочь понимает, что мне страшно.
Предыдущую ночь я не спала, думая о предстоящем походе на кладбище. Примерно за две недели до этого дня я начала нервничать, мне снились кошмары. Гнала от себя страшные мысли, но они возвращались, как голодные коты к миске с кормом. Перед выходом из дома я приняла сильные успокоительные, однако они не помогли. Знала, что лекарство не поможет, ничто никогда не помогало. Одно меня успокаивало: скоро я отбуду повинность, уйду с погоста и буду знать, что не вернусь сюда еще год.
На кладбище я бываю лишь на Родительскую субботу, раз в год навещаю могилы матери и отца. Не убираюсь, не выпалываю сорняки, не крашу оградку – просто кладу цветы, стою пару минут и бегу прочь. Это все, на что я способна, на что хватает душевных сил. Ухаживает за могилами бабушки и деда дочь. Она хорошая девочка, но даже ей я не могу открыть причину моего панического ужаса, объяснить, почему пройти по кладбищенской аллее, постоять у могилы дорогих людей для меня мучение.
Я решила, что напишу об этом. Пусть дочка прочтет, когда будет разбирать бумаги после моей смерти (надеюсь, это случится еще не так скоро).
Замуж я вышла довольно рано, и это был мой первый и единственный брак, заключенный по большой любви. Мужа звали Александром, и был он красив, как античный бог. Познакомились мы в Москве: оба приехали в этот город как туристы, по путевке, я – из небольшого волжского городка, а мой будущий муж – из Югославии.
Завязался роман. Распрощавшись через несколько дней, мы продолжили общаться по переписке, а вскоре Александр сделал мне предложение. Так я и оказалась замужем за иностранцем, отправилась жить за границу, в солнечную Югославию. Я была на седьмом небе от счастья, а все подруги мне завидовали.
В каком именно месте мы жили, говорить не стану. Скажу лишь, что первый год прожили в городе, а потом умерла дальняя родственница Александра, которую он называл тетей Софией, хотя тетушкой она ему не приходилась, и завещала ему дом и много земли.
Мы поехали осматривать новые владения Александра, и в тот первый раз я была в восторге. Это оказалось настоящее имение с роскошным садом и гектарами земли, расположенное у подножия гор. Неподалеку протекала живописная река, километрах в десяти-пятнадцати располагался небольшой уютный городок, в саду росли абрикосы, груши и черешня. Рай на земле!
Александр по натуре был немного авантюристом (иначе, наверное, не выбрал бы жену-иностранку, когда в родной стране невесты в очередь выстраивались за таким завидным женихом), поэтому решение переехать и попробовать стать фермером было вполне в его духе.
– Хочу выращивать малину или ежевику, – азартно говорил он. – Изучу вопрос, проконсультируюсь. Куплю трактор, установлю систему полива…
Он говорил и говорил, а я знала, что у него получится. У Александра все всегда получалось отлично.
– Ты напишешь самую красивую музыку, Мария. Это место вдохновит тебя на настоящий шедевр, вот увидишь! Ты согласна?
Разумеется, я ответила утвердительно.
Спустя короткое время мы переехали.
Первые два или три месяца прошли в суете и бесконечных заботах. Дом, в котором много лет жила пожилая женщина, был порядком запущен, пришлось делать ремонт, покупать новую мебель, подстраивать все под себя и свои потребности.
Я носилась по лестнице с первого этажа на второй, убиралась в комнатах после покраски, вешала новые занавески, покупала посуду и светильники. Это были чудесные дни! Дом стал таким, как нам хотелось, мы с Александром гордились им и своим выбором.
Пришла пора обрабатывать землю и сажать ежевичные кусты. К тому времени Александр перечитал горы книг, выслушал тысячи советов и горел желанием приступить. Я забыла упомянуть, что образование у мужа было экономическое, работал он в финансовой сфере, поэтому знал, как вести дела. Я не сомневалась, что он преуспеет.
Это, может быть, прозвучит глупо, но за месяцы жизни в новом доме я ни разу не удосужилась обойти все наши владения. Двор, придомовая территория с летней кухней и пристройками, сад – площадь немалая, за ее пределы я не выходила. На огромное, заросшее травой поле, которое заканчивалось как раз возле горной гряды, я не заглядывала. Что мне там было делать?
Поэтому, когда в один из дней все-таки решила прогуляться по полю, которое вскоре будет вспахано и засажено, я не подозревала, что меня ждет.
На самом краю его я заметила нечто странное. Оградки, холмики, покосившиеся, словно бы утонувшие в земле мраморные кресты…
«Это надгробия! – дошло до меня. – Тут кладбище!»
Могил я насчитала около десятка или чуть более. Очень старые, утопающие в высокой траве захоронения были безымянными: невозможно прочесть, кто покоится под землей. В двух шагах начинался склон, гора высилась надо мною, и мне вдруг стало страшно, что эта махина рухнет и похоронит меня под собой. Похоронит прямо тут, возле древних могил.
Я пыталась не поддаваться панике, но вышло плохо. Повернулась, побежала в дом, на ходу выкрикивая имя мужа. Он услышал, поспешил навстречу.
– Что такое? Что с тобой стряслось? – спрашивал Александр.
– Там… – я задыхалась от волнения и быстрого бега, – в конце поля могилы!
Думала, он испугается, как и я, но на лице мужа отразилось облегчение.
– Слава богу, я уж думал, тебя змея укусила!
– То есть как – «слава богу»? – возмутилась я. – Ты слышал, что я сказала? На нашем участке маленькое кладбище! Кто там похоронен?
Я сыпала вопросами, и Александр вскинул руки: помолчи, успокойся, дай объяснить.
– Не знаю, кто там покоится. Точно не мои родственники. Когда тетя вышла замуж и они поселились тут с мужем, могилы уже были. Отец ее мужа когда-то купил эту землю, видимо, вместе с захоронениями.
– Что за бред! Почему этих людей не похоронили на кладбище?
– В этом нет ничего необычного. Ты просто недавно переехала и еще не видела или внимания не обратила. А как приглядишься, увидишь, что хоронят порой не только на кладбищах, но и во дворах деревенских домов, и в полях, и на огородах. Иногда таково желание умерших. Или денег нет купить место на кладбище. В наши дни это уже редкость, но прежде бывало. Что ж поделать.
– Хорошо, пускай. Но ты знал: на нашей территории есть старые могилы! И не сказал, что мы живем рядом с ними? – Меня разрывало от возмущения, однако муж не смутился.
– Знал, конечно. Я их видел еще в детстве, когда несколько раз приезжал сюда, к тете Софии. Что ты переполошилась? Боишься привидений? – Муж обнял меня. – Послушай, ты три месяца здесь. Кто-то тебя беспокоил? Нет. Тетя София жила одна десятилетиями, дожила до восьмидесяти девяти лет, ни разу ни на что не жаловалась. Чего тебе бояться?
В его словах был резон. Я начала успокаиваться. Зачем устроила истерику на пустом месте?
– И потом, я собираюсь их снести. Кости давно истлели, могильные камни я уберу, тут будет расти ежевика, так что… Все отлично, Мария!
Моя тревога утихла окончательно.
Через несколько дней Александр начал вспахивать поле. Решил не нанимать кого-то, сделать все самостоятельно. Ушло у него на это с непривычки больше одного дня, муж выглядел усталым, но довольным.
– Ты снес могилы? – спросила я.
– Теперь на этом месте просто участок поля, не волнуйся. Забудь об этом.
Прошло два дня. Я занималась домом и писала музыку, а Александр рано утром вставал, уходил и целый день пропадал в поле. Как-то раз он пришел пообедать, и вид у него был встревоженный.
– Ты не выходила сегодня в поле?
Я удивилась.
– Нет, конечно. Почему ты спросил?
– Утром увидел, земля как будто перекопана. – Муж бросил на меня мимолетный взгляд. – Вернее, все выглядит так, будто кто-то вырыл яму.
– Странно. Уж конечно, это не я, мог и не спрашивать. Но кто тогда?
– Понятия не имею. Ладно, я все исправил: зарыл, разровнял.
На следующее утро я решила проведать мужа: поднялась пораньше, пошла за ним, стоило ему уйти из дому. Что-то тревожило меня. Придя на поле, я увидела Александра в дальнем конце. Стараясь ступать осторожно (уже были готовы места для саженцев и проходы между рядами), шла по тропинке и добралась до Александра. Он стоял спиной ко мне, а когда обернулся и увидел, что я иду, кажется, был недоволен моим появлением.
Подойдя ближе, я ахнула. Муж стоял возле разрытой ямы глубиной не менее двух метров.
– Ты же сказал, что все исправил!
– Так и было. Только ночью кто-то снова устроил подкоп.
Мне было страшно произнести это вслух, но я все же сказала:
– Яма ведь на том месте, где были могилы?
– Чья-то шутка, – раздраженно проговорил муж. – Поговорю с соседями.
Он разровнял землю во второй раз, объехал соседние дома (они находились довольно далеко), поспрашивал. Все удивлялись, пожимали плечами, советовали купить собаку. Ясно было, что никто из местных жителей не портил поля Александра.
Настроение у нас было плохое: как сажать, если есть опасения, что на поле появляются посторонние, творят невесть что? Однако мы надеялись, что все прекратится само по себе. Но стало только хуже.