— А вот если, скажем, взорвать такую бомбу с этим самым СтилоЭМИ, послав её туда заранее? Ну, я имею в виду — влетает корабль с миной сквозь ноль-пространство, в обычное, у планеты, которую мы собрались атаковать, и взрывает мину!
А затем туда же влетают и остальные корабли — танки, противоракеты, истребители! А враг уже деморализован и его порядки сметены! А? Как вам?
— Неплохо, неплохо… Я вижу, ты действительно думала над нашей военной доктриной. Такой вариант предлагался. Однако!
Если не применить его сразу массово, то есть, хотя бы на нескольких десятках планет, эффект внезапности будет утрачен. И враги подготовят на остальных планетах экипажи с людьми — для предотвращения! И когда мы заявимся, взорвут мину со СтилоЭМИ уже сами! Спалив к …рам уже всю нашу электронику.
— А чем плохо, если мы и правда — уничтожим с такой тактикой пару десятков — то есть, почти половину оставшихся у них планет! — остальных-то как-нибудь добьём?!
— Ничем не плохо… Кроме чрезмерного риска. Пока мы задействуем все наши ударные силы в такой Операции, (Ну, чтобы нанести удары везде одновременно!) никто не помешает Сверкам ударить нам в тыл! И нанести, быть может, даже ещё более серьёзные потери — уже нам!
— Не верю. Не верю, что мы должны задействовать именно все наши ударные силы в такой операции! Это как раз тот случай, когда удар может нанести и крохотный отряд, особенно, если за пару секунд до появления его будет взорвана мина со СтилоЭМИ, а выход из подпространства произойдёт как можно ближе к основным Базам-кораблям! Да и вообще: почему нельзя, раз уж у нас есть ноль-транспортировка, переносить мины прямо и непосредственно вовнутрь корпусов их кораблей?! Мина взорвётся от «флуктуаций»? Ну и шут с ней — лишь бы взорвалась внутри корабля Сверков — нам же этого и надо!
Командующий долго молчал, сердито сопя, и буравя её через стол исподлобья пристальным взглядом стальных глаз. Наконец убрал ладони с полированной столешницы, на которую они опирались, буравя друг друга глазами. Жестом предложил снова сесть, поскольку в пылу полемики оба и не заметили, как поднялись со стульев.
Ленайна только сейчас ощутила, как болит поясница и колени: месяц после ванны, конечно, маловато для «полной адаптации»…
— Эта «умная», и сама собой напрашивающаяся мысль, приходила не только в твою светлую голову, Ленайна. Нашим инженерам и стратегам она тоже приходила. Давно.
Однако! Если бы такое могли делать мы, никто не помешал бы и Сверкам использовать тот же приём — и мы уже остались бы и без кораблей… И без планет! Потому что на самом деле вроде бы почти ничто не мешает, и правда, доставлять ядерные мины и контейнеры с бациллами и на поверхность планет — через те же трансляторы.
Но, к счастью — нет. Это невозможно. Почему? — он поднял руку, предваряя её вопрос, — Объясню! — он подался к ней, глаза горели фанатичным блеском, — Поверхность планет — и наших, и вражеских — покрыта достаточно равномерно как бы сетью из генераторов гиперполя. Ну, то есть, обычных трансляторов. И сделано это вовсе не из стремления «оптимизировать пассажиропотоки». Поля перекрывают поверхность как бы защитным колпаком.
И в каждом генераторе гиперполя есть блокирующий контур, и многоканальное шифрование. Каждый наш транслятор, (Да и сверковский!) оснащён многократной системой подстраховки для опознавания: «свой-чужой». Достаточно прибывающему телу передать хотя бы один неверный код или даже единственную цифру или букву в шифре, и — всё! Он будет попросту дезинтегрирован.
Ну, то есть — безопасно для принимающей стороны распылён на атомы, и выброшен в пространство между этими двумя трансляторами — передающим и принимающим. — он победно откинулся на спинку стула. Сказал уже гораздо мягче:
— А ты что, думала, что это из-за технических сложностей на телепортацию людей и вещей уходит почти минута? Нет. Это на передачу кодированного сообщения, что это — «свой», уходит девяносто девять процентов времени, да и — энергии трансляции…
— Чёрт… А почему я этого раньше не знала?
— А потому, что это секретная информация. И я попрошу тебя не разглашать её. Даже твоей… То есть, Павлову не говори ничего. Я не раскрою тебе секрета, если скажу, что большинство обычных людей… Да что там — и высших офицеров — не задумываются над этим!
Не хотят, и не собираются вникать! Их существующее положение вполне устраивает.
А знаешь, почему?
Она отрицательно помотала головой, стараясь не перебивать — кажется, адмирала прорвало, и сейчас он скажет нечто… Очень важное!
— Потому, что если мы победим… Если Сверки окажутся уничтожены, или повержены — пропадёт это чудесное существующее положение!
Когда несколько десятков миллионов кадровых военных получают гигантскую (Ну, ты знаешь!) зарплату, невероятные льготы, и удобства для жизни. За незначительный, в общем-то, (Статистика!) риск, и восьмичасовую непыльную вахту. За время которой самое «страшное» событие — пролить себе кофе на форменные брюки с лампасами!
И обеспеченная пенсия по старости уже в пятьдесят лет. С сохранением всех льгот и выплат. И казённая, уютная и большая, квартира — без налогообложения.
А если война закончится — всё! Всему этому настанет …пец! Усекли, полковник?
Она помолчала, переваривая. Но поскольку он явно не собирался продолжать «объяснение», сказала:
— Так вот почему вы отменили переоборудование нуль-генераторами ударного флота из старых транспортников.
Внешне она сохраняла спокойствие. Но кулачки под столешницей заныли от силы сжатия.
— Нет. Вовсе не поэтому. Просто — надеюсь, тебя это не шокирует! — отказались добровольно пойти на такое экипажи остальных восьмидесяти трёх находящихся сейчас в строю танков. — по её округлившимся глазам он понял, что для неё это сюрприз. И неприятный. — Прости, Ленайна. Я думал, ты знаешь.
— Но вы же… Можете просто приказать им!
— Нет, не могу. В такой операции главное — внутренний самонастрой. Готовность идти до конца. Боевой безошибочный инстинкт и твёрдая, железобетонная уверенность в своих возможностях и силах.
Ну, как у тебя!
Прикажи я остальным — и потери превысили бы все разумные пределы! Потому что они знали бы, на какой риск идут, и боялись бы… А я не могу так рисковать самым ценным, что у Флота есть — бронированным остриём нашего меча!
— Но ведь они — и так рискуют! Каждый рейд, когда мы атакуем…
— Не путай. Там — даже там! — вероятность выжить — больше девяносто шести… А тут — аналитики просчитали! — не больше шестидесяти шести — ну, то есть — на вашем примере. Ты. И Миша. Двое из троих. Да и то — вам сказочно повезло!..
— То есть, это, получается вы тормозите приближение «Окончательной»…
— Ленайна! Давай без демагогии и красивых, и, как мы оба знаем, ничего не означающих слов! Кому сейчас нужна немедленная победа? Фермерам? Рабочим? Военным?
Ну, с военными-то легче всего.
Одержи мы эту самую «окончательную» — и три четверти тех, кто сейчас служит и на кораблях, и на планетах — будут отправлены в досрочный запас. Ну, то есть, им придётся вернуться к тем профессиям, которыми занимается и сейчас большинство людей: на заводах, обогатительных фабриках, дрожжевых фермах… Тебе — вот, лично тебе! — хотелось бы вернуться на ферму, и перетаскивать мешки с дрожжами?!
Ленайна сощурила горящие глаза. Желваки на скулах так и ходили.
Вот, значит, оно как…
А она-то недоумевала: ведь можно же нанести Сверкам удары в таких местах, и в такое время, когда они не ждут, и не смогли бы сопротивляться — а оно вон оно как!.. Оказывается, Сверки — это та дубина, то оружие, что позволяет, держа в страхе и напряжении восемьдесят шесть — уже восемьдесят пять! — колоний, выкачивать из них ресурсы и материальные блага… Причём выкачивать вовсе не «для окончательной Победы», или «решающего Удара!».
А для себя, любимых — для поддержания небедного существования огромной толпы бюрократов-чиновников в погонах, разных интендантов и завскладов, занимающихся материальным снабжением Армии. И, конечно, Офицерского Корпуса, проводящего время и правда, в основном в просиживании штанов перед пультами, где они нужны — как рыбке зонтик, поскольку всё делают компьютерные автоматические системы… А затем эти породистые кобели мирно развлекаются с маркитантками и профессиональными шлюхами по барам. И каютам. Того же Линкора. Да и солдатская зарплата, если уж быть честной — на порядок выше, чем у любого штатского…
— Но послушайте, господин Командующий… Может, мы излишне рискуем как раз — бездействуя? Сверки же тоже — не сидят, сложа руки? Они — готовятся! Накапливают ресурсы, разрабатывают новые тактические ходы, может, даже изобретают новое Оружие!.. Принципиально новое!
— Неужели ты думаешь, я обо всём этом не думал? Более того: обо всех их действиях и планах я знаю! У нас полно автоматов-шпионов на всех их жалких сорока одном — уже сорока! — мирках!
Мы регулярно отслеживаем всё, что они там делают — и на поверхности, и под землёй. Все наши электронные мошки, змеи, крысы и лягушки постоянно залетают, зарываются, и заплывают в недра самых секретных их заводов и лабораторий…
К счастью, Сверки настолько наивны, что до сих пор не верят в возможность массового глобального промышленного шпионажа. И пока не повели массовую кампанию по борьбе с утечкой ценнейшей информации. Всё у нас, как говорится, схвачено.
— То есть… Вы знаете о противнике всё… А он — о нас?..
— А он о нас — чертовски мало! Некий «древний» Кодекс Чести запрещает Сверкам даже пытаться получить сведения о невоенных формированиях. То есть — наши планеты никогда не подвергались даже угрозе проникновения шпионов! Только — боевые корабли. Ну, ты должна помнить — так было до изобретения Щита Гопмана.
— Но тогда получается… Что они — очень… порядочные противники! Как древние японцы. Кодекс Самурая!..