Полунин и Юсупов встали и начали собираться. Дмитрий вышел в коридор проводить их и застыл в дверях, прислонившись к косяку. Когда они уже собрались уходить, произнес:
– Вы только не исчезайте надолго, пожалуйста!
– Конечно, – Полунин похлопал его по плечу и улыбнулся, хотя у самого на душе скребли кошки. – Ты еще услышишь о нас. Кстати, и сам не забывай, что у нас тоже телефоны имеются. Звони!
Владимир с князем пошли вниз по лестнице, а Миронов еще долго стоял в открытых дверях, отсутствующим взором глядя туда, где еще несколько минут назад были два его новых друга. И лишь минут через пять он вздохнул и, войдя в дом, плотно прикрыл за собой дверь.
Глава девятнадцатая
Полунин заехал из Москвы домой всего лишь на пару дней. Чтобы окончательно разобраться со всей этой историей, ему нужно было съездить в Тарасов к Либерзону. Но перед этим следовало сделать жизнь Томашевского окончательно невыносимой, натравив на него всю российскую милицию.
Перед тем как уехать из Москвы, Владимир побывал во всех крупных магазинах, где можно было приобрести детские игрушки. Он хотел привезти из поездки подарок сыну, но долгое время не мог решить, что же все-таки выбрать, пока не наткнулся в одном из магазинов на детский двухместный электромобиль. Вспомнив о том, что мальчишка в Греции просил у Каширина почти такой же, Полунин, не раздумывая, купил игрушку.
Антон безумно обрадовался подарку и тут же бросился обкатывать свое новое приобретение, устроив гоночную трассу по всей квартире. И, к удивлению Полунина, Светлана ни разу не одернула мальчишку, наблюдая за его баловством с легкой улыбкой.
Владимиру это показалось лишним подтверждением того, что Светлана слишком сильно привязалась к мальчику. Полунин решил поговорить с ней об этом и сообщить, что он решил по поводу ее в Москве. Но в день приезда он так и не решился этого сделать, не желая портить женщине настроение. А вечером Светлана собралась домой.
– Вы никуда не пойдете, – остановил ее Владимир.
– Это почему? – удивилась няня. – Вы приехали, мальчик без присмотра не останется, а для нас будет неприличным ночевать под одной крышей.
– Так мы уже ночевали под одной крышей у Кима, – улыбнулся Полунин. – Помните?
– То был совершенно другой случай! – довольно резко ответила ему Светлана. – И если вы считаете, что, свозив меня на пару дней в деревню, можете теперь указывать, что мне следует делать, а что нет, то вы ошибаетесь!
– Не шумите так, Антона разбудите, – улыбнувшись, проговорил Полунин и задержал попытавшуюся пройти мимо него женщину рукой за плечо. – Светлана, еще ничего не закончилось. Меня с Антоном могут искать. И не исключено, что и за вашей квартирой будут следить. Незачем подвергать себя опасности, лучше остаться здесь. Ложитесь на своей кровати, а я постелю себе на кухне!
– Господи, что же вы мне сразу всего не объяснили, – испуганно вздохнула Светлана. – Конечно, если вы считаете, что это необходимо, я останусь. Но когда же этот ужас кончится?
– Скоро! – ободряюще улыбнулся Владимир. – Вам осталось потерпеть еще дня три-четыре. А может, и того меньше.
– Хорошо, если так, – кивнула няня. – Но ложиться на кухне не нужно. Я постелю вам в гостиной. Тут есть раскладушка...
Эту ночь Полунин почти не спал, лежа на раскладушке и стараясь не двигаться, чтобы никого не разбудить. Владимир вновь обдумывал все, что произошло с ним за последние два с небольшим месяца, и вновь пришел к выводу, что все сделал правильно и иного пути у него не было.
Беспокоило его только одно: опасность тюремного заключения, все еще висевшая над Либерзоном. Решив, что займется этим как можно быстрее, Полунин к утру все же смог заснуть.
Проснулся Владимир чуть свет от того, что Антон таранил его раскладушку своей новой машиной. Полунин, спросонья не поняв, что произошло, вскочил словно ужаленный и недоумевающе уставился на сына.
– Хватит дрыхнуть! – категорично заявил мальчишка. – Ты своим драндулетом мне проезжую часть перекрыл. А тетя Света тебе уже второй раз завтрак подогревает. Теперь ты понял, что она тебя любит?
– Почему ты так решил? – удивился Полунин.
– Здрасьте, я ваша тетя! – мальчишка развел руки в стороны. – Разве станет нормальный человек стоять около горячей плиты полчаса и постоянно разогревать завтрак? На такое только влюбленные способны.
– А что, влюбленные ненормальные, что ли? – рассмеялся Владимир, услышав выводы сына.
– Влюбленные – это влюбленные. А нормальные – это нормальные, – назидательно проговорил Антон. – Вот я нормальный, а тетя Света влюбленная...
– Хватит болтать ерунду! – оборвал его Полунин. – Иди лучше умываться.
После завтрака Полунин первым делом отправился к Степину – адвокату, которого нанял для защиты Либерзона на суде. Владимиру больше всего хотелось сначала заявиться в «Нефтьоргсинтез» и разобраться с Веселовским за его участие в поджоге своей квартиры – в документах Томашевского он прочитал, что именно Веселовский руководил этой операцией, – но Полунин посчитал такой поступок неразумным.
Во-первых, люди Томашевского все еще могли искать его, и не следовало раньше времени обнаруживаться перед ними. А во-вторых, сначала все-таки следовало помочь Либерзону, а потом решать свои проблемы, которые никуда не убегут. Поэтому Полунин и поехал сначала в офис Степина.
Адвокат давно и с нетерпением ждал его визита. Время, отпущенное Либерзону на погашение задолженностей по договорам, истекало. И Степин хотел знать, нашел ли Владимир материалы, способные спасти его старого друга от тюрьмы.
Увидев папку с документами, Степин удивленно присвистнул. Он, как и все честолюбивые адвокаты, не любил проигрывать дела, за которые брался, поэтому и делал все возможное, рассчитывая в итоге все же на помощь Полунина. Но таких убийственных фактов, полностью оправдывающих подзащитного, он увидеть не ожидал.
– Владимир Иванович, как вам удалось это раздобыть? – поинтересовался Степин, потрясая папкой в воздухе.
– Не важно, – ответил Полунин. – По официальной версии, мне ее продал неизвестный человек, испытывающий к Томашевскому личную неприязнь и считающий, что меня, как ведущего акционера «Нефтьоргсинтеза», должно интересовать, чем занимается Томашевский.
– Не слишком правдоподобно звучит, – покачал головой адвокат. – Но надеюсь, что другой версии никто не предложит? Как вы думаете?
– Разве что сам Томашевский, но боюсь, что ему мало кто поверит, – пожал плечами Владимир. – Так как вы собираетесь поступить с этой папкой, Денис Григорьевич?
– Сначала отнесем ее в милицию и потребуем возбуждения уголовного дела против Томашевского, – ответил Степин. – А затем, аргументируя это потребностью представить документы в суд на слушание другого дела, я заберу под расписку все нужные нам бумаги, и мы вылетим в Тарасов.
– Когда это можно будет сделать? Я имею в виду – вылететь в Тарасов?
– Да хоть сегодня! – воскликнул адвокат. – Регистрация заявления и документов в милиции не займет у меня больше часа. А затем можем отправляться.
– Тогда вы организуйте все, что нужно. А я пока займусь билетами, – распорядился Полунин. – Я хочу закончить все побыстрее.
Выйдя от Степина, Владимир поехал сразу к Шакирычу, позвонив по дороге Болдину и попросив его тоже быть в автомастерской. Рамазанов, услышав историю Полунина о том, как удалось расправиться с Томашевским, недовольно покачал головой.
– Ты, Иваныч, не расслабляйся, – пробасил он. – Томашевский всегда был опасен, а сейчас он опасен вдвойне. Он теперь на все пойдет, чтобы тебя уничтожить и вернуть назад хоть часть денег.
– Я помню об этом, – кивнул Полунин. – Но скоро для мести у Томашевского совершенно не останется времени. Ему придется скрываться от всероссийского розыска, а без денег он долго не продержится. И все же я попрошу вас со Славкой повнимательней присматривать за Светланой и Антоном, пока я буду в Тарасове. Не хотелось бы, чтобы с ними именно сейчас что-нибудь случилось.
– Какие проблемы, Иваныч?! – воскликнул Болдин. – Можешь не волноваться. Сделаем все по высшему разряду.
– Ты уж сделаешь, оболтус! – проворчал Рамазанов. – Иваныч, забери-ка его с собой лучше. Рядом с тобой от него вреда меньше будет!
Полунин в ответ на эту шутку только усмехнулся и достал из кейса деньги, причитающиеся друзьям за помощь в операции против Томашевского. Те без слов забрали их и пообещали Владимиру не спускать глаз с квартиры, где проживали Светлана и Антон. Полунин, попрощавшись с ними, отправился к Батурину.
Разговор с Николаем получился более длинным, чем планировал Владимир. Батурин напомнил об обещании рассказать все, как только операция закончится, и, обидевшись, словно малый ребенок, когда Владимир сказал, что торопится и расскажет обо всем позже, не отпускал от себя Полунина, пока тот вкратце не объяснил, зачем ему понадобились «братки» Батурина в Чечне и что они там на самом деле делали.
– Хитро придумано, – согласился с услышанным Николай и добавил: – И все-таки мог бы и сразу мне все рассказать, в натуре!
– Ничего с тобой не случилось от того, что пришлось немного подождать с объяснениями. От любопытства же не умер? – усмехнулся Полунин и достал из кейса деньги, заработанные Батуриным и его бригадой. – Держи, это тебе и твоим орлам. Гуляйте на славу. Заработали.
– Ну что же, за упокой души состояния Томашевского я, пожалуй, с удовольствием, в натуре, выпью, – согласился Николай. – Много этот гад людям крови попортил. Теперь пусть конкретно за это расплачивается!
– Да уж, конкретней некуда! – рассмеялся Владимир и, попрощавшись с Батуриным, отправился в аэропорт покупать билеты на рейс до Тарасова.
В Тарасов Полунин и Степин добрались поздно вечером. В аэропорту поймали такси и тут же помчались домой к Либерзону, купив по дороге бутылку коньяка, конфеты и прочую мелочь для приятной выпивки и легкой закуски.