– А к тому времени я уже сдохну в зоне, – горько пробормотал Изя и встал со своего места. – А-а, делайте все, что хотите! Мне теперь все равно.
Либерзон ушел, оставив Полунина вдвоем со Степиным. Они еще долго просидели вместе, пытаясь придумать, что можно еще сделать, чтобы смягчить судебный приговор. О том, чтобы добиться оправдания Либерзона, речь уже не шла.
Утром Полунин проснулся совершенно измотанным, в отличие от Степина, который выглядел так, будто и не было бессонной ночи. Адвокат был бодр и решительно настроен. Он собрал всех и объяснил, что Либерзону и Полунину потребуется делать на суде. В этот раз Владимиру отводилась гораздо более значительная роль, чем на первом слушании. Он должен был выступить в качестве свидетеля защиты.
Именно этим шагом Степин на процессе совершенно ошарашил и судью, и прокурора. Оба совершенно не могли понять, как это адвокат решился вызвать в качестве свидетеля бывшего уголовника, отбывавшего срок в одной зоне с Либерзоном да еще посаженного туда за сходное с сегодняшним делом преступление.
Но, так или иначе, это сыграло свою роль. Степин довольно ловко построил свою линию защиты, апеллируя к присяжным – по счастью, Тарасовская губерния входила в число тех десяти регионов России, где эта форма суда уже была введена в порядке эксперимента – тем, что на Полунина было устроено покушение в тот же день, когда он взялся помогать Либерзону и начал искать доказательства против Бережного.
Степин не преминул упомянуть и о том, что примерно в это же время был застрелен Чернов – единственный человек, который мог помочь Либерзону снять с себя обвинение. Он так ловко связал два этих факта, что заставил присяжных задуматься, несмотря на протесты обвинения.
Адвокат настаивал на том, что следствие не до конца доказало вину Либерзона и совсем не пыталось разрабатывать другую линию, согласно которой именно Бережной являлся зачинщиком аферы. Заключительная речь Степина была блестящей, но дала она совсем немного.
– Подсудимый Либерзон признается виновным по всем пунктам! – объявил судья вердикт присяжных. – Он приговаривается к пяти годам лишения свободы с конфискацией имущества. – Изя схватился за сердце, а в зале послышался гул. Судья постучал молотком по столу, а затем продолжил оглашение приговора: – К пяти годам лишения свободы, но с отсрочкой приговора. Подсудимому Либерзону следует погасить свои обязательства по контрактам в течение одного месяца. Если это постановление суда не будет исполнено, то тогда приговор вступает в силу. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!..
Обратно домой к Изе из зала суда все четверо – оба Либерзона, Степин и Полунин – поехали вместе. Изя выглядел бледным и каким-то растерянным, а Виктор сел на заднее сиденье, стараясь держаться от Полунина подальше, словно боялся, что Владимир разорвет его.
– Боже, еще один месяц, – бормотал Изя всю дорогу. – И где я возьму такую кучу денег?
– Да успокойся ты! – наконец устав от стенаний, оборвал его Полунин. – У нас есть теперь целый месяц. Я завтра же уеду и к нужному сроку достану тебе необходимую сумму.
– Где вы найдете, Володя, такие деньги? – горько усмехнулся Либерзон. – Вы же не пойдете грабить банки?
– Не пойду, – улыбнулся Владимир. – Но деньги у тебя будут. Правда, к тому времени я постараюсь сделать так, чтобы платить тебе не пришлось.
– Ой, только не нужно, Володя, пустых обещаний, – махнул рукой Либерзон. Полунин дернулся и сжал плечо Изи.
– Меня треплом еще никто не называл! – прошипел он. – Я обещал, что сделаю все, чтобы тебя не посадили, и сдержал свое обещание. Сдержу и в этот раз, чего бы мне это ни стоило!..
Полунин с сыном улетели из Тарасова на следующий день. Мальчишка был несказанно рад тому, что они наконец возвращаются домой из затянувшегося путешествия. Антон просто горел желанием поделиться с друзьями впечатлениями от поездки и мечтал похвастаться своими игрушечными солдатиками, подаренными ему в Афинах Кашириным.
Но не меньше сына радовался и Полунин, хотя старался скрыть свои чувства от провожавших его Либерзона и Степина. Адвокат решил не лететь вместе с Владимиром, а еще на несколько дней задержаться в Тарасове, чтобы уладить последние формальности, связанные с судом.
Степин предложил Владимиру подождать его, а затем отправиться домой вместе. Но Полунин отказался от этого предложения, сославшись на неотложные дела, хотя просто устал от Тарасова.
Владимир еще после освобождения решил не возвращаться сюда. Он поселился на новом месте, где и наладил совершенно отличную от прежней жизнь. Если раньше Владимира все же тянуло в Тарасов, хотя он отказывался в этом признаваться даже самому себе, то сейчас Полунин испытывал к тому месту, где родился, откровенную неприязнь.
Тарасов был его прошлым. Тем самым, от которого он навсегда хотел откреститься. Но стоило Полунину вернуться в родной город, как все началось вновь – стрельба, суды и аферы. Будто бы само прошлое пыталось доказать Владимиру, что из его лап так просто не вырваться. Что порвать с тем, с чем он так плотно был повязан в течение многих лет, Полунину не удастся.
Самым горячим желанием Владимира было опровергнуть это. Он не желал возвращаться к прежней жизни. Полунин стремился вырваться из Тарасова, надеясь, что там, вдалеке, у могилы жены, вновь обретет душевное спокойствие и найдет силы, чтобы продолжить начатые перемены в собственной жизни.
Полунин просто боялся остаться в Тарасове еще хоть на один день. Ему казалось, что еще чуть-чуть – и он сдастся под гнетом обстоятельств и вновь прибегнет к помощи тех людей, связи с которыми решил навсегда оставить в прошлом – Пеплом и Мироном. Поэтому-то он и торопился улететь из Тарасова прочь. Туда, где его ждал дом, работа и верные друзья.
Иногда Владимиру начинало казаться, что такие желания – не более, чем трусость, что он просто стремится убежать от проблем Изи и своего поражения в попытке помочь ему.
Но затем Владимир начинал утешать себя тем, что ничего еще не кончено. И уезжает он из Тарасова не потому, что сдался, а для того, чтобы продолжить начатое и попытаться использовать для спасения Либерзона иные средства. Хотя и не понимал до конца, что именно он еще может сделать!
Изя, казалось, видел Полунина насквозь. Владимир чувствовал, что Либерзон воспринимает его душевные терзания и прекрасно понимает их. На прощание Изя попросил Полунина поберечь себя и не слишком усердствовать в поисках доказательств виновности Бережного.
– Это может быть опасно, Володя, – совершенно серьезно проговорил Либерзон. – В вас ведь уже стреляли. Поэтому, если почувствуете опасность, то смело откажитесь от ваших поисков. Я вас пойму и не буду обижаться. Вы и так уже слишком много для меня сделали...
Так они и простились в зале ожидания аэропорта: Полунин улетел с камнем на душе, запутавшись в своих чувствах, а Изя остался, безразличный ко всему и целиком отдавший себя в руки слепой судьбы.
Перелет был недолгим, но Владимир за это время успел убедить себя, что поступает правильно. Оставаясь рядом с Либерзоном и пытаясь его поддержать морально, Полунин ничем бы не смог помочь ему в данной ситуации. Чтобы спасти Либерзона, требовались конкретные действия, и Владимиру пришлось пожертвовать душевным спокойствием друга, чтобы вытащить его затем из беды.
Убедив себя в правильности принятого решения, Полунин успокоился и к концу перелета уже улыбался и играл с сыном в солдатиков, устраивая маленькую игрушечную войну на подлокотниках кресел самолета. Антон был просто счастлив таким вниманием своего отца, который забросил его в последние дни.
А дома Полунина встретила ясная и сухая погода. Город, где жил Владимир, был расположен значительно севернее Тарасова, и тут уже чувствовалось приближение осени. Листья деревьев еще не подернулись багрянцем, трава на газонах еще не начала увядать, но в воздухе уже чувствовался тот неуловимый аромат, что витает повсюду в конце лета – запах легкой грусти об уходящих в небытие последних днях тепла.
Полунин никого не предупредил о своем приезде, поэтому ни Шакирыч, ни Болдин не встречали его в аэропорту. Впрочем, он не жалел об этом. Время, чтобы увидеть друзей, у него еще будет. А сегодня он хотел побыть дома с Антоном вдвоем и насладиться, наконец, покоем.
Утром Полунин позвонил Светлане и спросил, готова ли она прийти сегодня, чтобы посидеть с Антоном. Няня, как показалось Владимиру, обрадовалась звонку. Полунин знал, как хорошо Светлана относилась к Антону, и понял, что она просто соскучилась по нему за время месячной разлуки.
– Конечно, Володя, я сейчас приеду, – радостно проговорила Светлана в ответ на просьбу Полунина. – Мне взять свои ключи, или вы меня дождетесь?
– Пожалуй, к вашему приезду я еще буду дома, – ответил Владимир, слегка тронутый реакцией няни. – Я еще только сел завтракать.
– Хорошо, тогда я уже еду, – Светлана повесила трубку.
Обычно Полунин уезжал на работу, не дожидаясь приезда няни. Он привык первым появляться в офисе и последним оттуда уходить. Но сегодня Владимиру никуда не нужно было торопиться. Да к тому же он купил Светлане небольшой подарок во время путешествия вокруг Европы и хотел его прямо с утра подарить. Кстати, приобрести для няни какую-нибудь безделушку попросил его Антон.
В одном из портов – кажется, это было в Бресте – мальчишке приглянулся задорный Тигр из мультфильма о Винни-Пухе. А когда Полунин купил сыну игрушку, мальчишка спросил у отца, что они подарят тете Свете, когда вернутся домой. Владимир удивился тому, что его сын оказался внимательнее его самого, и поругал себя за забывчивость. Было бы действительно стыдно вернуться из круиза без какого-нибудь подарка этой заботливой женщине.
А затем Полунин почти полдня ломал голову, что купить Светлане. Он боялся, что от дорогого подарка она откажется, а дешевки Владимиру покупать не хотелось. К тому же Полунин никак не мог решить для себя, что же именно подарить няне. Он перебрал все, от сувениров до парфюмерии, и в конце концов остановил свой выбор на серебряной цепочке с кулоном из аметиста и таких же серьгах.